Читать книгу "Тайны рыболовной дипломатии - Вячеслав Зиланов"

Правоведы-распутины

«Победный» финал рассмотрения в Госдуме Договора о разграничении позволял праздновать ее, пусть и урезанную, Заявлением переговорщикам-правоведам МИДа и отцам-разработчикам Договора о разграничении. Незадолго до завершения переговорного процесса основные «герои» получили к тому же соответствующие «сребреники»-поощрения. Видимо, за «успешно» проделанную в пользу норвежской стороны работу. Так, руководитель делегации, в прошлом директор Договорно-правового департамента МИДа Р. Колодкин был назначен послом в Нидерланды, а его помощник по переговорам В. Титушкин из начальника отдела стал заместителем директора этого же департамента. Получили они и государственные награды и поощрения. Что это – случайное совпадение или достижение заранее спланированной кем-то акции? Пока ответ на этот вопрос отсутствует, но, как говорится, все тайное со временем становится явным! Портят праздничное настроение «победителям» многочисленные публикации юристов-международников, которые требуют ответа на, казалось бы, простой вопрос: «А что же и с кем Россия разграничила на участке 74–82 градусов северной широты?». Если с Норвегией, то как быть с официальной позицией России о непризнании ею так называемой 200-мильной рыбоохранной зоны? Если на этом участке разграничивался шельф, то почему без учета положений Договора о Шпицбергене 1920 года? И почему Россия в результате таких правовых кульбитов теряет на этом участке более 40 тыс. кв. км шельфа, а точнее, дарит его норвежцам?

Вопросы, вопросы, на которые правоведы МИДа пока не отвечают. Видимо, сказать-то нечего.

Зато норвежцы своими воинственными действиями по аресту российских рыболовных судов в районе архипелага Шпицберген прямо говорят нам, что все, что к западу от линии разграничения, принадлежит Норвегии, и вы, Россия, под этим поставили свою подпись в Договоре о разграничении. Молчат по оценке такого подхода норвежцев и правовики Росрыболовства. Что это – профессионально-корпоративная солидарность с МИДовцами или перестраховка, опасение, как бы чего не вышло? В настоящее время, когда Договор о разграничении вступил в силу и его положения проверяются практикой, важно честно и открыто разъяснить, о чем же в действительности договорилась российская сторона с норвежцами, с тем, чтобы не допустить нагнетания обстановки между двумя соседними странами. К сожалению, происходит обратное.

Руководство МИДа усиленно пропагандирует в средствах массовой информации, что Договор о разграничении безупречен и отвечает интересам России и, тем более, защищает северян-рыбаков. Так, министр С. Лавров на пресс-конференции 13 января 2011 года заявил: «В Договоре, напротив, четко зафиксировано, что все действия по выполнению этого документа не будут нарушать и ухудшать условия промысла ни для россиян, ни для норвежцев». Соглашусь в одном с министром – для норвежских рыбаков это соответствует действительности. Более того, они по Договору за так, по душевной доброте российских переговорщиков, получили дополнительно около 80 тыс. кв. км рыбопромысловых площадей. А вот российские рыбаки их потеряли. Опровергает утверждение министра и практика промысла рыбаков Северного бассейна в районе архипелага Шпицберген уже сразу же после подписания Договора о разграничении. Пошли повальные аресты наших судов по надуманным причинам, да еще в отрытом море, каким и является по заявлению МИДа морской район архипелага Шпицберген. Что это, как не последствия положений Договора о разграничении? В этих условиях правительство России по требованию рыбаков вынуждено принимать дополнительные меры по защите наших рыболовных интересов в районе архипелага Шпицберген. Что это, как не просчеты, мягко говоря, правовиков-переговорщиков? Кто должен нести ответственность за аресты российских судов и за миллионные потери наших судовладельцев?

Норвежская инспекция: от «Новокуйбышевска» до «Сапфира II»

В соответствии с ранее достигнутым в 80-х годах прошлого века взаимопониманием между Россией и Норвегией контроль за соблюдением мер регулирования и правил рыболовства в морском районе архипелага Шпицберген российскими судами могли осуществлять, наряду с нашими, также и норвежские инспекторы. Принимая такое решение, обе стороны руководствовались желанием предотвратить какие-либо нарушения правил рыболовства со стороны рыбаков и создать приемлемый для них механизм инспекции. Было оговорено, что в случае выявления нарушений о них сообщается стране флага судна для принятия соответствующих мер. При этом никакие задержания, тем более аресты судов, не допускались. Этот механизм успешно действовал на протяжении более 20 лет и устраивал обе стороны. Правда, были попытки норвежцев и в советское время затруднить инспекцией работу нашего флота в районе Шпицбергена, но это эффективно и своевременно пресекалось по дипломатическим каналам, либо с направлением в этот район дополнительных отечественных инспекторов. К тому же в то время непосредственно в районах промысла были штабы промрайона, которые имели полномочия от центральных властей принимать соответствующие меры в случае возникновения каких-либо конфликтов с иностранными инспекторами, вплоть до обращения за помощью к силовым структурам – Северному флоту. Идя на такую договоренность, стороны оставались на своих принципиальных позициях: Норвегия отстаивала права в объявленной ею 200-мильной рыбоохранной зоне вокруг архипелага Шпицберген и осуществляла здесь инспекции, а Советский Союз подтверждал, что ее не признает, и только его власти имели право применять меры наказания в случае нарушений правил рыболовства отечественными судами. До 1998 года каких-либо серьезных инцидентов не было. Неожиданно в июле 1998 года с двух кораблей береговой охраны Норвегии (подразделение ВМФ) высадился десант норвежских инспекторов одновременно на 4 российских судна и под угрозой ареста потребовал прекращения промысла в связи с якобы объявлением норвежцами закрытия для промысла обширного района западнее острова Медвежий, входящего в морскую акваторию Шпицбергена. Одно из судов, МБ «Новокуйбышевск», было захвачено вооруженными «инспекторами» и в течение суток буксировалось в сторону норвежского порта. Промысловый совет Северного бассейна, не дожидаясь официальной реакции МИДа России, направил в адрес правительства Норвегии протест относительно таких действий норвежских «инспекторов». Тогда такой опасный инцидент удалось все же урегулировать по дипломатическим каналам. Судно было освобождено непосредственно в море. Впоследствии, после некоторого затишья, попытки арестов и препровождения российских рыболовных судов из района Шпицбергена в норвежские порты возобновились. По существу, ежегодно арестовывались 2–3 судна. Непосредственно в море капитанам предъявлялось обвинение в «подозрении нарушений норвежских предписаний по рыболовству». Само же разбирательство, в соответствии с норвежским законодательством, проходило в судах Норвегии. Как правило, выносились решения о штрафных санкциях, и после внесения залога или полной уплаты судно возвращалось на промысел. Были и случаи, когда решение суда полностью оправдывало российского капитана. Такая система, навязанная российской стороне, стала возможной в условиях ослабления внимания руководства страны к проблемам рыболовства в Баренцевом море, да и нежеланием МИДа заниматься этими проблемами. Однако такое отношение неминуемо подталкивало рыбаков к принятию мер по защите своих, да и государственных интересов собственными средствами. Именно так поступил 15 октября 2005 года капитан В. Яранцев, когда в течение трех суток уводил траулер «Электрон» с норвежскими инспекторами на борту от захвата венными кораблями береговой охраны Норвегии. Чудом и грамотными действиями рыбаков удалось избежать пагубных последствий. Инцидент с рыбаками «Электрона» привлек внимание широкой общественности как в России, так и за рубежом. Дело капитана В. Яранцева под давлением норвежцев рассматривалось в суде города Мурманска. Наряду с обвинением в нарушении правил рыболовства ему предъявлялись обвинения в удержании на борту норвежских инспекторов. По существу, это обвинение в неподчинении норвежским требованиям следовать для разбирательства в норвежский порт. Район же, где была сделана попытка ареста «Электрона», находился восточнее Шпицбергена – в открытом море. Действия капитана «Электрона» суд признал правомерными в части неподчинения требованиям норвежцев следовать в их порт и отверг обвинения в насильственном удержании норвежских инспекторов на своем борту. Казалось, случай с «Электроном» должен был побудить обе стороны сделать соответствующие выводы и договорится вернуться к прежней бесконфликтной практике инспекторских проверок рыболовных судов в районе Шпицбергена. Но не тут-то было! Военные – они и в Норвегии военные. Проверки российских судов участились, а аресты удвоились. Особенно заметным это стало после подписания 15 сентября 2010 года Договора о разграничении. Так, только за последний год было задержано 7 судов. Просто повальная, хорошо спланированная морская операция! Технология ее проста. Объявляется закрытие в одностороннем порядке, в обход СРНК, морского района или придумываются другие мотивы. Неожиданно появляются норвежские корабли береговой охраны ВМФ Норвегии. Стремительно высаживается десант, и обязательно находят причину для ареста. Голова рыбы выброшена за борт – нарушение норвежских правил! Но нет таких договоренностей с российской стороной. Ничего не знаем. Мы – норвежцы, осуществляем юрисдикцию в этом районе. Но она не признается Россией. По новому Договору о разграничении к западу от линии разграничении все наше – норвежское. Так и произошел инцидент с «Сапфиром II». Капитан траулера В. Писаренко не подчинился требованиям норвежцев. Тут же высаживается дополнительная группа военных моряков, захватывают судно, отстраняют капитана от руководства, берут на буксир и тащат в норвежский порт. Ну чем не пиратский захват! В этих условиях рыбаки Северного бассейна обратились к президенту Д. Медведеву и председателю правительства В. Путину с требованием защитить их от произвола норвежцев. Вновь наши правовики-дипломаты вступают в словесный бой. Спрашивается: «А почему все это не было оговорено в положениях Договора о разграничении? И в частности, в Приложении 1, касающемся рыболовства?». Все это придется решать сейчас, и немедленно, если Россия намерена отстаивать свои исторические права на ведение рыболовства в районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 года.