Читать книгу "Последняя обойма - Анатолий Гончар"

Кузнецов крайний раз снял координаты местности, когда до условленного места встречи с группой Алфёрова оставалось не более сотни метров.

— Чи, «внимательно» «впереди» «свои» — в очередной раз напомнил Олег продирающимся через молодую ежевику бойцам головного дозора. Конечно, можно было поступить проще и надёжнее: дождавшись выхода в эфир, сводить группы, находясь в режиме общения, но до сеанса радиосвязи с «Центром» оставалось ещё более двадцати минут, а ждать, находясь почти у цели, старшему лейтенанту почему-то не хотелось. В конце концов, оказалось, что он был прав: на точку рандеву — прежде бывшую, как выяснилось, старым заброшенным взводным опорным пунктом, Олег и его группа вышли первыми. Вслед за головным дозором выползая на изрытую траншеями вершину, Кузнецов чуть замедлил шаг и повернул голову в сторону понуро бредущего радиста.

— Кошкин, врубай свою шарманку! — приказал он и, сойдя по полуразрушенным ступенькам, тяжело опустился на обнажившиеся брёвна двухнакатной крыши осыпавшегося под дождями и полусгнившего от времени блиндажа.

— Так ведь ещё не время… — радист недоумённо начал подносить к глазам руку с блеснувшим на запястье циферблатом часов.

— Кошкин, я тебе что сказал? Врубай шарманку. А про то, что тебе надо входить в связь с «Центром», я ничего не говорил.

— Но, — хотел было возразить радист и… передумал.

— Включаешь, настраиваешь антенну и слушаешь, ждёшь. Как только в эфире появится «Аферист», даёшь мне старшего. Вопросы есть?

— Никак нет.

— Ну, вот и славно, работайте сэр, работайте… — довольный жизнью старший лейтенант оперся спиной о рюкзак и принялся разглядывать бегущие по небу облачка. Тепло, светло, сухо — что ещё надо слегка уставшему молодому человеку? Баночку тушёнки, малость кашки, ну и чайку крепенького с сухариками… Да где ж их взять?

Когда в середине тыловой тройки на ВОП выбрался слегка запыхавшийся Гордеев, Олег уже успел «вдоволь» намечтаться и теперь общался с вышедшим на связь Алферовым.

— «Аферист», мы на точке, ждём тебя. Как понял? Приём.

— Понял тебя, грязная морда, — отозвался командир «Афериста», имея в виду общепринятую национальную окраску мавра, — понял. Топаем. Конец связи.

— А за морду ответишь, — быстро проговорил Олег, стараясь «догнать» уходящего со связи Алфёрова. Услышал ли его Сергей или нет, осталось неизвестным, во всяком случае, в ответ не раздалось ни единого слова. Олег надеялся, что услышал…

— Лисицын, в темпе вальса, командиров троек ко мне! — отдавая гарнитуру, приказал группник, и только сейчас вдруг сообразил странности совпадения фамилий своих радистов. Лисицын и Кошкин. Удивительно, что никто до него не связал их воедино и не прицепил к ним имена известных сказочных героев — лисы Алисы и кота Базилио. А ведь что-то неуловимо-похожее в них действительно было. Лисицын — худой, хитрый, точнее даже пронырливый, способный сотворить нечто непотребное и успешно от этого отмазаться. Кошкин — нерасторопный увалень, вечно попадающий под раздачу и чаще всего по вине именно своего напарника… Подумав об этом, Кузнецов невольно улыбнулся.

— Сейчас должна подойти группа Алферова, — старший лейтенант обвёл взглядом стоявших подле него командиров троек, — поэтому будьте внимательнее и напомните об этом остальным. И ещё: здесь мы останемся минимум на полчаса, на перекус времени будет достаточно, так что можете пообедать. — И тут же подумал: «если, конечно, есть чем», хотя наверняка есть, его бойцы запасливые, а потому улыбнулся. — Всем спасибо, все свободны, — в этот момент в душе у Кузнецова и впрямь царило хорошее настроение…

Алферов подошел через полчаса. Оказывается, его группа едва не вылезла на растянутую поперек их пути нить датчика цели мины ПОМ-2Р. Точнее, даже вылезла. Каким образом нить перешагнул шедший впереди и не заметивший её сержант Богданов, оставалось только догадываться. Но повезло, и повезло им дважды: двигавшийся вторым Давыдкин всё же углядел тянувшуюся меж деревьев смертоносную жилку. Это была старая, почему-то не самоликвидировавшаяся мина. Возможно, сдерни Богданов нить, она бы и не сработала, но рисковать и ставить эксперименты Алферов не стал. Осторожно уведя группу вправо, он предпочёл оставить проверку ПОМки на «профпригодность» лесному зверью, а сам ещё больше снизив темп продвижения группы, сделал крюк в сторону и пошёл дальше.

Отцы-командиры вопреки всем наставлениям и инструкциям, да и здравому смыслу тоже, чтобы перекусить завалявшимися в рюкзаках продуктами, собрались вместе.

— Природа здесь не такая уж чтобы красивая, — накладывая на хлеб кусочек селедки, философски заметил Алфёров. — У нас в средней полосе она ярче, светлее. Здесь темная, неприветливая, но зато какие здесь можно развести сады! — мечтательно заметил он. — Влаги достаточно, тепла хватает. А охота… — восхищенное цоканье языком, — великолепная здесь была бы охота!

— Да-а, — поддакнул ему дожевывающий свою пайку Гордеев. — Не будь здесь войны, я бы с удовольствием приехал сюда поохотиться на кабанчика!

— Вот ведь не жилось же людям! — недовольно проворчал Олег. — Власти кому-то захотелось…

— Не всё так просто… — начал было говорить ротный, но в этот момент в кустах что-то хрупнуло, и вся троица, поспешно отставив в сторону бутерброды, потянулась к лежавшему на земле оружию.

— Черт! — выругался Кузнецов, когда из чащобника выглянула вытянутая кабанья морда. Зверь принюхался и, по-видимому, учуяв что-то подозрительное, быстро, но вместе с тем как-то неуверенно развернулся и, ломая ветви, бросился прочь. В последний момент офицеры успели заметить висевшую вместо задней ноги зверя короткую, изуродованную взрывом культю.

— Н-да, — посмотрев ему вслед, прицыкнул языком снова ухватившийся за свой бутерброд Гордеев. — Не скоро меня в этот лес на охоту потянет. Не скоро!

— Да уж… — задумчиво протянув, согласился Алферов и, покачав головой, принялся есть. А Кузнецов ничего говорить не стал, какие уж тут были слова…

Ротный принял решение на ночную засаду выдвигаться в район небольшого, не обозначенного на карте, но хорошо известного ему ручья.

— Олег, сейчас разделимся, и ты чапаешь приблизительно куда-нибудь сюда, — Вадим ткнул в карту небольшой, только что сломанной веточкой, — а мы с Серёгой топаем чуть левее, переходим ручей и организуем засаду на той стороне. Тебе ближе, чем на сто пятьдесят метров, к ручью подходить нет смысла. Там сплошные буераки, заваленные сухим валежником, по ним никто не пойдёт. Я здесь в прошлую командировку был, знаю. А вот как раз метрах в ста пятидесяти проходит старая заброшенная дорога. Её и тогда почти не было видно, а теперь, по-видимому, и вовсе в лесу теряется. Но это если не знать. А если знать, то по ней топать удобнее всего: и под ногами, можно сказать, ничего не мешается, небольшие ветки не в счёт, и поверхность накатанная, ровная. Наверное, скреперами когда-то проходили. По сторонам вправо-влево метров на пятьдесят всё чисто. В прошлые годы у дороги сухостойный лес весь выбрали, так что идти по этой дороге легче, чем где бы то ни было. Поэтому если кто и пойдет, то либо здесь, либо уже по той стороне, по ручью, но только ночью. Слишком открыто. Видишь, здесь опушка: ширина метров триста, вглубь до леса больше двухсот метров. Короче, мы там где-нибудь и сядем.