Читать книгу "Двое на краю света - Татьяна Алюшина"

– Что будешь пить?

– Воду негазированную, – тоже воспользовалась его приемом с ухом для ответа я.

– А вино или что-то покрепче?

– Нет! – И прокричала пояснение: – Я не люблю вкус спиртного. Вообще не пью, мне не нравится.

– Повезло! – усмехнулся Краснин.

– А ты закладываешь? – поддержав вопрос известным жестом, обозначающим «за воротник», спросила я.

– Нет, но в редких случаях могу выпить, под настроение или праздник. А так тоже не люблю, мне это думать мешает.

Мы переговаривались, как люди на больших и громких мероприятиях, – наклонялись к уху партнера по диалогу, громко в него кричали фразу, отстранялись и рассматривали выражение его лица, как бы убеждаясь, что он понял, и надеясь увидеть его живую реакцию на сказанное, затем другой проделывал то же самое.

Вот еще и поэтому я не люблю шумные застолья!

Тут возник небольшой перерыв в постановке, выступающие вернулись на свои места за столами, чем тут же воспользовался следующий тостующий, призывая вновь поднять бокалы, что все и сделали, и я обратила внимание, что у Краснина в бокале сок.

– Сегодня не твой выпивонный день? – спросила я, снова наклоняясь к его уху.

– Ну кто-то же должен нести за все это ответственность и следить за порядком.

– Краснин, а не слишком ли ты положительный герой? По-моему, это даже где-то перебор, – усмехнулась я.

– Я тебе как-то уже говорил: ты просто не знаешь моих недостатков и темных сторон натуры.

Я уже было собралась с удовольствием попикироваться словами, поиграть фразами-намеками, но меня прервали на самом интересном месте, причем самым действенным образом. Оказывается, объявили танцы, и так как столы уже стояли буквой «П», ничего передвигать не пришлось, и на танец уже торжественно пригласила Трофимова его бывшая ученица. Они шагнули в центр зала и закружились в вальсе.

А ко мне подошел сам капитан, одетый в парадную форму, и весьма галантно пригласил быть второй танцующей парой. Не откажешь же! Даже если мне гораздо интересней играть в словесную игру с доцентом Красниным.

Капитан прекрасно танцевал и замечательно вел даму, то есть меня, я получала настоящее удовольствие, и мы исполняли настоящий классический вальс.

Я умею танцевать. Не балерина, разумеется, но несколько лет, подростком, я училась бальным танцам, это мама настояла, а Глория поддержала идею. Мне нравилось. И когда случается редкая возможность встать в пару с действительно хорошим танцором, каким, удивив меня, оказался наш капитан, – это настоящее большое удовольствие.

Мы с ним так увлеклись, что и не заметили, как другие пары остановились, отошли с площадки, освобождая нам место, и просто смотрели наш танец. А когда мы завершили его с последним аккордом, неожиданно раздались аплодисменты и кто-то выкрикнул:

– А танго слабо?

– Павла, вы танцуете танго? – спросил меня капитан.

– Да, и его тоже, могу и румбу, и пасодобль, и самбу, – усмехнулась я.

– Ну что, – уточнил он, и у него в глазах запрыгали чертенята, – дадим танго?

– Легко! – поддержала я инициативу.

Кто-то уже нашел соответствующую музыку, мы вышли на середину площадки, встали в начальную позицию, глядя друг другу в глаза… и понеслись в горячем, обжигающем танце. Я летала по танцполу и думала, как бы эротично и страстно получился бы этот танец у нас с Красниным!

В последнем движении я выгнулась назад, немного не достав головой до пола и закинув свою ногу на ногу партнера, поддерживаемая сильной рукой капитана за талию.

Мы сорвали овации!

Народ хлопал, кричал «Браво!» и просил бисировать. Мы сделали классический поклон с переходом партнерши с одной руки на другую партнера и с ее глубоким приседанием на одно колено. Бисировать отказались, так как праздник сегодня не наш, а Трофимова.

Он и поспешил этим обстоятельством воспользоваться и тут же пригласил меня на следующий танец. Увы, Олег Александрович танцором не был, но вполне живо перемещался по площадке, при этом не переставая говорить обо всем – о неожиданном таком прекрасном празднике, который ему устроили, о том, что сам бог, а не министерство какое-то послало им меня, о том, что я необыкновенно талантливый фотограф и он надеется получить фантастический отчет об экспедиции в фотографиях, и знает, сколько стоит моя работа, и от этого она становится вообще бесценной… и еще что-то говорил, я уже и не слушала.

Гости немного отдыхали перед следующим театральным выступлением и ожидаемым тортом после него, и, как обычно в таких случаях, при паузах, возникающих за столом, все разбились на болтающие группки, кто-то покурить вышел, тоже компаниями, кто-то в туалетные комнаты отлучился – обычное течение банкета.

Вот рабочий завода, скажем, или водитель автобуса за праздничным столом, приняв пару рюмочек, в такие вот перерывчики о чем говорят? О политике, ругают правительство и дают советы, как правильно руководить страной, о женщинах, сплетничают о знакомых и друзьях, о футболе. Но они же никогда не говорят о своих станках и автобусах и не несут работу на дом. А наши ученые, выпив-то по граммульке, и в застольный праздник говорят только о науке! Они свои станки и в пир, и в мир, и в добры люди тащат. Они вообще без своей науки не живут!

Поэтому я подсела к ребятам-телевизионщикам, и мы с ними о нашем профессиональном поболтали – кто что отснял, кто какие удачные кадры словил, когда они думают показывать их в эфире, а я на выставке и в альбомах, планами поделились.

И тут объявили продолжение выступления, курильщики, выходившие на палубу, быстренько вернулись, и посещавшие туалетные комнаты подтянулись, все принялись рассаживаться за столами, я тоже пересела на прежнее место, но Краснина рядом не обнаружила, а нашла его взглядом стоящим возле Трофимова и о чем-то с ним беседующим.

Свет в зале, как в театре, постепенно притушили до еле теплящегося, оставляя ярко освещенной только сцену, на которую уже выходили выступающие, и в этот момент, обдавая мое ухо горячим дыханием, Павел Андреевич, оказавшийся сзади моего стула, наклонившись ко мне, прошептал:

– Идем со мной! – и нежненько подхватил меня под локоток, помогая подняться.

Нет, я встала без споров и шумных выступлений, я даже проглотила, чуть не подавившись, естественный вопрос «Куда?» и сопутствующий вопрос «Зачем?».

Но уже динамики разносили громкие голоса выступавших, зрители отвечали взрывами смеха и аплодисментами, а мы, не замеченные никем, вышли на палубу через дверь, которая находилась прямо за нашими местами за столом.

– Теперь можно спросить? – притормозила я и слегка «наехала».

– Потом обо всем спросишь, – взял мою ладонь в свою руку Краснин и куда-то меня потащил за собой. – Идем.

Через эту палубу мы обогнули кают-компанию, вышли к центральному входу в нее, свернули на лестницу, вернее трап, так это на кораблях называется. По трапу спустились на этаж ниже к жилым каютам, миновали коридор и вошли в одну из них. И только теперь я поняла, что мы оказались в каюте, которую занимал Краснин с Трофимовым.