Читать книгу "Дело чести, или "Звезда Бенгалии" - Максим Афанасьев"

— Может, дата в моем приглашении просто случайность и не имеет отношения к делу? — осторожно спросил я. — Строить разные версии можно до бесконечности.

— Не до бесконечности, а до трёх часов завтрашнего дня, то есть для версий остаётся ещё шестнадцать часов. А потом… Как вы представили меня князю Вышатову? Лучший сотрудник Департамента полиции? Так вот, потом, — Кромов тяжело вздохнул, — лучший сотрудник Департамента полиции, вынужден будет признать, что он сел в лужу.

— Что же будет, если, — я запнулся, не зная, как поделикатнее выразить свою мысль, — если завтра всё останется по-прежнему? Все остальные планы по спасению фонда практически неосуществимы. Только мы можем найти разгадку.

Кромов встал и подошёл к окну.

— Что вам сказать, Важин? Скандала князю избежать не удастся. И это будет крах его фонда. Алмаз будут искать и, наверное, рано или поздно найдут. Я говорил вам, что дело это несложное, особенно для полиции, если располагать временем. Но это будет уже без нашего участия.

Кромов снова сел в кресло.

— Да, — тихо проговорил он, — дело несложное, если располагать временем. Кто украл алмаз известно. Показания Бехтерева наводят, по крайней мере, ещё на одного участника шайки. Круг подозреваемых мы определили, и уж тем более его определит уголовный сыск. Найдут ли они алмаз? И смогут ли вычислить всех причастных к краже? В любом случае, если у похитителя была цель скомпрометировать князя и добиться краха его фонда, он ее достигнет. Если алмаз украли ради денег, то тут могут быть сложности.

— Почему?

— Ну как, почему, Важин? — усталым голосом проговорил Пётр Михайлович. — Если кто-то решил скомпрометировать князя и кража алмаза только средство, то похитителю, я имею в виду главного похитителя, организатора всего дела, не важно, найдут алмаз или нет, арестуют кого-нибудь из участвовавших в деле, например, того самого господина Филиппа, или нет. Главное, чтобы по цепочке не добрались до него самого. А дело-то сделано. Князь и его фонд опорочены в глазах власть предержащих и общества. Тут огласка даже полезна. Если же вы хотите продать такой алмаз, то скандал только мешает. Кому охота, чтобы вся русская полиция искала похищенное? Но какой смысл об этом думать? Если не найти разгадки в срок, то это будет уже не наше дело. Хотя…

Кромов подался вперёд, облокотился на стол и застыл как изваяние.

— Пётр Михайлович?

— Да, — промолвил тот, не меняя своего положения.

— Я, вам больше не нужен?

— Да, мне надо подумать.

— Тогда, с вашего позволения, я пойду спать?

— Идите.

— Если я буду нужен, обязательно меня будите, — сказал я, направляясь к своей спальне, — завтра я постараюсь встать пораньше.

Кромов только кивнул головой мне в ответ. Я вошёл в свою комнату и, разбирая кровать, старался понять, что за мысль так увлекла моего товарища. Я надеялся, что он сможет придумать, как нам выпутаться из сложившейся ситуации. Ложась в кровать, я думал, что заснуть мне вряд ли удастся, мысли о нашем деле так и роились в голове, однако усталость взяла свое, и, как только моя голова коснулась подушки, я погрузился в сон. Мне снилось, что я стою на пристани, а княжна Мария Вышатова под руку с Лядовым стоят на палубе уплывающего корабля. Лядов лукаво улыбается, а княжна держит в одной руке алмаз «Звезда Бенгалии», а другой машет мне шляпкой с перьями в стиле «морской бриз».

Часть III. Неожиданная развязка

Глава 15

Встать пораньше у меня не получилось. Но и сказать, что я проспал все на свете, тоже нельзя. Когда я открыл глаза, часы показывали восемь. Я сделал лёгкую гимнастику и вышел в гостиную. Кромова там не было. Я постучался в его комнату, ответа не последовало, и я заглянул внутрь. В комнате был привычный кавардак, но сам хозяин отсутствовал. Я спустился в гостиную, и почти одновременно со мной из кухни появилась Марта Генриховна с подносом в руках.

— Доброе утро, господин Важин, — сказала она, — прошу садиться, ваш завтрак готов.

— А где господин Кромов? — спросил я, усаживаясь за стол.

— На этот вопрос мне ответить затруднительно. Единственное, что я знаю точно, так это то, что он ушёл, и просил передать вам записку, вот она лежит на столе, и также он просил разбудить вас, если вы не проснетесь до девяти часов.

Я развернул записку и прочитал следующее:

«Мои ночные размышления принесли результат. Я думаю, что напал на след. Приходите ровно в 11 часов на площадь перед дворцом князя Вышатова, встречаемся у того столба, рядом с которым мы расстались с вами вчера. Не опаздывайте и будьте внимательны, никто из обитателей дворца не должен вас заметить».

— Давно он ушёл? — спросил я у Марты Генриховны.

— Давно ли он ушёл? Второй раз он покинул дом около часа назад.

— Второй раз?

— Второй, господин Важин, — Марта Генриховна расставила тарелки на столе, положила салфетку и прибор. — Я проснулась как обычно, в шесть часов, вышла в коридор, и вдруг входная дверь распахивается, и входит господин Кромов. Ботинки перепачканы, пальто тоже всё в грязи. Он попросил меня приготовить ему лёгкий завтрак и побыстрее, что я и сделала. Потом он позавтракал, хотя вряд ли это можно назвать завтраком.

— Почему?

— Размазывать хлебом по тарелке кашу, потом запихивать себе эту размазню в рот и после выпивать стакан чая чуть ли не залпом — это я не могу назвать завтраком добропорядочного человека. В этом вопросе, господин Важин, ему до вас далеко, вы всегда завтракаете как добропорядочный человек, что вызывает мое к вам уважение.

— Благодарю вас. А что было потом?

— Потом он зашёл в свою комнату, потом он вышел одетый в новый костюм и брюки, потом написал вам записку и ушёл, не сказав более ни слова. Записку я вам передала, завтрак готов, приятного вам аппетита, — и Марта Генриховна удалилась на кухню.

Я посмотрел на часы. Восемь тридцать. Что ж, у меня вполне есть время, чтобы позавтракать, как полагается добропорядочному человеку, и успеть на встречу, которую назначил мне Кромов. Я принялся за еду, попутно размышляя над тем, что услышал. Значит ночью, после нашего разговора Кромов выходил куда-то из дому и вернулся в шесть часов утра. Что за мысли пришли ему в голову, и что он делал, я даже предположить не мог, но было ясно, что наше дело сдвинулось с места.

Я закончил завтракать, надел пальто и вышел из дому. По пути я взглянул на часы. Было без малого девять, я шёл явно раньше того времени, которое было указано Кромовым. Сначала у меня возникла мысль: прийти на место пораньше и понаблюдать за домом, может, мне удастся заметить что-нибудь любопытное, однако, поразмыслив, я передумал. Кромов требовал, чтобы я не попадался на глаза никому из обитателей дворца, и, если меня заметят, я могу сорвать его, пока ещё не известные мне, планы. Тогда я решил идти не торопясь, но через минуту мне в голову пришла идея. Федот Олсуфьев вчера говорил, что вечер и утро он намеревается провести в клубе. Насколько я знаю Федота, такие обещания он выполняет всегда. Я решил зайти в наш клуб, благо это не сильно удлиняло мой путь, и поговорить с ним. Ведь он, так же как и я, мог быть тем человеком, присутствие на месте преступления которого было специально подстроено. Может то, что не заметил я, заметил он? Кромов пишет, что напал на след, однако вдруг и в этот раз мы попадём в тупик? В общем, я решил, что дополнительные сведения нам не помешают, и направился в клуб.