Читать книгу "Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский"

Она осмотрелась: бомж-нищий продолжал тянуть свою песню, мужчина с газетой стоял на прежнем месте у киоска, патруль милиции прохаживался метрах в ста, у подземного перехода. Уверенность в собственной безнаказанности придала новых сил, и Лорик, сама себе удивляясь, вплотную приступила к «охоте». В этот вечер она «раскрутила» двух подвыпивших командировочных на угощение в привокзальной забегаловке. Народные напитки — пиво и водочка — лились рекой, закусывали бутербродами и чипсами, Лора поковырялась пластмассовой вилочкой в каком-то подозрительном на вид салате под громким названием «Столичный». Она то и дело ловила на себе плотоядные взгляды своих «кавалеров». А когда те, дойдя до кондиции, предложили пойти к ней и продолжить «праздник души и тела», выдвинула встречное предложение:

— Еще по маленькой — и валим!

Мужчины заказали еще бутылку водки и хот-доги. Глаза их лихорадочно блестели в предвкушении скорого развлечения с довольно симпатичной и незатасканной проституткой.

Лора, чтобы возбудить их аппетиты еще больше, откровенно выставляла напоказ свои стройные ножки в черных колготках, задирая (вроде бы случайно) плащ чуть ли не до самых ягодиц. В результате «кавалеры» накачались до состояния поросячьего визга, в то время как сама Лора еще довольно крепко держалась на ногах. Но голова, уже начинавшая ходить ходуном и рождавшая самые нелепые фантазии, все же подсказала, что пора «делать ноги». И Лора, собрав в кулак всю свою волю и трезвость мысли, улизнула из-под самого носа опьяневших мужчин. Потом, возвращаясь все в том же автомобиле «Березки», она пришла к выводу, что не так уж и сложно выйти из игры в нужный момент. Главное — строить глазки и не подавать виду, что собираешься «кинуть» хлебосольного клиента. А вильнуть хвостом всегда случай подвернется. При определенной сноровке и полете воображения, конечно. И еще она думала о том, что Светлана была тысячу раз права, обещая яркие впечатления от похода «в народ». Лариса уже не сомневалась, что повторит его. И повторит, возможно, в самом ближайшем будущем.

Прихрамывающего нищего, появившегося «у трех вокзалов», местные бомжи приметили сразу. Вокруг него тут же образовалась небольшая группка, решившая разобраться с «залетным». Чтобы не бросаться в глаза почтенным гражданам, жертвовавшим им на пропитание свою мелочь, его оттеснили за здание Ленинградского вокзала, прижали к стене и устроили допрос с пристрастием.

— Ты че сюда приковылял? — набросился с ходу сутулый тощий бомж по кличке Зонтик.

— Люди тебя спрашивают, кривой, отвечай! — поддержал его другой, известный в местных кругах просто как Вован.

«Залетный» молчал, затравленно переводя взгляд с одного бомжа на другого.

— Немой, фто ль? — высказал предположение третий, с опухшей рожей и почти беззубым ртом.

«Залетный» отрицательно покрутил головой.

— Во! Говорящий! — хихикнул Вован. — А что это у нас в сумочке?

Зонтик ударил носком ноги по затертой сумке из мешковины. В ней весело звякнуло.

— Бутывочки! — радостно завопил опухший от беспробудного пьянства Сеня и потянул к ноше чужака свои грязные ручищи. — Были ва-фы, фтанут нафы! Гы-гы!

— Я, собственно, тут случайно… — замямлил хромой. — А бутылки… Так берите, они мне не нужны.

— Гля, Зонт, какой щедренький выискался! — рыготнул четвертый, державшийся больше за спинами сотоварищей.

— Бутылки мы и так конфискуем, — отозвался тот и веско заметил: — А морду все одно набьем для профилактики, чтобы дорогу сюда забыл.

— Во-во, точно! — поддакнул четвертый. — Чтобы забыл.

Сеня уже сграбастал сумку и рванул ее на себя. «Залетный» покачнулся, едва не упал, но сумку предусмотрительно выпустил. В глазах его мелькнул ужас, рот распахнулся в сдавленном крике:

— Господа! Что же…

Кулак Вована прервал его вопль, врезавшись под дых.

Чужак захрипел и согнулся пополам.

— Гос-по-да! — передразнил его Вован и замахнулся снова…

Милицейский свисток остановил его руку в полете. Не успели все четверо опомниться, как патруль, состоявший почему-то аж из пяти человек, заломил им руки за спины и вынудил упереться носами в стену.

— Кулачки чешутся? — со злорадством пробасил рослый светловолосый сержант и оприходовал Вована дубинкой по спине.

— Ой-ой-ой! — запричитал тот. — Больно же, начальник!

— В отделение их! — приказал главный наряда, молоденький лейтенант. — А вы, гражданин, — обратился он к пострадавшему, — будьте в следующий раз поосторожнее.

Четверку местных бомжей увели, а «залетный», подобрав свою сумку, долго стоял на месте, рассуждая, стоит ли продолжать начатое. Знакомые по клубу уверяли его, что это совершенно не опасно. Впрочем, так оно и вышло, оберегла милиция, слава богу. Но все же его малость помяли. И напугали.

«А как же я хотел?! — спросил сам себя Петр Афанасьевич. — Наш народ, он такой, чуть что — сразу в морду».

В этот вечер, ставший его первым выходом «в народ», он мужественно довел начатое до конца. Более того, устроившись у выхода на перрон к электричкам ленинградского направления, навыпрашивал целую горку мелочи, при подсчете которой образовалась сумма в двадцать семь рублей пятьдесят копеек. Петр Афанасьевич с каким-то необъяснимым трепетом завернул эту горку в носовой платок и спрятал во внутренний карман вылинявшего пиджака. Спешащие мимо него люди уже не казались ему второсортным населением столицы. Они были поглощены своими проблемами и тем не менее обращали внимание на жалкого нищего. Иногда бросали ему звенящие монетки, отрывая их от своих не таких уж и больших зарплат. В этом тоже была суть русского человека, его, Петра Афанасьевича, народа.

«А это не так уж и дурственно! — решил он под конец „рабочего дня“. — В этом что-то есть. Надо будет повторить».

Очень скоро Лариса Ржевская перестала быть новичком в играх одноклубников. Выходы «в народ» так затянули и увлекли ее, что по показателям «снятия кавалеров» она приблизилась к давно и прочно удерживавшей первое место подруге Щепкиной. Светлана, всячески поощряя ее «рабочий порыв», призналась однажды в сокровенном:

— Знаешь, Лор, хочется уже чего-то большего. А то одно и то же, одно и то же. Скука!

Они были одни в туалете «Березки», но Лариса для перестраховки проверила все кабинки.

— Точно! — возбужденным полушепотом проговорила она. — Вот и я уже начинаю ощущать, что не весь пар выпускаю. — И похлопала себя ниже живота. — Вот тут ощущаю. Прямо, скажу тебе, Свет, так и крутит.

— И у меня так же! — Светлана приблизилась к подруге вплотную и чуть ли не в самое ухо затараторила: — Я так думаю: если уж взялся попробовать жизни народной, то нужно вкусить ее всю, до самого дна, так сказать. А то все наши выходы какие-то неполноценные, а потому и ненатуральные.

— Вот-вот! — согласно кивала Лора.

Светлана продолжала: