Читать книгу "Каждому своё 2 - Сергей Тармашев"

– Да!

– Овечкин! – рычание капитана все сильнее утопало в помехах. – Давай! Только быстро!

– Дилара! – в треске помех зазвучал возбужденный мужской голос. – Как там Давид?

– Он держится и не сдается, но ему срочно требуется серьезное лечение! – выкрикнула Дилара. – Антон! Олег! Сделайте что-нибудь! Я не могу его потерять!

– Я все сделаю, обещаю! – Вездеход удалялся, и голос Антона стал почти неразличим в треске помех. – Я установлю ретранслятор! Для меня это просто, ты же знаешь! Мы попадем в «Подземстрой», клянусь! Без меня они не смогут…

Вездеход вышел из зоны приема, и в эфире не осталось ничего, кроме громкого шипения помех.

– Нас не пускают в «Подземстрой»? – на пороге спальни стояла бледная от страха Светлана. – Они убивают всех, кто приходит к ним за спасением? Мы обречены, да?

– Конечно, нет! – Ингеборга обернулась к ней и увидела, что все обитатели ее маленького бункера, за исключением ребенка, стоят в главной комнате и вслушиваются в каждый звук эфира.

– Если бы нас не хотели пускать, – она выключила радиопередатчик, – то никто бы не стал даже разговаривать с ними. Ну, или даже их попытались бы убить. Раз послали за ретранслятором, значит, он им очень нужен, и нас запустят в обмен на него. Они же взяли к себе какого-то полковника!

– А если они убьют нас после того, как мы привезем им этот ретранслятор?! – нервно воскликнула Светлана. – Они используют нас в своих интересах, а потом мы станем им не нужны! А этот полковник нас просто бросит! Кто это вообще такой?!

– Без Антона ретранслятор не заработает, – уверенно заявила Дилара. – Он инженер-механик, специалист по профессиональным системам связи. У него два десятка различных дипломов и сертификатов! Мы работали вместе десять лет, я не знаю никого лучше него!

– Они смогут доехать до этих складов и вернуться? – Кристина изо всех сил сдерживала охватившую ее панику. – Уровень радиации на поверхности с каждым днем увеличивается! Температура падает, кругом сплошная стена из пыли, в перископ даже днем ничего не видно!

– Порфирьев сказал, что смогут, – Дилара повысила голос, – значит, смогут! Он всегда выживает, в этом я убедилась. Он вернется за нами, раз обещал! – Ее взгляд мимолетно скользнул по Ингеборге, но тут же переместился на остальных: – Он своих не бросает, в этом я тоже убедилась! Так что, если мы хотим дожить до их возвращения, нужно сделать все, как он сказал!

Дилара обернулась к Ингеборге и подытожила:

– Инга, что и где тут нужно отключить? Если нужна помощь – говори, что делать! Я с тобой!

День пятнадцатый

– Антирад принять! – негромко скомандовал Порфирьев, и люди принялись разжевывать бело-красные капсулы, готовясь покинуть спецпалатку.

Химическая горечь препарата так и не стала для Овечкина привычной, и неприятный привкус каждый раз долго ощущался во рту, напоминая о мучениях, которые предстоит пережить через семь часов и тридцать девять с половиной минут. Антон скосил глаза на индикаторную панель лицевого щитка, убеждаясь, что таймер начал обратный отсчет, и принялся собирать общий мусор, оставшийся после приема пищи.

– Выходим! – приказал амбал, и люди торопливо потянулись на улицу.

Очередной цикл антирада начался, теперь на счету каждая минута, и чем быстрее лагерь будет свернут, тем больше времени останется на движение к цели. Овечкин с ободранным кулем в руках вышел из палатки и отошел на десяток шагов, с трудом пробиваясь через сугробы грязного, почти черного снега. За прошедшие сутки сугробы стали еще выше, теперь они доходили ему до основания бедра, и в царящей вокруг тьме через них приходилось пробиваться в буквальном смысле. Нагромождения обломков под снегом никуда не делись, и чтобы не споткнуться, Антон ощупывал ногой поверхность под ступней прежде, чем перенести на нее вес тела. После того вывиха в Раменках сустав уже не болел, но повторения травмы совсем не хотелось. А тут еще этот куль с мусором, который приходится тащить… В прошлый привал Антон вот так же выносил мусор, запнулся и уронил пакет. Одна из находившихся внутри пустых банок прорвала его стенку, и теперь складывать туда мусор стало сложнее. Больше его нельзя ронять, не то порвется еще сильнее и станет бесполезным. А других емкостей под мусор не останется, и придется выносить все руками, а это гораздо дольше и противнее. Овечкин отошел от палатки, несколькими движениями разрыл сугроб, создавая яму, и принялся вытряхивать в нее содержимое куля.

Мусорщиком его назначил Порфирьев. В наказание за длинный язык, едва не сорвавший переговоры полковника с людоедом из «Подземстроя». Антон воспринял это унижение стоически. Могло быть хуже, лейтенант предлагал сделать Овечкина вечным ответственным за опорожнение и очистку биотуалета. Но Порфирьев неожиданно не согласился, чего Антон от него никак не ожидал. Амбал сказал, что пока это слишком, но если Овечкин не поумнеет, то обязательно. Пока же биотуалет по-прежнему вычищали по очереди те, у кого интоксикация заканчивалась позже всех, а Антон стал мусорщиком. В какой-то мере это даже хорошо. Физически он слабее всех, а заниматься мусором гораздо легче, чем сворачивать-разворачивать базу наперегонки со смертью. Спецпалатка очень тяжелая, любая из ее плоскостей весит десятки килограмм, а ведь еще надо возиться с фильтровентиляционной установкой, печкой, тем самым биотуалетом и содержащим припасы контейнером. Овечкин опорожнил куль, свернул его в скатку и поспешил обратно, пробираясь по собственным следам.

Хронометр показывал начало третьего ночи, и в сплошном океане пылевой взвеси силуэт вездехода не был виден даже с этого расстояния. Солдаты уже свернули базу и в настоящий момент укладывали ее элементы в транспортировочный контейнер, остальные откапывали вездеход. Антон сориентировался по расплывчатым световым пятнам фонарей и сумел добраться до машины, упав всего один раз. Хорошо, что сейчас нет ни ветра, ни снегопада, значит, вездеход заведут быстро, Порфирьев с Владимиром сразу отправляются делать это, как только антирад начинает действовать. Овечкин забрался в пассажирский отсек, уселся в свой угол и понизил интенсивность обогрева скафандра. Энергии в батарее осталось десять процентов. Ее надо беречь, чтобы не остаться без обогрева совсем, а также без связи и датчиков скафандра. Порфирьев прав, надо как-то найти способ зарядить аккумуляторы скафандров и штурмовых комплектов. В экзокорсетах солдаты смогут таскать грузы быстрее и эффективнее, а без обогрева дело будет вообще дрянь, потому что штатный обогрев вездехода едва справляется с тем, чтобы держать в пассажирском отсеке температуру чуть выше ноля. И очень скоро она станет ниже, потому что морозы за бортом усиливаются.

Ситуация на поверхности ухудшается с каждым днем, и это становилось все более заметно. Антон вспомнил минувшие сутки. От самодельного бункера он отъезжал с тяжелым сердцем. Давиду требуется биорегенерация, значит, он сильно пострадал от облучения, антирада и интоксикаций. Девушка-медик, с которой поддерживал связь Порфирьев, наверняка сделала все, что в ее силах, ведь там Дилара, а она способна добиться от кого угодно чего угодно. Но чего можно ожидать от студентки-третьекурсницы? В первую секунду Антон порывался броситься за сыном и требовать от Порфирьева везти его и студенток в «Подземстрой» немедленно, но здравый смысл пересилил, и он взял себя в руки. С тех пор как на его долю выпало столь много страданий и злоключений, он перестал спешить с действиями. Слишком много враждебных факторов скопилось вокруг него, в том числе человеческих. Очередная ошибка может стоить жизни ему или его семье, и на первый план выходит необходимость семь раз отмерить. Травить тяжелобольного ребенка антирадом и радиацией, чтобы добраться до «Подземстроя» и выяснить, что студентки-недоучки не представляют особой ценности – нет, так рисковать жизнью сына он не станет. Антон слишком хорошо помнит, что такое антирад для крохотного детского организма…