Читать книгу "Дурная кровь - Михаил Март"

– Ты прав. Но таких немного.

– Не криви душой.

Я не стал отвечать. Со стариком можно проговорить до утра, но мне нужно побеседовать с Ирен. Для пользы дела. Я шел к злосчастному дому едва передвигая ноги. Как только меня ветром не сдувало?

Недалеко от подъезда, ярдах в двадцати, стоял белый бьюик. Сюрприз! Я забыл об усталости и ускорил шаг. В первую очередь я подошел к машине. В ней никого не было. На переднем сиденье лежала шляпа. Обычный фетр мышиного цвета без претензий на моду. Колеса могли оставить те самые следы, которые я видел у дома адвоката. Кажется, все мои умозаключения и выводы поползли по швам. Мне этот бьюик был бельмом на глазу. Пора ставить точку или я свихнусь.

Возвращаясь к подъезду, я внимательно осмотрел улицу. Этот район в час ночи был многолюден, на магазинах еще сверкали неоновые вывески, а двери ресторанов то и дело крутились юлой. Мне все время казалось, что за мной наблюдает какой-то невидимый глаз, будто все происходит на съемочной площадке «Юниверсал», и мое окружение, в большинстве актеры, играют свои роли. Похоже, если бы не кровь. Дурная кровь, пролитая напрасно.

Я дошел до арки и свернул в подворотню. Темно. Тихо. Глядя на пожарную лестницу, я с тоской думал о том, что предстоит преодолевать это бесконечное препятствие. Перед тем, как идти на восхождение, я подошел к клумбе и набил карманы брюк сырой землей. Вес мой увеличился на пару фунтов, на это имелись веские причины.

Ящик будто поджидал меня на старом месте. Перед тем, как использовать его, я осмотрел деревянные планки. У меня и раньше, когда я впервые задумал попасть в дом через окно, мелькнула мысль: «Откуда он здесь взялся?» Во всем дворе чисто. Клумбы, высохшие цветочки. Как попал сюда этот ящик? Из подвала? Такой в мусоропровод не пролезет. Очевидно ящик и надоумил меня обратить внимание на пожарную лестницу.

Ни штампов, ни маркировок на ящике не стояло. Он был изготовлен чьими-то руками для определенных целей. Для тары слишком прочен и тяжел, для овощей не годится, щели слишком широкие. Разве что кокос в них не проскочит. Я не стал ломать себе голову под окнами. Скачкообразный ход моей мысли сам напорется на ответ. Так уж не раз бывало, а сейчас эту деревяшку лучше всего использовать по назначению.

Я поставил ящик на ребро, встал на него и, подпрыгнув, уцепился за прутья лестницы. С большим трудом мне удалось подтянуться и ухватиться за следующий прут. На сей раз времени на подъем ушло больше, а когда я оказался против окна, мне стало страшно. Днем я достаточно легко перелез на карниз, а теперь это расстояние меня пугало. Прыгать нельзя. С мраморного подоконника тут же соскользнешь. Способ один – переброска центра тяжести. Я выгнулся вперед и с трудом дотянулся ногой до окна. Здесь не нужно думать, достаточно повторить утреннее гимнастическое упражнение. Я это понимал, но сказывалась усталость. Пара стаканчиков сейчас бы не повредила.

Рывок, меня качнуло назад, но я,успел ухватиться за узкую рейку фрамуги. Удержаться мне удалось, но рейка обломилась.

Переведя дух, я поднял вверх оконную раму и влез вовнутрь. Какое блаженство чувствовать под ногами опору! Свет включать я не стал.

Не стал, но в глазах вспыхнул огонь. Резкая боль в затылке и лампочка погасла.

Когда я очнулся, все вокруг оставалось прежним. Луна светила в окно, ее свет мягко стелился по полу. Чернели контуры мебели и я. Тихий, безобидный и побитый, как дворовый пес за плохую службу. Никакой радости в жизни!

Я сел и ощупал череп. На затылке вырос пирог. Били чем-то тупым. Тупым по тупой голове, вот поэтому и уцелела. Боли я не чувствовал, мне злость покоя не давала. Я встал на ноги, добрел до выключателя и зажег свет.

Кажется, я уже дошел до той кондиции, когда не соблюдают предосторожности, а идут напролом.

Теперь я был уверен, что этот сукин сын вернется. Я заставлю его вернуться. Он еще не знает, что сделал огромную глупость, оставив меня в живых. Но по его плану я должен еще пожить до суда. Он не знает, что именно мне известно, и это сыграет основную роль в нашем поединке. Боже! До чего я докатился. Не жизнь, а сплошной вестерн.

Я сел под окном, выгреб землю из карманов и ровно рассыпал ее под подоконником. Липкая глинистая почва, то, что нужно. Покончив с этим, я встал и подошел к выключателю. Что-то хрустнуло у меня под ногой. Я нагнулся и поднял запонку. Прекрасная улика. Мечта любого эксперта. В этой улике был один недостаток: запонка принадлежала мне и на ней стояли мои инициалы. Единственная ценность, которой я когда-либо обладал. Золотые запонки – подарок жены на свадьбу.

Хитер! Хитер парень! Подбросил мне побрякушки Дэби взамен на запонки. Но их еще надо было найти! Он знал, что я не вернусь домой и не торопился. Как бы на радостях джин мой не выпил!

Я убрал «улику» в карман, выключил свет, взял со стола полотенце и вывернул лампочку. Так будет надежней.

Искать «улики» по всему дому бессмысленно. На это нет времени и сил, к тому же я был уверен, что у этого парня есть чувство меры.

На лестничной площадке никого не было. Я тихо вышел из квартиры и поставил замок на предохранитель. Лишняя проверка не помешает. Я спустился на один пролет вниз и перегнулся через перила. Их было трое. Привратник, коп в форме и один в штатском. Они мило обсуждали чемпионат по бейсболу. Так и должно быть.

Подниматься на пятый этаж для меня сейчас то же самое, что взбираться на сопки Санса-Инес. Когда мне удалось преодолеть эту гору, я не мог отдышаться. Каждый глубокий вздох отдавался резью в затылке. Не знаю каков был мой вид, но на свидание к женщине так не ходят. Я подошел к двери Ирен и нажал кнопку звонка. Меня будто током ударило. Звонок висел за дверью и его треск был слышен на площадке так же отчетливо, как в квартире. При той тишине, что стояла в доме, он показался мне взрывом динамита.

Внизу хлопнула дверь подъезда, потянуло сквозняком и дверь Ирен шевельнулась. Я дернул за ручку и она легко открылась. Меня бросило в жар. Я ворвался в квартиру и стал метаться по ней, как челнок в швейной машине, пока не застыл на пороге спальни.

Ирен Тэмпл лежала обнаженная на своей кровати с ножом в сердце. Ран было шесть. Каждая из них – смертельная. Чем я думал все это время? Ясно, что не мозгами. Найденная в мусорной корзине записка Дэби могла меня предупредить, что женщине грозит опасность. Дэби просила о помощи, значит Ирен знала все то, что было известно ее подруге и была так же опасна. Я мог спасти Ирен, но не сделал этого. Как? Почему? Где не сработал мой инстинкт? Каждая стоящая идея или мысль соскальзывала с моей идиотской головы, как с ледяной горы, и падала в пропасть. Убийца умнее меня и точно знает, что делает, а я хожу с завязанными глазами у него под носом и слышу его «ку-ку» из разных углов. Детские жмурки. Не проще ли содрать с глаз повязку и врезать ублюдку каблуком в морду?! Вудворд так бы и сделал. У него серое вещество еще не покрылось плесенью.

Я подошел к женщине и осмотрел раны. Почерк тот же. По центру, в животе, рана вертикальная, между ребер – горизонтальная, Он знал, что нож не пройдет в другом положении, кости не пустят. Виртуоз! Первый удар нанесен чуть выше ключицы, Убийца перебивает жертве сонную артерию, а затем уже измывается над ней.