Читать книгу "Мужчина в меняющемся мире - Игорь Кон"

Битву за молодежный канон маскулинности советская власть однозначно проиграла. Опасность для нее представляли не сами по себе одежда или длинные волосы, а стремление к нестандартности и «подражание западной моде». К тому же, поскольку легально достать (слово «покупать» в эпоху всеобщего дефицита практически уже не употреблялось) в СССР нужные аксессуары было невозможно, культурная инициатива (мода – элемент культуры) дополнялась экономической: стиляги становились фарцовщиками, которые покупали и перепродавали иностранную валюту и вещи. Это была самая настоящая новая маскулинность: не надеясь ни на государство, ни на дядю, молодые люди проявляли творческую инициативу и смекалку, сами добивались желаемого. Ни малейшего чувства неполноценности у них не было. После крушения советской власти многие из них стали основоположниками нового российского капитализма.

Неоднозначность канонов маскулинности и их несоответствие как официальным советским, так и традиционным русским стандартам уже в конце 1960-х годов вызывает у людей ощущение некоего кризиса, который ученые пытались осмыслить в социально-медицинских или социально-психологических терминах. Важнейшим знаковым событием стала опубликованная в «Литературной газете» статья выдающегося демографа Б. Ц. Урланиса «Берегите мужчин» (Урланис, 1968), в которой впервые был остро поставлен вопрос о слабостях сильного пола. Вслед за этим в той же газете были проблематизированы социально-психологические особенности мужчин и женщин, которые бесполая советская наука полагала раз и навсегда решенными (Кон, 1970). С тех пор дискуссии о «феминизации мужчин» и «маскулинизации женщин» на страницах отечественной массовой прессы не затухали. Женщины патетически вопрошали: «Где найти настоящего мужчину?» – а мужчины сетовали на исчезновение женской ласки и нежности.

Российский гендерный порядок в зеркале массовых опросов

Бытовые представления советских людей о маскулинности и фемининности оставались стереотипно-сексистскими. Сколько-нибудь профессиональных опросов на эту тему в советские годы не проводили, да и получить правдивые ответы было нелегко. «Советское социалистическое общество в самом деле было обществом необычным, кардинально отличавшимся от множества других. Оно включало в себя не одну, а две реальности, жило двойной жизнью, функционировало в двух параллельно существовавших мирах, пользуясь двумя разными языками общения. В одном из них шла нормальная, естественная жизнь, схожая с жизнью иных обществ, во втором же реализовывались фантазии и планы, рожденные „кремлевским мечтателем“ и его последователями; в первом из них люди просто жили – работали, добывая средства к существованию, рожали и воспитывали детей, ходили друг к другу в гости и пили водку, в другом же они строили коммунизм – участвовали в соцсоревновании, добиваясь высших показателей в труде, воспитывали нового человека, укрепляли коллективизм… Соответственно на самом высоком уровне генерализации в составе населения различались три типа членов этого общества: 1) жившие в рамках исключительно первой реальности представители рода homo sapiens, 2) жившие в рамках исключительно второй реальности представители рода homo communisticus и 3) жившие одновременно и там и там представители рода homo sovieticus» (Грушин, 2001. С. 544–545). На одни и те же вопросы эти люди отвечали по-разному.

В ответах на вопрос анкеты популярного еженедельника «Неделя» (1976), какие качества наиболее желательны для мужчин и для женщин, единственным общим качеством, вошедшим в пятерку важнейших, оказалась «верность». «Ум», занявший в «мужском» наборе первое место, в «женском» идеале стоит где-то в хвосте. Первое место в образе идеальной женщины занимает «женственность», а в мужском идеале за «умом» следует «мужественность». Характерно, что, хотя почти все советские женщины работали, в наборе идеальных женских качеств не было ни одного, проявляющегося преимущественно в сфере труда (Кон, 1978). Говоря о желательных свойствах женщины, мужчины автоматически представляли себе возлюбленную или жену, но никогда – товарища по работе.

Современные профессиональные опросы рисуют более сложную и дифференцированную картину.

Левада-Центр несколько раз (в 1993, 2000, 2001, 2007 и 2008 годах) задавал своим респондентам вопрос: «Что вы больше всего цените в мужчинах (женщинах)?» По итогам опроса 2008 г. (Голов, 2008), россияне больше всего ценят в мужчине ум (65 %), порядочность (54 %), заботливость, верность и хозяйственность (по 29 %), а в женщине – хозяйственность (46 %), порядочность (39 %), ум (38 %) и верность (37 %). Сами мужчины выше всего ценят в себе ум (67 %), порядочность (51 %) и умение сопротивляться невзгодам (33 %); дальше идут хозяйственность (27 %), независимость (25 %) и верность (20 %). В женщинах мужчины больше всего ценят хозяйственность (49 %), верность (48 %) и хорошую внешность (46 %), тогда как женщины ценят в мужчине порядочность (61 %), ум (56 %), заботливость (43 %) и верность (40 %) (Гендерное равноправие, 2007). Эти любовно-семейные стереотипы, особенно культ мужского ума, напоминают ценности американского спид-дейтинга, о которых говорилось выше.

Если спросить отдельно о женщине-коллеге, начальнице, жене или любовнице (так было сделано Левада-Центром в опросе 2004 г.), картина резко меняется. При оценке коллег и менеджеров нормативные ожидания сдвигаются в сторону традиционных маскулинных качеств, причем мужские и женские ожидания почти одинаковы. Главная ценность женщин-руководителей – ум, затем идут организованность и стремление к успеху. В женщине-коллеге по работе важнее всего ум, порядочность и организованность (впрочем, 30 % мужчин и 19 % женщин упоминают и хорошую внешность). Для идеальной любовницы самое важное – хорошая внешность, сексапильность и темперамент, а для жены – хозяйственность, верность и заботливость (ум занимает в этом списке четвертое место, хотя мужчины ценят его несколько выше, чем женщины). От женщины-друга ждут прежде всего порядочности, способности к сопереживанию и верности, причем по всем этим параметрам женские требования значительно выше мужских; но 47 % мужчин ждут от своих подруг также и ума (женский вариант – 34 %).

Значительно информативнее выглядят суждения о гендерном разделении труда. Практически речь идет о трех автономных сюжетах: 1) соотношении семейных и трудовых ролей, 2) существовании мужских и женских профессий и 3) содержании понятия гендерного равенства. Как и следовало ожидать, мужчины чаще женщин склонны считать существующий гендерный порядок справедливым и естественным, принимая его «биологическое» объяснение. Но по всем этим вопросам взгляды россиян крайне противоречивы.

С одной стороны, люди усвоили принцип социального равенства мужчин и женщин. По данным национального опроса ФОМ в марте 2004 г., 72 % опрошенных считают нужным, «чтобы женщины имели равные с мужчинами возможности для продвижения по службе» (так думают 67 % опрошенных мужчин и 75 % женщин). Противников равенства возможностей всего 14 %. Чаще всего они считают, что удел женщины – дом и семья, она «должна сидеть дома, готовить, убирать» (6 %), а мужчина как «сильный пол» «должен обеспечивать семью», поэтому у него должно быть больше прав и возможностей для продвижения по службе (5 %) (http://bd.fom.ru/report/cat/humdrum/home_family/lady_man/jus_femin/of040805).