Читать книгу "За жизнь платят кровью - Владимир Стрельников"

— Знаешь, когда я увидела развалины городов, мне подумалось, что мы проспали ядерную войну, и теперь конец всему. Цивилизации, человечеству. Потом ваш корабль, ты, как герой старого фильма, "Приключения Буратино", с дирижабля спускаешься. Ваш "Горнорудный" для меня, как тот ковчег, на котором спаслось человечество. Множество новой техники. Знаешь. я думала, что дети с ума сойдут на борту, но ваши планшеты с игрушками — это какое‑то чудо.

— Это просто техника, Варь. Причем, в большинстве своем, разработанная еще два столетия назад. Мы пока только выходим на старый технологический уровень. — Я хмыкнул, вспоминая колоссальные развалины компьютерных заводов в Китае. Пролетали над ними, видели. — До Катастрофы компьютерные технологии развивались стремительно, например, на дорогах уже автомобили с автопилотами вовсю ездили, самолетами управляли автопилоты от взлета до посадки. Мы до такого еще не скоро дойдем. Хотя, тут скорее просто потому, что нам это не очень надо. Мало нас, земли навалом, дорог практически нет, одни направления. Основные грузоперевозки по рекам — морям, срочные на наших кораблях. Хотя, мы те же вертолеты кроем по себе стоимости перевозок в разы, и самолеты тоже. Да и инфраструктура нам не нужна, можем в любом месте заякориться, принять и отдать груз. Как вот вас, например.

— Да, мы когда ваш корабль увидели, то как будто снова родились. Это жутко — попасть невесть куда, без горючего, без продуктов. Да и без оружия. — Варя поглядела на пулеметы, на мой пистолет, на винтовку в держателе. — Знаешь, как‑то странно, у вас все, даже кок носит оружие.

— Так мир такой, Варь. — Я улыбнулся. — Мы или вооружены, или добыча. Знаешь, не все так страшно, большинство народа стреляют только в тире или на стрельбище. Это у нас работа такая, порой приходится. Кстати, женщины обязательно вооружены, везде и всегда. Вы и дети — самое ценное, что есть у нас, мужчин.

— Правда? — Лукаво улыбнулась девушка, и встав, коротко чмокнула меня в щеку. — Спасибо тебе, Вась. За все спасибо, за спасение, за то, что объясняешь мне все. Прости меня за ту оплеуху, я не знаю, что на меня нашло. И кстати. А кто та девушка, которая тебе передо мной пощечину влепила? Неужели есть за что?

— была бы морда и девушка, а за что найдется. По крайней мере, по мнению девушки. — Рассмеялся я, вспоминая ту конкретную плюху, которую словил от Сары. — Хорошо, что апперкот не прилетел, Сара боксом занимается с десяти годов. Правда, от этого бы я увернулся, челюсти и зубы надо беречь. Вот она — Я вытащил из кармана портмоне, в кармашке которого, под пластиком, была фотка евреечки. Сама мне подарила, до той ночи. — Это Сара.

— Красивая. Очень красивая. — Со странной интонацией произнесла Варя, поглядев на молодую инквизиторшу.

— Это еще фотография маленькая. Хотя, знаешь, Варя, ты тоже потрясающе красива, вы с Сарой просто противоположны. И обе очень красивы, невероятно. — Я поглядел на отражение звезд в глазах девушки, и аж головой потряс, чтобы мозги на место вправить. Блин, сносит крышу с этими девками, нет никакого покоя.

— А это кто? — Скрывая смужщение, спросила Варя, показав мне две остальные фотки.

— Мама, братик. Отец. — Я нахмурился. — Он пропал без вести, вместе с кораблем. Исчез целый дирижабль, с экипажем. Так и не нашли до сих пор, никаких следов.

— Извини. — Варя закрыла портмоне, и вернула его мне. — Я не знала. Мне очень жаль.

— Это было давно, Варя. Я уже смирился. Привыкнуть к этому невозможно. — Принимая кожаный кошель, я случайно взял в свою руку ладонь девушки, и мы какое‑то время держались за руки. Потом Варя, покраснев, отобрала руку.

Какое‑то время мы сидели молча, потом Варвара снова стала смотреть на ночную землю, благо луна светила хорошо. Иголки собирать можно.

— А это что? Город? Ты же сказал, что тут никто не живет? — повернулась ко мне удивленная девушка. — И что это за огромное озеро? Тут же Куйбышевское водохранилище было, Камское устье, Кама, Волга. А сейчас просто озеро.

— Это? — Я выглянул за борт. Внизу переливался светом небольшой городок. — Это Иннополис, тут старатели, поисковики, наемники пар спускают, после розысков. Неплохой городок. Им клан Кофманов владеет.

— Как владеет? — Удивилась девушка. — Нет, я понимаю, что у вас капитализм, частная собственность, и прочие всякие непотребства. — Тут она улыбнулась, и развела руками. — Вася, я комсомолка, ну не могу пока думать по — другому. Но как можно владеть целым городом?

— Ну, целым городом Кофаны и не владеют, они владеют электростанциями, системами жизнеобеспечения, и всеми продуктовыми магазинами в Иннополисе. Плюс проценты в каждом заведении, где спускают пар старатели. — тут я промолчал, что некоторые из этих заведений, так сказать. Используют труд очень симпатичных девушек, и я разок оттянулся в здешнем борделе. Просто хорошо отдохнул, после очень тяжелого рейса. — Кофман — основатель строил этот город, был каким‑то начальником. После Катастрофы Казань, да и остальные города были разрушены. Множество погибших, инфраструктуры городов нет, начавшиеся эпидемии. Военные договорились с Кофманом, что он на месте стройки организует центр спасения. Ну, он это и сделал, качественно и быстро, потом построил на месте центра спасения город. При этом сумел прибрать к рукам основные средства. Хитрый мужик был. И очень башковитый. — Я поглядел на огни этого городка, и перевел взгляд на светящиеся стрелки часов. — ну, вот и вахта заканчивается, Варь, скоро смена.

— Надо же, как быстро все пролетело. — Белова встала, поправив юбку. — Вась, мне можно самой уйти, это не нарушит никаких правил?

— Варь, не заблудишься? Хотя, тут сложно заблудится. Сейчас спрошу дежурного. — И я включил микрофон…

— Какой кайф!!! — Я медленно опустился в парящую воду геотермального источника на самом краю острова, практически у среза Соловецкого моря. — Как хорошо!

Все, заканчивается этот карантин. Месяц ничего ниделания. Первые две недели в боксе — одиночке, если бы не планшет и телевизор — с ума сойти можно со скуки. Да еще эта больничная одежка.

У девчонки — кладовщицы оказалось извращенное чувство юмора, выдала мне рубаху до колен с развеселыми желтенькими утятами. А на сменку — с лягушатами, причем розовыми. Когда меня экипаж увидал в этом — ржач был такой, что чуть стекла не повылетали. Как меня только не называли. И лягушоночком, и утенькой, и еще по — всякому измывались.

Впрочем, это было потом. А первую неделю я просто ел и спал. Даже упражнения на три дня забросил, отсыпался. Потом глухой карантин сменили на более мягкий, разрешили ходить в общую столовку, где у меня нехилый конфуз случился. Белья‑то, окромя этой рубашки, не выдали. Так все и ходили как малолетки, голозадые. Ну, у меня еще кинжал некроманта на голени пристегнут, а на другой дирринджер, без оружия я себя совсем голым чувствую.

Ну, а тут я Варю встретил. А фигура‑то у Варвары на зависть, рубашка ее как вторая кожа обрисовала.

Ну, и у меня из‑за воздержания конкретный стояк случился, прямо посреди столовки, да еще с подносом. Хрень, короче.