Читать книгу "Птичий суд - Агнес Раватн"

– Извини, – сказал он. – Я просто шучу.

– Прекрати.

– Я просто боюсь, что ты потеряешь ко мне интерес, когда пропадет загадочность.

Я избегала смотреть ему в глаза, потому что в определенном смысле он был прав. Я много раз об этом думала. Что, если я сама создаю эту таинственность вокруг него? Я заставила себя поднять взгляд.

– Дурак.

– Аллис, – сказал он серьезно. Поставил соусницу на стол. – Ты будешь сама виновата, если разочаруешься.

– Хорошо.

Он сделал вдох.

– Я плотник.

Я посмотрела на него, и он бросил на меня ответный серьезный взгляд.

– Плотник?

Он медленно кивнул.

Я почувствовала, как что-то во мне упало и поднялось одновременно. Да, признала я, если это правда, то конец загадочности, но удивление было так велико, что я не сразу это осознала. Рабочий? А откуда тогда взялась вся эта его аристократичность? Получается, я стою здесь с плотником, с самым обычным плотником? Будто темное небо рассеялось над ним, когда исчез этот полумрак. Но может быть, оно и к лучшему. Бог его знает, сколько бы я еще крутилась вокруг него, до смерти боясь совершить невидимую ошибку. Но теперь, раз он плотник, то все предельно ясно, хотя я и сама едва представляла, чем занимается плотник, это ведь то же самое, что столяр? Похоже на небольшое падение статуса, я должна была это признать, у меня есть высшее образование, я публичный человек, а он… Ну уж нет. Вся эта изысканная еда, которую я ему готовила, все часы, потраченные на приготовление бульонов, потому что у меня было такое чувство, будто я готовлю для дворянина, для графа, рожденного с хорошим вкусом, который сразу поймет, если бульон будет слишком простым. Теперь все это было как-то бесполезно. Он просто избавил себя от этого.

– Ты шокирована?

– Не представляю, – откликнулась я, взяв себя в руки. – Я просто не видела, как ты… плотничаешь. За все время, что я тут живу.

– Верно. Но завтра мы сделаем коробки для огорода.

Я убеждала себя, что теперь буду обнимать нового мужчину, без тайн и загадок, я должна этому радоваться, теперь он научит меня забивать гвозди, мы будем ловить рыбу, вместе работать в огороде, заниматься парниками, делать лодку и ставить рыболовные сети – в общем, делать все, чтобы прокормить себя.

Я порезала стейки и положила мясо на стол.

– Я ведь работал, – сказал он. – Но когда она заболела, я взял перерыв. Предполагалось, что это только на время, но вышло все иначе. Теперь, когда Нур больше нет, я, наверное, смогу продолжить работу каким-то образом, вернуться, или…

Я вдруг явственно представила ее перед собой, она лежала прямо здесь, в бикини, с волосами, собранными в пучок, худенькая. Я вынуждена была признать, что в этом было какое-то утешение, какая-то защищенность, знать, что он был женат, значит, он нормальный, несмотря ни на что, он – мужчина, с которым может жить женщина. Это не я себя обманывала, и не у меня низкая планка, его одобрила независимая третья сторона – но всегда, сравнивая себя с воображаемыми женщинами, я имела тенденцию выходить из игры проигравшей.

Он изучал меня через свет свечей. Заметил ли он? Увидел ли, какая я поверхностная? Странное внезапное чувство новой, простой жизни. Но когда все устаканится, может оказаться, что нет ничего лучше. Разве не именно этого я хотела? Разве не это и есть мое спасение, самое чистое – простая жизнь, без социальных амбиций, только работа по дому и саду, чтение, может быть, завести семью? Я взглянула на него. Как хорошо должно быть замужем за плотником, большим, красивым, мрачным, практичным вдовцом из леса, это настоящее чудо.

– Лесной человек, – сказала я. – Нет ничего соблазнительнее.

– Да, не правда ли? Иди сюда.

– Что?

– Садись сюда.

Я пересела к нему на колени. Он обнял меня одной рукой, и так мы сидели, я вдыхала его запах, запах распиленного дерева и свежего моря, приложившись носом к шее и волосам, щетина колола мою щеку. Лесной человек.

– Мне так интересно, что с тобой, – сказал он, уткнувшись мне в волосы.

– А что со мной?

– Я был камнем, пока ты не появилась.

– Ты был камнем еще долго после моего приезда, – заметила я.

Он улыбнулся мне в ухо.

«И ты все еще камень», – подумала я.

– Но потом… – продолжил он.

– Да, что же такое случилось потом?

– Да, вот это мне и интересно. Вдруг все изменилось. Я захотел быть вместе с тобой. Ты всегда стояла здесь на кухне, несмотря на то, что вообще-то тебе нельзя было.

– Да. Да. Так внезапно все и началось? Ты вдруг пришел и решил быть вместе со мной.

– Так и было, – подтвердил он, погладив меня рукой по спине.

У меня возникло смутное ощущение, что что-то не так, но что? Я, стоя у плиты, резала овощи и клала кусочки рыбы в наши миски с супом, посыпая все зеленью, и он, сидевший за столом. Вдруг внутри все опустилось: синяя тетрадка. Рецепты. Запах еды жены.

– Аллис.

– Еда пока не остыла, – сказала я.

Он поднял меня.

Странно. Как странно, что все так вышло, подумала я, пока он на руках нес меня в спальню.

IV

Он вышел из лодочного сарая, когда я поливала огород. Солнце нещадно палило, засуха была уже много недель. Я боялась, что жара уничтожит все мои посадки, и поливала несколько раз в день. Он выглядел превосходно, довольный, легкий, он обнял меня и поцеловал. Его волосы были мокрые от пота, рубашка прилипла к телу.

– Ты готов к ланчу?

Он кивнул.

Я сорвала немного листьев салата, несколько помидоров и на кухне сделала нам бутерброды. Я пекла хлеб каждую неделю. Пока что никто не перекупил магазин. Это не имело никакого значения, мы ездили на автобусе в город каждый раз, когда нам было что-нибудь нужно. Я на полном серьезе начала читать про разведение кур и кроликов, представляя себе, как мы сможем сами себя обеспечить мясом.

Мы ели под вишневым деревом, я проолифила стулья и стол несколько дней назад. Трава щекотала мои ступни, солнце грело ноги.

– Слишком жарко, чтобы работать, – сказала я.

– Да.

Он вздохнул и откинулся на стуле, загорелый и с блестящим лицом.

– Как идут дела в сарае?

Он повернул ко мне голову, заслонил лицо ладонью от солнца и улыбнулся.

– Только что закончил.

– Закончил?

Он довольно кивнул.

– Я могу посмотреть?

– Завтра, – ответил он.

– Почему завтра?

– Осталось доделать совсем чуть-чуть.