Читать книгу "Аметистовый венец - Мэгги Дэвис"

Эверард почувствовал, что хочет обладать ею прямо сейчас.

– Ты когда-нибудь спала с мужчиной? – спросил он.

Она посмотрела на него с непонимающим видом. Он повторил свой вопрос по-сакски. Она отрицательно покачала головой. Ее длинные волосы заколыхались, покрывая шелковистым занавесом ее груди и плечи.

И это тоже ему понравилось, хотя у него и не было явно выраженной склонности к девственницам. К этому времени желание охватило его с такой силой, что он даже почувствовал боль.

Эверард жестом приказал ей встать на колени, затем взял ее руки и упер локтями в постель. Ее длинные волосы упали вниз, обнажив стройную шею. Он услышал, как она дышит – часто и испуганно. Ее спина плавно изгибалась к полным, упругим ягодицам. Он просунул руку между ее ног, в теплый пушок, затем его пальцы раздвинули ее плоть.

– Лежи спокойно, – шепнул Эверард, укладываясь поверх нее.

Она вся напряглась от его прикосновений, но внутри у нее было сухо. Когда он ввел в нее оба своих пальца, сперва один, затем другой, она жадно глотнула воздух.

Все его тело было напряжено, в паху ныло. С четырнадцати лет не ощущал он такого непреодолимого желания. Дрожащими руками Эверард направил свое мужское орудие в узкое отверстие между ее ног. Как давно он обходился без женщин.

«Констанс. Любимая…»

– Сперва будет чуточку больно, – хрипло предупредил он.

Он обхватил ее ягодицы обеими руками и проник в нее. Она вся напряглась, ее спина и плечи стали как деревянные. Входить в ее девственную плоть было нелегко. Он нажал на преграду, свидетельствовавшую о ее девичестве, и она испустила судорожный вздох. Когда он наконец прорвался внутрь, она приглушенно вскрикнула. И тогда он вошел в нее на всю глубину.

Эверард лежал на ней, смуглый и сильный, вжимаясь в нее всем своим телом.

Однако он старался думать не о девушке, напряженно замершей под ним, а о своей возлюбленной, о ее холодноватой красоте, темных волосах, о кристально-прозрачных глазах.

«Констанс, моя любовь!»

Сжав зубы, Эверард равномерно двигался, стремясь к удовлетворению своей страсти. «Волосы медового цвета. Красивые длинные ноги… Юное женское тело, распластавшееся подо мной…»

Напрасно он стремился удержать видение другой молодой женщины. Оно ушло, растаяло, как сон.

Проклятие!

Эверард замер, резко отстранился от девушки и сел. На белых простынях алело кровавое пятно. Сидя на краю кровати, он проклинал себя. Он был сильно возбужден, весь дрожал и чувствовал себя неудовлетворенным. Тело его как будто окаменело, что не мешало ему ощущать сильную боль. Еще более чем прежде ему необходима была разрядка.

Вся беда заключалась в том, что он не перестает думать о своей любви, не перестает ее желать. Он посмотрел на молодую ткачиху и почувствовал, что она опьяняет, одурманивает его. Она смотрела на него, зажав свою руку между ног. Эверард хорошо представлял себе, как выглядит в ее глазах. Опытный боец, рыцарь, весь в шрамах. Смуглый, непохожий на ее родичей своими темными волосами и оливковым телом. Человек с юга.

И все же, думал он, глядя на нее, она вела себя мужественно, не плакала, не сопротивлялась. Он вспомнил, как она стояла рядом с сестрами в большой комнате, и смотрела на него прямо, не отводя глаз.

Верно ли то, что говорят ткачи? Что их женщины отдаются лишь по собственному выбору? Эверард тихо выругался.

Когда он нагнулся над ней, она затаила дыхание. Он прижал свои губы к ее губам. Какой-то миг она лежала недвижно, затем робко обняла одной рукой его шею. Застонав, Эверард крепко поцеловал ее. Целовать ее было необыкновенно приятно. Она вся трепетала от волнения и от сдерживаемого с трудом любопытства.

Разметавшиеся по подушке волосы девушки приобрели темно-золотой цвет. Он ощущал под собой всю гибкость, мягкость и жар буквально обжигавшего его тела. Раздвинув ее губы, он проник языком в глубь рта. Ее глаза открылись, закрылись, послышался томный стон.

Этот стон возбудил его. И не только стон, его возбуждала ее готовность принять его пылающую страсть. Он раздвинул ей ноги и вновь вошел в нее. И сразу понял, что на этот раз ему не сдержаться. Обхватив руками его шею, она сама стремилась к нему. На Эверарда нахлынуло дикое желание. Она вздрогнула, затем прижалась к нему бедрами и начала ими двигать, сначала неуклюже, затем более умело, приглушенными криками выражая свой восторг. Но он был захвачен таким приливом страсти, что не обращал ни на что внимания. Он погрузился в нее, насколько это было возможно, чувствуя, как она туго сжалась вокруг него. Затем она вся затрепетала, застонала, обхватив его ногами.

Он смутно ощутил, что она достигла высшей точки наслаждения. В его жилах запылал жаркий огонь, по телу побежали судороги. Он уткнулся головой в ее спутанные волосы и громким вскриком выразил невероятное облегчение, означавшее, что и он тоже достиг своего пика.

Тяжело навалившись на девушку, Эверард вдруг услышал звуки шагов: кто-то подошел к двери. Быстро приподнявшись на локтях, он проверил, на месте ли меч. Меч был совсем рядом.

Вновь послышались шаги, на этот раз удаляющиеся.

Она положила руку ему на спину. Ее пальцы ласково коснулись ложбинки на его потной спине и стали спускаться все ниже и ниже… Он прерывисто вздохнул, поднял голову и увидел, что ее глаза закрыты. Длинные, спутавшиеся волосы обрамляли ее нежное тело.

Открыв глаза, она посмотрела на него. Какой-то миг они пристально глядели друг на друга. Эверард все еще, тяжело дыша, лежал между ее ног. Он хотел было что-то сказать, но шаги вновь приблизились, и дверь отворилась.

Эверард скатился с девушки и, протянув руку, схватил меч. В дверях стояла ее мать, в руках она держала большой ломоть хлеба и миску с мясом.

Девушка быстро выбралась из-под одеяла и надела нижнее белье. Женщина протянула еду Эверарду. Он положил меч и взял хлеб и мясо. Затем мать подошла к дочери. Они обменялись несколькими непонятными ему словами. Женщина осмотрела дочь, нет ли на ее теле каких-нибудь синяков или царапин. Он понял, что ее встревожило: они вели себя слишком шумно, громко вскрикивали.

Эверард забрался с ногами на постель, отломил кусок хлеба и сунул его в рот. Хлеб был свежеиспеченный, очень вкусный. Даже удивительно, что он так проголодался.

Что-то сказав, мать посмотрела на обнаженного Эверарда. Девушка вернулась и легла рядом с ним.

– Ее зовут Эмма, – сказала жена ткача.

– Пусть она скажет свое имя сама.

Повернувшись, девушка посмотрела на него. Она была достаточно высокая, но и он был крупный, широкоплечий, жилистый мужчина, и, когда он сидел в кровати, их глаза были на одном уровне.

– Эмма, – тихо сказала она, отламывая себе кусок хлеба.

«Эмма», – повторил про себя Эверард. Он смотрел, как она жует хлеб. Их бедра соприкасались, и вдруг его опять охватило жгучее желание, захотелось подмять ее под себя, глубоко войти в нее и слушать ее томные стоны.