Читать книгу "Поиски в темноте - Чарлз Тодд"

— Кого вы сейчас пытаетесь защитить? Саймона?

Она криво улыбнулась:

— Наверное, сейчас я защищаю саму себя. Не знаю. Но… да, и Саймона тоже — его музей должен открыться через месяц. Как по-вашему, хорошая будет реклама, если станет известно, что его жена — убийца? Сюда валом повалят зеваки, чего я уже не смогу вынести. Не думаю, что наш брак переживет такое испытание. Вот и пытаюсь что-то придумать.

— Не знаю, чего именно вы от меня просите, — задумчиво ответил Ратлидж.

Аврора снова пожала плечами — типично галльским жестом, который может означать самые разные вещи.

— Если хотите, называйте это интуицией. Я и сама не могу объяснить, почему начала с вами этот разговор… Мне ясно одно. Элизабет Нейпир безразлично, что хорошо, а что плохо. Она добивается справедливости — разумеется, для себя, а не для Маргарет. А справедливость иногда бывает слепа. Поэтому… давайте договоримся. Если получится, я бы хотела избавить мужа от боли.

Протянув руку по-мужски, она ждала, что Ратлидж ее пожмет. Но Ратлидж прислушивался к тому, что говорит Хэмиш.

«Она боится, потому что знает что-то, только не хочет говорить. Хильдебранд не стал бы слушать ее бредни…»

Ратлидж никак не мог понять, в чем дело. То ли Хэмиш прав, то ли Аврора настолько уверена в своей власти над ним. Она не сомневается, что сумеет достучаться до него — и поэтому использует его как щит. Он должен взять на себя обязательство не выдавать ее? Неужели она использует его точно так же, как Элизабет Нейпир использует Саймона Уайета?

«Да. Женщины рассуждают совсем не так, как мужчины», — заметил Хэмиш.

Ратлидж сухо пожал ей руку и сказал:

— Согласен!

У него на глазах выражение ее лица изменилось. Сначала он увидел удивление. Потом настороженность. Облегчение. И наконец, ей стало страшно.

Как будто она вдруг — и слишком поздно — поняла: возможно, она его недооценила…

* * *

Ратлидж молча проводил Аврору Уайет до калитки. Всю обратную дорогу она упорно молчала, как будто забыла о том, что он идет с ней рядом. Лицо стало отстраненным, глаза спрятались за длинными ресницами.

Они снова услышали голоса Элизабет Нейпир и Саймона. Не сами слова, но общую интонацию, плавную беседу между двумя людьми, у которых много общего. Их объединяло многолетнее понимание, уважение… любовь…

Аврора склонила голову набок и прислушалась.

— Так я и знала, — сказала она, — когда Маргарет Тарлтон приехала к нам искать место помощницы, что она так или иначе вернет в нашу жизнь эту женщину. Я оказалась права. Конечно, ничего подобного я не предвидела… Только знала, что это случится.

— Он женился на вас, а не на ней. Вот что главное, — сказал Райлидж и подумал, что Джин никогда не выйдет за него замуж. Все кончено.

Правда, как не уставал напоминать ему Хэмиш, сам Ратлидж был бы последним, кто согласился бы на брак. Почему Элизабет Нейпир должна быть другой? Если он за годы войны так изменился, что Джин ушла от него, война точно так же отняла у Элизабет Нейпир Саймона Уайета. Саймон тоже изменился…

— Да, он женился на мне. Но иногда я задаюсь вопросом, не в войне ли все дело. Может быть, он пожалел меня из-за того, что со мной случилось? Может, он женился на мне от одиночества, из мужской потребности в женщине? Или то была настоящая любовь? Раньше мне казалось, что я знаю ответ. Теперь я уже не так уверена, как когда-то… — Аврора положила руку на калитку, собираясь войти. — Прошу вас, найдите ее. Найдите скорее! Ради Саймона!

И она ушла. Ратлидж смотрел ей вслед, любуясь ее грациозной походкой. Аврора шла по дорожке, не прислушиваясь к голосам. Саймон и Элизабет как будто совершенно забыли о ее существовании.

Глава 13

Перед отъездом из Чарлбери Ратлидж собирался зайти еще в одно место — в «Герб Уайета». Гостиница и паб — средоточие деревенской жизни, часто то место, где зарождаются слухи и сплетни. Вопрос в том, поделится ли с ним Дентон домыслами завсегдатаев или чужаку заказано знать то, что сразу же сообщают местному жителю?

Кивнув Бенсону, который по-прежнему протирал капот машины, как будто ему больше нечем было заняться, Ратлидж зашел в паб и сразу же увидел Шоу, племянника Дентона. Шоу в одиночестве сидел за столиком. Перед ним стояла пустая пивная кружка. Он рассеянно водил пальцем по кругам, оставшимся после других кружек. Вскинув голову, Шоу узнал Ратлиджа и сказал:

— Почему вы сразу не сказали мне, что Маргарет Тарлтон пропала? Черт побери, пришлось все выслушивать от старой сплетницы Прескотт! — Он еле ворочал языком, но Ратлидж угадал за его пьяной скороговоркой настоящий гнев.

— Когда я приезжал сюда вчера, я еще не знал, что она пропала.

— Значит, вы чертовски плохой полицейский! После ее отъезда прошло больше недели!

— А вы откуда ее знаете? — Ратлидж сел напротив и огляделся. В небольшом темном зале, кроме них, никого не было, но из-за барной перегородки доносились голоса.

— Мы познакомились не здесь, не в Чарлбери.

— А где? В Лондоне?

— Ну да, — нехотя буркнул Шоу. Спиртное развязало ему язык. — Я ехал в воинском эшелоне в сторону побережья. А она… и другие девушки… разносили горячий чай и бутерброды на станциях. Сначала я даже не знал, как ее зовут! Понимал одно: такой красавицы, как она, я в жизни не видел! — Он нахмурился. — Воспоминания о ней я увез с собой в Египет. Я подумал, если умру, то хотя бы видел ее — прикасался к ее руке. А если я останусь жив, непременно разыщу ее. Дал себе такое обещание… Пошел на сделку с судьбой.

Ратлидж отвернулся. Он прекрасно знал, какие сделки можно заключать с судьбой. Чтобы человек прожил на один день дольше, на один бой дольше…

«Иногда такой зарок не дает человеку погибнуть», — напомнил ему Хэмиш.

— Через два года я вернулся в Лондон. Раньше, чем ожидал. Меня сгрузили на носилках, как колбасу. Почти все время я был без сознания. В лихорадке. Никто не понимал, что со мной и чем меня лечить. Врачи тоже ничего не знали. Потом меня выписали и отправили домой — подыхать. Но мне повезло, у меня все перегорело. В первый же день, как мне позволили встать на ноги, я мог думать только об одном: как бы поскорее вернуться на ту станцию и найти ее. Ну и дурак же я был!

— Наверное, она разговаривала с сотней солдат в каждом эшелоне. Вряд ли она запомнила кого-то в отдельности.

— Нет, вы все не так поняли! В одном театре давали бесплатное представление, и я не хотел идти, но приятель все-таки вытащил меня… и я вдруг увидел ее в ложе напротив! Совершенно не помню, хоть режьте, что было в программе. Пела какая-то женщина; итальянские арии, кажется. Мне казалось, она никогда не замолчит! В антракте я подошел к ее ложе и заговорил с Маргарет. Мне стоило больших трудов отделить ее от ее спутников, но я не собирался терять ее второй раз! — В голосе Шоу зазвенели радостные нотки; он даже расправил плечи, как будто воспоминание до сих пор придавало ему сил.