Читать книгу "Кубинские сновидения - Кристина Гарсия"

Необходимо очиститься от вредных влияний, наставляет он Фелисию, и совершить ритуал обтирания. Это просто, говорит сантеро, следует смочить кусочек мяса или суповую кость в пальмовом масле, обрызгать ромом, обкурить дымом сигары, затем положить в бумажный пакет и обтереть себя с головы до пят.

– Пакет впитает зло, которое за тебя цепляется, – поясняет сантеро, – принеси его к кладбищу и оставь у ворот. Когда сделаешь это, придешь ко мне для окончательного очищения.

Фелисия готова сделать все, что советует сантеро. Но по пути домой она влюбляется.

Эрнесто Брито вряд ли смог бы кому-нибудь понравиться. Самое примечательное в нем – кроме бледности, которая начисто стирает выражение его лица, – это прическа. Он тщательно зачесывает свои льняные пряди снизу вверх, от левого уха к правому виску, затем, обвив их вокруг лысой макушки, закрепляет жирной помадой для волос. Когда сильный ветер вздымает его тщательно напомаженные волосы, он впадает в панику, как человек, увидевший свое собственное привидение.

Фелисия впервые заметила того, кто станет ее вторым мужем, когда тот ехал на громоздком русском велосипеде, изо всех сил нажимая на педали, при этом волосы у него стояли дыбом, наподобие паруса.

В конце переулка Эрнесто Брито, пытаясь резко свернуть, валится на землю.

Фелисия подходит к бледному, распростертому на земле человеку. На нем синтетический желтовато-коричневый костюм и носки в цвет, поэтому когда он корчится на животе, то похож на бесцветного червяка. Его очки в стальной оправе разбились и валяются рядом на тротуаре. Фелисия поражена. Без единого слова она помогает ему подняться, приглаживает ему волосы, пока лицо у него не становится свекольно-красным от смущения. Она берет его за руку и ведет к своему «де сото» 1952 года, припаркованному поблизости.

Вечереет. Толстомордая женщина развешивает белье на натянутой поперек переулка веревке. Кривоногий фермер разгружает для мясника клеть с деревенскими курами. Два молодых механика в грязных комбинезонах курят, держа сигареты в замасленных пальцах. Фелисия открывает заднюю дверцу своей старой американской машины, садится на заднее сиденье и, продвигаясь к противоположной дверце, осторожно тащит за собой Эрнесто. Окна опущены, мухи и слепни вьются вокруг. Она прижимает его к себе, и в этот момент начинается дождь, настоящий ливень, такая редкость для зимы.

Четыре дня спустя, прежде чем Эрнесто переехал из квартиры, принадлежащей его матери, в дом на Пальмовой улице, прежде чем мать Фели-сии, дети и ее лучшая подруга Эрминия успели возразить против этого неожиданного замужества, прежде чем Фелисия смогла исполнить указание сантеро, чей совет она, конечно же, помнила, прежде чем они с мужем отпраздновали свой союз на шумной вечеринке, Эрнесто трагически погиб в огне от воспламенившегося масла в одном из приморских отелей.

Эрнесто, ее тихий Эрнесто, работал инспектором ресторанов и был известен своей неподкупностью (его не могли соблазнить ни деньги, ни свиная вырезка), а также дотошностью и последовательностью в борьбе против мышиных испражнений. На немноголюдных похоронах Фелисия воет, как одинокая волчица.

– Его убили, потому что он был честным! – выкрикивает она, выдирая на голове волосы. – Он не мирился даже с каплей помета!

Фелисия вновь переживает то короткое время, что они провели вместе. Она вспоминает мертвенно бледную кожу Эрнесто, покрывавшуюся от возбуждения красными пятнами, его неопытные руки, которые быстро становились уверенными при ее молчаливом ободрении, его манеру класть свою лысую голову между ее грудей и засыпать, как насытившееся дитя. Эрнесто, который все еще был девственником к тому времени, когда Фелисия уговорила его сесть на заднее сиденье своего автомобиля, был страшно благодарен ей за облегчение этого бремени. Три дня напролет они, обнявшись, катались по кровати, ненасытные и неразлучные, почти не разговаривая, но зная все, что нужно знать.

После того как Эрнесто умер, Фелисия узнала от его матери, что они родились в один и тот же день, в один и тот же год.

Фелисия написала Вождю возмущенное письмо, требуя всестороннего расследования обстоятельств смерти своего мужа. Не получив ответа, она пришла к уверенности – словно ослепительная молния вспыхнула у нее в мозгу, – что в случившемся виновен Вождь. Да, он, должно быть, лично приказал убить ее мужа. Другие тоже замешаны. Они наблюдают за ней, пряча глаза за черными стеклами очков, подавая друг другу знаки покашливанием и хлопками. У нее и сейчас такое чувство, будто за ней следят. Да, это совершенно очевидно. Вот почему свет такой яркий. Он отражается от их очков, ослепляет ее, чтобы она не могла видеть, чтобы не смогла запомнить их внешность. И вот, пока она горюет, они наблюдают за ее несчастьем.

Фелисия уверена, что Грасиэла Морейра тоже шпионит за ней. Вот почему она постоянно приходит в салон, будто бы для того, чтобы сделать завивку. Она тоже носит очки. И тоже любит огонь. Фелисия заставит ее признаться. Она ждет, пока луна вступит в благоприятную фазу, затем звонит Грасиэле, приглашает ее в салон и предлагает бесплатно сделать перманент.

– Специальное предложение, новый гель для завивки, – уговаривает ее Фелисия. – Я хочу, чтобы вы были моей моделью.

Когда час спустя Грасиэла появляется в салоне, у Фелисии уже все готово. Она смешивает щелок со своей менструальной кровью в едкую коричневую пасту и обмазывает толстым слоем голову Грасиэлы. Затем натягивает поверх чистый пластиковый пакет, закалывает его шестью шпильками и ждет. Фелисия представляет, как смесь расползается по ее голове, проникая в корни волос и кости черепа, и, как кислота, разъедает ее порочный мозг. Грасиэла кричит и стаскивает пакет, затвердевший, как шлем, но Фелисия снова натягивает его ей на голову.

– Ты лживая сука! Ты ведь убила его, да? – кричит Фелисия и срывает с Грасиэлы очки.

Это последнее, что Фелисия запоминает на многие месяцы.

* * *

Первое, что Фелисия замечает, это старые календари – листки на каждый месяц ловко прикреплены к потолку. Она лежит на спине в чужой кровати, в незнакомой комнате.

В центре потолка, закрепленный пожелтевшей лентой, календарь на январь 1959 года – это первый месяц революции. Его окружают цветным калейдоскопом глянцевые страницы последующих месяцев: ландшафты рельефных гор за 1964 год; забавная коллекция ирландских сеттеров и мопсов за 1969-й; двенадцать сортов жасмина на каждый месяц 1973 года. Страницы слегка покачиваются на ветру. Фелисия поднимает голову от подушки. Три подвесных вентилятора глядят на нее сверху. Солнце светит через бумажные оконные занавески. Вдруг комната вздрагивает от оглушительного грохота и как будто бы удаляющихся воплей детей. Лязгающие звуки музыки заполняют все пространство вместе с выкриками продавцов, предлагающих жареную кукурузу и игрушечные петарды.

У Фелисии чувства словно переключаются с одного на другое. Сначала зрение, затем слух, потом снова зрение.

Она откидывает занавеску от окна и моргает, не веря своим глазам. Под ней кружится карнавал. Вихрь цвета – несносная, грубая, тревожащая хореография. Лето, жара и далеко за полдень – это все, что она может сказать. Подросток в бейсболке что-то возбужденно кричит ей, и Фелисия вдруг понимает, что стоит перед окном голышом. Она приседает, затем стаскивает с кровати простыню и опускает штору.