Читать книгу "Важные годы. Почему не стоит откладывать жизнь на потом - Мэг Джей"

– Да, согласна.

– Расскажи, как ты редактируешь рассказы, которые пишешь для детей.

– Это самая важная часть моей работы. Когда пишешь рассказ, отражаешь в нем какие-то правильные мысли и порывы, но при этом ты ослеплен теми чувствами, которые испытываешь в данный момент. Просматривая этот же рассказ через какое-то время, ты можешь судить о нем более объективно. Бывает так, что история имела какой-то смысл для тебя в момент написания, но не несет никакой смысловой нагрузки для читателей. Просматривая ее еще раз, ты видишь, какие места самые провальные.

– Совершенно верно. История, которую ты рассказываешь себе сейчас, – это первый черновик, оставшийся еще с юности. Для меня в нем нет смысла.

– Действительно нет, – не то спросила, не то подтвердила Кэти.

– Тем не менее ты не относишься к числу отстающих. Нельзя сказать, что ты нежеланна. Когда ты прекратишь встречаться с тем, кто тебя недостоин?

– Знаете, а ведь некоторые из тех парней, с которыми я встречаюсь, очень привлекательны… – игриво ответила Кэти.

– Я говорю не о внешности. Я уверена, что среди этих мужчин есть очень привлекательные и добрые люди. Но ты никогда не требуешь, чтобы они относились к тебе серьезно. Я говорю о встречах с устаревшей, слабой, неточной версией твоего собственного «я».

– Но я такая и есть. Я по-прежнему остаюсь той неприкасаемой, какой меня все считали и считают. Как будто мне все еще семнадцать лет.

– Однако с тех пор произошло многое.

Как правило, у юношей и девушек двадцати с лишним лет, которые снижают планку в своих любовных отношениях (или в работе), есть невысказанные или как минимум неотредактированные истории. Они – следствие прежних бесед и событий, а значит, их можно изменить только посредством новых бесед и новых событий.

Мне как психотерапевту Кэти предстояло многое наверстать. Поскольку на протяжении долгих лет Кэти слушала только родителей, детей из школы и свой iPod, она почти не слышала, что я говорю – и даже что говорит она сама. Однажды она пришла на сеанс и сказала:

– Я набралась смелости, чтобы задать вам один вопрос. Это самый страшный, самый трудный вопрос, который я никогда никому не задавала.

Я сидела и ждала, как мне показалось, достаточно долго.

– Какой вы меня видите? – спросила наконец Кэти со слезами на глазах[93].

Этот простой вопрос вызвал у меня ком в горле. Я понимала, что он возник у Кэти из-за глубокого убеждения, будто ее никто не замечает и даже не смотрит на нее. Но я понимала также: этот вопрос означает, что теперь она готова к тому, чтобы кто-то помог ей переписать историю о себе.

Я сказала Кэти, что вижу в ней девушку, которую вынудили чувствовать себя так, будто ее «слишком много» и она «не такая, как надо». Я говорила ей о своем беспокойстве по поводу того, что если она и дальше будет встречаться с кем попало, то после тридцати рискует выйти замуж за первого встречного. Мы с Кэти много месяцев обсуждали то, кем она стала сейчас: молодой женщиной двадцати с лишним лет, которой удалось пережить годы неприятия со стороны ровесников и стать замечательной учительницей – любимицей учеников, начинающей писательницей, красивой и желанной молодой женщиной, американкой корейского происхождения, знающей не понаслышке, каково оно, когда тебя никто не замечает.

Еще больше времени мы с Кэти потратили на то, чтобы она смогла совершить переход от принципа «быть желанной» к принципу «желать». Раньше Кэти никогда не задумывалась о том, что она хочет видеть в партнере или что ей от него нужно. Она всегда игнорировала собственные приоритеты и никогда не думала о том, что может взять на себя ответственность за свою личную жизнь.

– Мне кажется, я поняла, что это уже не игра, – призналась Кэти. – Сейчас я нахожусь на том этапе жизни, когда мой следующий роман может оказаться последним. Пожалуй, нужно возвращаться к реальности.

– Да, нужно, – согласилась с ней я.

Кэти сбавила обороты в отношениях с мужчинами. На сеансах психотерапии мы постарались с ней разобраться, какие качества важны для нее и какие отношения дали бы ей ощущение комфорта. Кэти начала воспринимать свидания и секс как приятное, но серьезное занятие, благодаря которому она могла бы составить представление о будущем спутнике жизни. Кэти стала замечать, что мужчин тянет к ней, даже если она не обещает им секс заранее. «Я никогда не думала, что у меня могут быть такие отношения», – изумлялась она.

Кэти все еще встречается с мужчинами, поэтому я не знаю, что она предпочтет в итоге. Но она принимает более взвешенные решения, на которые больше не влияет мнение сверстников, родителей или музыка из любимого iPod. В голове Кэти звучат уже другие голоса: мой голос, голос ее лучшей подруги и ее собственный голос; именно с этими людьми она теперь общается. Именно эти люди теперь ее слушают.

История Кэти корректируется.

Глава 10

Совместимость: сходство и симпатия

Люди любят себе подобных.

Аристотель, философ

Счастливый брак зависит не от того, насколько вы совместимы, а от того, как вы справляетесь со своими различиями.

Лев Толстой, писатель

Илай – один из тех мужчин в голубых рубашках, поток которых каждый понедельник примерно без пятнадцати девять выплескивается из станций метро в деловом центре Сан-Франциско. Каждый раз, когда я встречаюсь с ним, я вижу тщательно выглаженные брюки цвета хаки, вычищенную в химчистке оксфордскую рубашку от бледно-голубого до темно-синего цвета и несессер с самыми современными гаджетами в руках.

Как и многих других мужчин, которые приходят на сеансы психотерапии, Илая на них тоже отправила подруга, которая считала, что он слишком часто ходит на вечеринки. Во время нашего первого сеанса Илай покорно изложил то, что ему велели, но вскоре стало очевидно: он думает совсем о другом. Илай беспокойно ерзал на диване и нервно вертел в руках свой смартфон. Казалось, ему не по себе от собственных мыслей. Он мог молчать несколько минут подряд. Многим клиентам не нравятся периоды молчания, поскольку это ставит их в неловкое положение, но я заметила, что Илай часто удерживает такие паузы ради меня, хотя я к ним привыкла.

За несколько месяцев Илай вскользь поделился некоторыми сомнениями по поводу своей подруги: она мало смеется, постоянно сосредоточена на своей диссертации, а не на вечеринках и развлечениях, и всегда выглядит подавленной. Илая беспокоило то, что, когда они ездили в гости к его семье, подруге требовалось какое-то время для того, чтобы почувствовать себя раскованно со всеми, но даже когда ей это удавалось, она редко смеялась вместе со всеми и не играла в настольные игры. Илаю казалось, что у нее депрессия. Сделав какое-то критическое замечание о подруге, он тут же сожалел об этом и напоминал, какая она милая. Илай очень беспокоился о том, чтобы не задеть чувства возлюбленной, хотя она все равно нас не слышала.