Читать книгу "Нашествие. Москва-2016 - Лев Жаков"

— Правильно, — кивнул Сотник. — Пошли назад к ресторану, пока совсем не стемнело.

— А кого ж я все-таки завалил? — спросил Багрянец, когда они покинули полигон. — И второй, за которым ты побежал, кто такой?

Игорь ответил:

— Они не «свои», в общем. Отморозки какие-то, вот и все. Забудь про них.

— А, ну да, отморозки, — согласился Павел. — Слышь, а ты не видал здесь таких шакалов тощих, шныряющих?

— Каких еще тощих шакалов?

— А вот тощих-тощих… Спины горбатые, все облезлые…

— Собаки, что ли, бродячие? — уточнил Игорь. — Ты о чем вообще, Павел, я не пойму.

— Да не собаки! Что я, собак не знаю? Короче, когда я на крыше лежал, еще ты в ресторан не зашел, под стеной мотеля пробежала одна. Сверху трудно понять, но… Непохожа она на обычную собаку была. Такая гиена вроде, по «ящику» я их видал. Горбатая только. Быстро так — раз, и нету! Я вроде крысу здоровенную в зубах у нее заметил, но не уверен. Главное — она тихо совсем, тявкнула только напоследок глухо так. Я просто чего подумал: если, ты говоришь, серые к нам через дыры лезут, так могут через эти дыры и не только они пролезть? Ну, не только люди, я имею в виду, но и твари какие-то неразумные сунуться… горбатые вот эти, к примеру?

Игорь пожал плечами, и Багрянец словоохотливо продолжал:

— Гляжу, «калаш» у тебя. А я вот, «грач» у второго забрал. — Он помахал пистолетом. — Но ты говорил, здесь еще куча стволов, так где они?

— Должны быть в подвале под рестораном, за холодильными установками спрятаны.

— О, а ведь ресторан ежели, так хавка там! — блеснул сообразительностью курсант. — И сигареты, и выпивка… Я курить — страсть как хочу, день не курил!

— Я тоже! — поддакнул сзади Хорек, но на него не обратили внимания.

— И еда, это само собой, — согласился Игорь Сотник, входя в ресторан. — Но первым делом надо вооружиться.

Глава 3 НЕБО АРМАГЕДДОНА

I

Придерживаясь за корму, Кирилл вынырнул и с хрипом вдохнул воздух. Сделать это тихо, конечно же, не удалось, хотя он очень старался. Он фыркнул, отплевываясь. Закашлялся.

Вода в водохранилище была вроде и теплая, но за эти почти пятнадцать минут без движения он замерз. Не думая больше о варханах, которые до сих пор могли быть на берегу, поплыл вдоль лодки, перебирая руками по борту. Добрался до обращенного к барже носа и взялся за цепь, свисающую между шинами. Полез вверх. Мокрые руки заскользили, и Кир шлепнулся обратно.

Он прыгнул в воду уже довольно давно. Перед тем сидел, смирившийся со своей участью, ожидая, когда варханы увидят его… И вдруг подумал: что я делаю? Кто я, в конце концов, такой — мокрица, кролик, мышь дрожащая, или — человек? Если сопротивляться варханам сейчас бессмысленно, то надо использовать любую возможность, чтобы спрятаться от них, а после уже решать, как поступить дальше. Над головой кричали и стреляли, скрипела палуба. Преодолев боязнь большой воды, естественную для всякого не умеющего плавать человека, он выпрыгнул из лодки.

Теперь, обеими руками вцепившись в уключину, Кир почти с головой ушел под воду и резко вынырнул. Навалившись на борт грудью, тяжело перевалился через него, упал на дно между лавками. Здесь в лужице просочившейся сквозь щели воды лежал рюкзак.

На барже заскрипели доски палубы. Кирилл схватился за рукоять катаны, стиснув ее непослушными пальцами, попытался вытащить из ножен. Силуэт вставшего на носу баржи вархана возник на фоне неба. Сейчас чужак выстрелит из своего электрического ружья, алая молния пробьет скорчившееся в лодке тело вместе с днищем, зашипит вода, оборвется короткий крик — и не станет Кирилла Мерсера. Отлетит его душа в Небесный Интернет, но туда душу не пустят, наверняка ведь у них там какой-нибудь ангельский файерволл стоит, который открывает райские врата лишь перед праведными юзерами — и бросят Кирилла вниз, в пламя цифрового ада, где до скончания веков пребывают души всех грешных хакеров…

— Кирилл, да вы совсем замерзли!

Отпустив катану, Кир встал на колени, уперся в лавку лбом, потом кое-как выпрямился.

Присевший на краю палубы Яков Афанасьевич схватил его за плечо и помог вылезти наверх. Рюкзак остался в лодке, агроном спустился туда, накинув на плечи лямки, забрался обратно.

Ближе к корме на палубе лежали тела, ни одно не шевелилось.

— Что ж вы так дрожите? Неужели вода такая холодная, это из-за купола наверно?

— А в-вы п-почему сухой? — Кирилл принялся стаскивать куртку.

— Не поверите, я в отсек для весел спрятался. Спрыгнул, когда они из машин своих повалили, и крышку захлопнул. Узко, но мы ж весла вытащили, места хватило. Затаился… Вверху стучат, кричат, стреляют, а я лежу ни жив ни мертв.

— Д-да… дайте рюкзак. Т-только расстегните.

— У вас там полотенце?

— Ш-шмотки…

— Растереться, растереться надо хорошо, потому уже сухое натягивать. Потом попрыгать, поприседать.

Пока Кирилл переодевался, Яков пробежал по палубе, семеня короткими толстыми ножками, приседая над каждым телом, пытаясь нащупать пульс.

Натянув сухую одежду, Кирилл начал притоптывать и хлопать себя по плечам. Ему все еще было очень холодно

— Борис, Генка, Валя, Николай Валерьевич… Все мертвы, — потерянно пробормотал Яков Афанасьевич, вернувшись к нему. — А других они с собой увели. И детей, всех. Mein Gott, mein Gott!

— Д-детские тела есть?

Агроном потряс головой, пригладил ладонью седые волосы, жестко топорщившиеся вокруг круглой лысины.

— Нет, кажется, нет. Но ведь они несколько лодок своими молниями… В лодках были, думаю.

Он пригляделся к Кириллу, который непослушными пальцами пытался застегнуть рюкзак, и добавил:

— Да вы синий, как… Как, извините, труп. Идите за мной, у Глеба всегда с собой… Ну же, пошли, пошли!

Схватив Кира за локоть, Яков потащил его на берег. Возле сходней лежал убитый выстрелом в спину Глеб.

— Варханы пару минут как уехали, — говорил агроном, подходя к телеге механика. — В отсеке плохо слышно, глухо, но двигатели я расслышал все же. Сначала стук ног по палубе стих, и потом укатили они, быстро так… Они вообще быстро действуют, раз-два — сходу все, вроде уже тыщу раз подобное проделывали. Наскакивали вот так на мирных людей, кого убивали, кого с собой увозили. Ведь это ж не так легко: разобраться хотя бы в самых общих чертах, что у нас здесь к чему, отловить народ, запихнуть в машины… А у них все почти мгновенно — отработано, значит.

Казалось, этой болтовней Яков Афанасьевич пытается отгородиться от ужасной картины, окружающей их, — около десятка мертвых мужчин и женщин на барже и в песке на берегу. Двое, которых выстрелы варханов застигли, когда они пытались нырнуть, лежали на мелководье. У Кирилла, который этих людей не знал, и то голова шла кругом, тошнота подступала к горлу, хотелось лечь на землю лицом книзу, зажмуриться, замереть… А каково было агроному, долго прожившему среди них?