Читать книгу "Книга о бамбуке - Владислав Баяц"

XLVIII

Сунг оповестил о своем приходе, разбудив гонг на воротах Дабу-дзи. Вскоре монастырские ворота распахнулись настежь. Пожилой монах поклонился и жестом пригласил гостя войти. Сунг прошел ворота и остановился, очарованный храмом. Причиной его любования была та неожиданная гармония форм и линий, которая не нарушала природное окружение, но облагораживала его чистой красотой, вышедшей из-под человеческих рук. Редко, когда человеческое произведение не вступает в борьбу с природой, а тем более — дополняет ее.

Второй старик, вышедший навстречу Сунгу, представился как дайси Тэцудзиро. Он провел мастера в комнату для приемов и оставил там одного. Комната была почти пуста, стены украшали каллиграфически написанные правила поведения в монастыре, а на полу лежало несколько татами. На один из них он уселся, ожидая прихода старейшины. Из дальнего помещения слышалось бормотание множества голосов, читающих сутру. Ученики были на занятиях.

Сунг ждал недолго. В комнату вошел еще один монах. Простое монашеское одеяние украшал только знак старейшины. Руки были сложены на животе, а глаза с любопытством рассматривали гостя. Когда Сунг вскочил, роси проницательно посмотрел на него и глубоко поклонился. Они сели друг напротив друга. Сунг ждал, что хозяин заговорит первым. Так оно и получилось:

— Дорогой Сунг Шан, весьма своевременен Твой приезд из Китая, дабы этот некогда великолепный бамбуковый сад вернуть к жизни. Благородными людьми были и его прежние хранители. И Ты, выбравший сам свое призвание, не можешь и не смеешь быть иным.

— Благодарю Тебя за веру в мои намерения, — ответил Сунг. — Нелегко быть благородным, когда за нами стоят другие люди, принадлежащие иному миру. Я прибыл сюда не только по велению императора, но и по своему решению. Пока задания властителей будут достойны, я буду их выполнять. Если их требования перестанут быть таковыми, я прекращу свою работу на них. Единственное мое желание — узнать как можно больше нового и подарить свои знания простым людям обеих стран.

— Дорогой Сунг, тогда Тебе должно быть ясно — то, что Ты узнаешь, властители не отдадут народу. Они поступят согласно своим потребностям, которые называют «государственными». У Тебя есть подобный опыт, не так ли?

Конечно, Сунг имел такой опыт, но почему старейшина был в этом столь уверен? Мастер решился на полную искренность. Приход Рёкаи с чайным прибором лишь укрепил его в этой решимости. Чайная церемония предоставляла ему возможность оценить последствия своей откровенности. В конце концов, если правда и может быть надежно скрыта от нежелательных ушей, так это в монастырских стенах. После окончания тя-но-ю первым вновь заговорил учитель:

— Рёкаи рассказал после визита к Тебе обо всем, что посчитал важным. Я прибавлю к этому то, что знаю о Твоих несчастьях; в этом монастыре Ты получишь только помощь.

Итак, его тайны уже здесь! Это лишь подтвердило правильность выбранного решения.

— Уважаемый, я изложу Тебе свой план. Я обязан все новые открытия через гонца передавать своему императору, а некоторые из них — и японскому сёгуну как знак доброй воли будущих отношений двух государств. Но я не собираюсь открывать властителям то, чем можно злоупотребить. Вот почему уверен, что ваш монастырь — самое надежное место для хранения тайных знаний.

Старейшина поднялся с татами. Перед тем как поклониться, он сказал:

— Меня радует взаимная откровенность и общий Путь. Если Ты не против, я отряжу Рёкаи помогать Тебе, когда это потребуется. А сейчас позволь ему быть Твоим хозяином в Дабу-дзи до завтрашнего расставания.

Молодой послушник с удовольствием показал Сунгу почти все помещения монастыря, объясняя назначение каждого из них. Не миновали они и кухни, подвала, обширного сада. Сунг видел монахов: одних — выполняющих ритуальные обязанности, других — занятых физическим трудом.

Осмотр гость и унсуи закончили, поднявшись на поляну над монастырем, любимое место встреч Рёкаи и Цао. Сунг был в восторге от вида, открывавшегося оттуда на Дабу-дзи, село у подножья холма и всю округу.

После недолгого молчания Сунг сказал:

— Знаешь, когда я плыл сюда, я прочитал на корабле кое-что интересное, тесно связанное с представлением, которое организовал в мою честь Бондзон в своей крепости. Текст той пьесы странным образом подействовал и на меня, и еще на некоторых людей во дворце, а написал его, как мне сказал государь, один из учеников этого монастыря.

Поскольку Сунг сделал паузу, Рёкаи пришлось сказать:

— Да, это написал унсуи Цао.

И, спохватившись, Рёкаи замолчал — учитель строго-настрого запретил ему упоминать о друге. Сунг же продолжил:

— Я бы хотел познакомиться с этим учеником. Ты можешь это сделать?

— С удовольствием, — замялся Рёкаи. — Но его сейчас нет в монастыре. Буквально перед Твоим прибытием он отправился в паломничество. А когда вернется — не знает никто, кроме него самого.

— Хорошо ли ты его знал? — спрашивал Сунг. — По крайней мере, вы вместе проводили время, не так ли?

— Да. Рёкаи охватила легкая паника. Он злился на себя и свою слабость. Сунг заметил это. Он решил не мучить послушника и перевел разговор на другую тему.

XLIX

Прошло уже несколько дней со времени испытания луков, а я со своими хозяевами не обменялся ни единым словом. Я ушел в себя, захваченный врасплох своим поведением, и пытался хоть что-нибудь понять. Мне это не удавалось. Конечно, я мог утешать себя мыслью, что раз я вел себя подобным образом, значит, так и было нужно. Но такое объяснение меня не удовлетворяло. Мне хотелось узнать, что ввело меня в искушение. Может быть, я ошибался, когда думал, что эти мои поступки не соответствовали кодексу, который почитался в моей школе. Я уже давно знал, что требовательность по отношению к себе не уничтожит моего смятения. Решение придет само собой. Это знал и Хамбэи Хадзу. Он ничем не беспокоил меня в моем молчании, но не выказывал и желания помочь. Он ждал.

Перемену я заметил в том, что упорно оставался в пещере. «Упорно» — поскольку ни разу мне в голову не пришла мысль уйти отсюда.

И решение пришло. Я был возле Мастера, когда он в своей мастерской шлифовал одну из частей лука. Я сидел рядом с ним, а он, словно продолжая прерванный вчера разговор, начал рассказ:

— Первое, что нужно знать об этом ремесле, — ему, как и стрельбе из лука, учатся очень долго. Поэтому результат труда можно увидеть не скоро. Многие говорят, что для этого необходимо терпение. Возможно, это и так. Но нужно еще кое-что! — мастер улыбнулся. — Я расскажу тебе о способе, которым моя семья работает уже много лет. Конечно, каждый из нас, наставников, вносит в работу что-то новое, но не может отступить от основных принципов.

Он пододвинул к себе заготовки из различного дерева и бамбука.

— Большинство непосвященных думает, что лук изготавливают исключительно из высокой травы. На самом деле бамбук — лишь одна из составных частей. Из деревьев чаще всего используют катальпу, имеющую большие толстые листья и плод, похожий на палочку для письма, затем японский дуб и шелковицу. Многие Мастера, используя бамбук, берут вид ча кон чук, известный как «чайная тросточка». Название происходит от того, что его высушенные стебли по цвету напоминают свежезаваренный чай. Поскольку он довольно хрупкий, его используют для луков, не обладающих большой силой. Для больших луков, предназначенных для конников, я применяю желтый бамбук с перистой верхушкой. Здесь он в изобилии растет вдоль рек. Он более тонкий и гибкий, чем чайный, но более прочный. Кроме двух слоев бамбука, которые помещаются между слоями дерева, еще два скрепляются со всем этим снаружи и создают внешний вид лука и его поверхность.