Читать книгу "Две принцессы Бамарры - Гейл Карсон Ливайн"

Она подцепила меня хвостом и вернула в пещеру.

Пожар действительно кончился, но в логове стоял жар, как в духовке. Первым делом в глаза мне бросилась гора еды, громоздящаяся на скатерти. Упрямая ткань по-прежнему висела в воздухе. Блюда продолжали появляться, но медленнее и в небольших количествах. Некоторые упали на ковер, еще местами дымившийся.

– Вели этой штуке остановиться, будь умницей.

– Отпусти меня, и я…

Колокола зазвенели.

– Малышка, я никогда не отпущу тебя, если ты станешь мне угрожать. Мне нетрудно найти для себя другое логово, если твоя скатерть решительно настроена производить еду вечно. Но я была бы благодарна, если бы ты избавила меня от трудов.

Отказом я ничего не добьюсь.

– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.

Скатерть прекратила подавать, и груда еды исчезла. Вышитое полотно сложилось и повисло в воздухе.

– Возьми ее, маленькая принцесса. Она будет кормить тебя в мое отсутствие.

Отсутствие?

– Мне все было невдомек, с чего это я сегодня такая раздражительная. Но как только подпалила твою скатерть – поняла. Эта тряпка не пускала меня на охоту, а мне необходимо охотиться. Я дракон. И теперь, Эделина, я так и поступлю.

Воллис зажгла уцелевшие светильники и вразвалку вышла из пещеры.

Она уходит!

Я последовала за ней наружу и прислонилась к валуну, надеясь… надеясь…

Она обернулась:

– Я понимаю, ты всего лишь хочешь посмотреть, как я улетаю, но могу вообразить нежное прощание.

Колокола зазвенели снова. Драконица подцепила меня хвостом и поставила обратно в пещеру.

Я колотила по хвосту кулаками, а Воллис смеялась все громче.

– Маленькая принцесса, я буду слишком скучать по тебе, если отпущу. – И она задвинула вход в пещеру камнем.

Я оказалась в могиле.

Глава двадцать пятая

Мышь тут, может, и протиснулась бы, но не я. Пинать валун тоже было бессмысленно – только палец на ноге отобьешь.

В пещере царил хаос. Шкаф, в котором хранилась одежда, лежал на полу, его содержимое превратилось в пепел. Сундуки валялись разбросанные, иные на боку, иные вверх ногами, дерево обуглилось или вовсе сгорело, добро рассыпалось по полу.

Я плюхнулась на сундук, слегка опаленный по бокам, и тут же вскочила. А где тот большой сундук с семимильными сапогами и подзорной трубой? Я заметалась по пещере. Лишь бы сапоги не сгорели, а труба не расплавилась! Сундук нашелся быстро. Он лежал на боку, наполовину погруженный в бассейн в задней части пещеры.

Обгорел он несильно. Несколько деревянных планок почернели, и одна болталась. Руками мне оказалось не под силу ее отодрать. Я метнулась к витрине с оружием, накренившейся, но устоявшей, схватила меч и бросилась обратно к сундуку. Спустя секунду доска отвалилась.

Но в дырку пролезла только ладонь и предплечье. Мне удалось нащупать один сапог, но вытащить его не получалось.

Перевернув сундук, я обнаружила, что от воды дерево вокруг петель размягчилось. Всего за несколько минут мне удалось его расковырять.

Я откинула крышку и схватила подзорную трубу.

Мэрил проснулась и сидела в придвинутом к камину красном кресле, завернутая в одеяла. Огонь пылал, однако подбородок ее дрожал, и я поняла, что у нее зуб на зуб не попадает. Широко открытые глаза ярко блестели – слишком ярко. Щеки сделались пепельными, цвета «серой смерти».

Мильтон положил ей на лоб компресс. Белла вбежала в комнату еще с одним одеялом. Губы Мэрил зашевелились. Белла ответила ей, а затем и Мильтон что-то сказал. Мэрил рассмеялась… Моя Мэрил смеялась в лицо «серой смерти». Мэрил Смеющаяся.

Сделать бы хоть что-нибудь! Вот бы сюда Риса. Я бы рассказала ему про лекарство, а он мог бы полететь с Мэрил к водопаду.

Допустим, я подготовлюсь к возвращению Воллис. Она может вернуться до того, как Мэрил… Обязана вернуться!

Она отодвинет валун, и на миг вход окажется свободен. В этот миг можно сделать шаг в волшебных сапогах, очутиться у Мэрил и самой отнести ее в Эйснанскую долину.

Я вытащила сапоги из сундука. Они не обгорели, просто вымокли. Сесть на сундук и переобуться не заняло много времени. Готово. Я встала… и села снова. Надо соблюдать осторожность. Если шагну, то разобьюсь насмерть о стены пещеры или о валун.

Мне только и оставалось, что сидеть и думать. Сколько у меня времени? Сколько времени у Мэрил? Если лихорадка началась несколько минут назад, то у нее в запасе еще три дня. Но если утром, то чуть больше двух. Если Воллис вернется завтра…

Слишком много «если». Планировать не получалось. Я могу только пребывать в готовности. Ползая на коленях (из-за сапог), я принялась искать остальные вещи из мешка. Нашла Бесстрашный, «Друальта» и свою вышивку. Волшебный плащ в полумраке логова увидеть не получалось, но я удачно задела его рукой – он лежал в том же сундуке, что и Бесстрашный. Сам мешок и карты мне отыскать не удалось; наверное, они сгорели.

Карты – ладно. Расположение Эйснанской долины запечатлелось у меня в мозгу намертво.

Всё, кроме Бесстрашного, я увязала в узел с помощью юбки от наряда знатной дамы. Если мой план провалится, хотя бы пырну Воллис, прежде чем она убьет меня. Больше я не буду ее домашним животным.

Я встала, вскинула меч и рассекла им воздух. Сейчас сделаю выпад…

В этот миг что-то врезалось в меня и сшибло с ног. Я попыталась вскочить, однако оно не отпускало меня. Я отчаянно барахталась, но невидимка был слишком силен и продолжал прижимать меня к земле. Наконец я сдалась. Неужто Воллис оставила мне тайного мучителя? Тяжело дыша, я села.

И тут до меня дошло: толкнувшее меня нечто спасло мне жизнь. Мой фехтовальный выпад сапоги приняли бы за обычный шаг.

– Спасибо, – шепнула я.

В ответ меня подняли и поставили на коленки. Меч пошел вверх, и я ударила с силой, которой в себе и не подозревала. И, нанося удар, я радовалась – нет, веселилась.

Ни ночью, ни наутро Воллис не вернулась. Разум мой едва не помутился от нетерпения. Мне не сиделось на месте. Я ползала по пещере. Плакала. Кричала.

Порой принималась декламировать «Друальта» и мечтать о невозможных вещах, какие случаются только с героями в сказках.

Несколько раз я даже бралась за вышивку Воллис и наслаждалась, протыкая в ней дырки иглой.

Иногда я думала о Рисе. Я люблю его. Если я умру здесь, он никогда не узнает о моей любви… Впрочем, может, это и к лучшему. Бедняга расстроится, если узнает, как я по нему тосковала.

Чаще всего я смотрела в подзорную трубу.

Смотрела на Мэрил, дрожавшую под кучей одеял. Сестра ничего не ела, пила лишь по нескольку глотков бульона. Болезнь зашла уже так далеко, а лицо ее оставалось таким безмятежным. Какая же она мужественная!