Читать книгу "Нашествие. Москва-2016 - Лев Жаков"

I

Опоздать было бы катастрофой, и Кирилл все чаще глядел на часы. Но ведь не вскочишь же посреди лекции, наплевав на препода, который что-то монотонно бормочет, вычерчивая графики на доске, и не смоешься из аудитории. Надо бросать учебу, в который раз сказал он себе. Зачем ему этот Экономический факультет? Только время зря теряет.

Он вытянул перед собой руку — пальцы немного дрожали. Надо же, давно такого не было, пошаливают нервишки. И чего волноваться, ведь дело-то, кажется, вполне обычное…

Ну-ну, нечего врать самому себе. Совсем оно не обычное, не было у него раньше таких дел, вот и трясет с непривычки.

Откинувшись на неудобную деревянную спинку, он вздохнул, и соседка, крашеная брюнетка Анжела в легкой розовой кофточке и юбке длиной сантиметров этак пять-семь, покосилась на него.

C презрением покосилась, надо сказать. Оно и понятно — Кирилл обычно таскал растянутые футболки или свитера, линялые джинсы и старые кеды. Не стригся месяцами, отчего перепутанные патлы свисали до плеч. Нам, настоящим мужикам, на моду плевать! Хотя для «настоящего мужика» у него были слишком тонкие черты лица, слишком острый подбородок, слишком средний рост и, будем смотреть правде в глаза, а не в какое-нибудь другое место — не слишком крупные мускулы. Он был худым, гибким — из тех людей, кто не отличаются твердостью костяка, зато могут гнуться, как лоза, и не ломаться под ударами судьбы. У Кирилла Мерсера был прямой нос, черные волосы, быстрые плавные движения и раскосые, слегка «японские» глаза неопределенного цвета. Не то зеленые, не то карие — они менялись в зависимости от освещения. Нет, за японца Кира не принимали, но все же было в его внешности нечто едва уловимо азиатское.

— Чего сопишь? — бросила Анжела. — Не мешай слушать.

Кирилл промолчал. Вроде она там кого-то слушает… На самом деле такое отношение к нему Анжелы было вызвано не старыми дешевыми шмотками и не отсутствием модной прически. Еще в начале семестра первая красавица курса дала понять, что не прочь закрутить с Киром любовь. Удивительно, что она запала на какого-то «лохмача», как обозвал его однажды однокурсник Витечка Сикорский, сын богатого папы из столичной администрации. Кирилл и одевался как начинающий бомж, и держался особняком, и взгляд имел какой-то странный, отсутствующий, вроде он постоянно думает о чем-то своем и видит то, чего не видят окружающие. Людей это в лучшем случае нервирует, а в худшем — вызывает агрессию. Наверняка Витечке, который верховодил на их курсе, носил дорогие модные шмотки и приезжал на пары в новенькой иномарке, досадно было, что Анжела, за которой он пытался ухлестывать, предпочла какого-то нелюдимого доходягу с тощим бумажником. Видно, было в Кирилле что-то такое необычное, загадочное, что привлекало жадных до романтики девиц… Все бы ничего, да вот только его-то как раз Анжела не привлекала — наоборот, совсем ему не нравилась, не любил он таких вот расфуфыренных самодовольных девиц, похожих на пластмассовые куклы. Поэтому он Анжелу с полным равнодушием к ее чарам отшил. Чем, естественно, вызвал к себе жгучую ненависть.

А теперь вот они за одну парту попали. Просто потому, что Кир опоздал на последнюю перед экзаменами летнюю «консультацию», и под укоризненным взглядом препода вынужден был сесть на первое же свободное место.

Он еще раз глянул на часы — если б знал, что все так затянется, просто бы не пошел на эту консультацию! Да и что за глупость вообще: заявиться перед таким важным делом в универ. Хотя по расписанию преподаватель должен был закруглиться еще сорок минут назад, но нервничающие из-за близкого экзамена студенты назадавали ему кучу вопросов, и дело затянулось.

Но вот наконец препод отошел от доски, пожелал всем удачи на экзаменах и стал собирать книги со своего стола в портфель.

Студенты зашевелились, заскрипели партами. Кир поднялся, взяв потертую джинсовую сумку. По всей аудитории зазвучали голоса. Анжела сидела на том же месте, загораживая ему проход. Достала зеркальце и, сложив губы сердечком, стала их с надменным видом подкрашивать.

— Выпусти меня, — бросил Кирилл, думая о своем.

Вышло ненамеренно грубо — очень уж он спешил и потому не следил за интонациями своего голоса.

Девушка резко повернулась к нему, явно собираясь выдать в ответ что-нибудь ласковое, но Киру было не до препирательств. Он вскочил на парту, пробежал по ней, наступив случайно кедом на угол анжелиной тетрадки с розовой обложкой в каких-то гламурных цветочках и оставив на ней грязный отпечаток подошвы. Спрыгнул и поспешил к выходу, толкая студентов.

— Мерсер, паскуда, ты что делаешь?! — завопила Анжела вслед.

Экие словечки — из уст интеллигентной девушки, студентки третьего курса МГУ!

Кир выскочил в коридор и там вспомнил, что забыл купить энергетик, который ему сегодня ну просто необходим. А на улице поблизости никаких магазинов нет… Пришлось заходить в буфет при студенческой столовой. Сунув в карманы две поллитровые банки «Дикого быка», он снова выбежал в коридор, ссыпался по лестнице, пересек полный голосов просторный холл, шагнул наружу, под небывало жаркое для июня солнце — и наткнулся на высокого, широкоплечего, как всегда тщательно выбритого, в дорогущем клубном пиджаке и джинсах долларов этак за пятьсот Витечку Сикорского. Да не одного, а с верным его дружком, таким же гладколицым и зализанным Жорой Падженовым, обладателем огромного торса и выпуклой груди профессионального качка.

Оба были примерно на голову выше Кирилла, перед этими двумя он казался каким-то маленьким, юрким, суетливым — неубедительным, короче. Между ними, немного позади, стояла Анжела и держала Витю за локоть. Так вот оно что… Сикорский, стало быть, добился своего? Или пока еще нет, а только движется к желанной цели, спрятанной у Анжелы под юбкой?

Кир шагнул было в обход, но Витек переместился так, чтобы снова закрыть ему дорогу.

— Почему девушек обижаешь, Мерсер? — презрительно спросил он.

— Место свое забыл в этом мире, — бросил Жора, окидывая Кира таким взглядом, словно тот был мокрицей, только что выползшей из выгребной ямы.

— Что вам? — Кир, успевший уже начисто позабыть про короткую сцену в аудитории, увидел запятнанную подошвой кеда тетрадку в руке Анжелы и сообразил, наконец, чего они к нему пристали. — А! Прошу прощения, я случайно…

Кирилл действительно очень спешил, и все мысли его сейчас были о предстоящей операции, и потому он вообще слабо понимал происходящее. То есть понимал, конечно, но, так сказать, краем сознания, выделив на окружающую реальность лишь незначительные проценты от своей оперативной памяти и мощности центрального мозгового процессора. Алгоритм-то прост: у тебя есть цель, на пути к ней возникло препятствие, значит, это препятствие следует преодолеть наименее сложным и энергозатратным способом… И он просто нырнул мимо Жоржа, чтобы побыстрее сбежать по лестнице.