Читать книгу "Сага о Щупсах - Том Шарп"

— Я настаиваю, Джо. Ты мой лучший друг. Мы с тобой руки друг другу пожали, не забыл?

— Конечно, я помню. Я всегда буду тебе другом.

— Ну вот тогда и прими подарок. Ради меня.

— Ну раз уж ты настаиваешь.

Эсмонд подошел к мешку и с трудом размотал медный провод, которым была перехвачена горловина. Мешок наконец открылся — и из него вывалилось и раскатилось по полу несколько монет. Эсмонд уставился на них в полном изумлении. Он никогда таких не видывал. Подобрал одну, рассмотрел. Золотой соверен. Никаких сомнений не осталось — да и мешок оказался чудовищно тяжелым.

— Тут же целое состояние. Где ты это нашел? — еле смог выговорить он.

— Состояние и есть. Я смекаю, несколько миллионов. А где нашел… Угадаешь?

Эсмонд попытался. Наконец покачал головой.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что под той плитой, которую ты полировал? — спросил он, плюхаясь на стул.

— Точно.

Эсмонд вытаращился на него:

— Она же тяжеленная. Ты бы один не поднял.

— Я приладил к трактору лебедку, намотал на барабан здоровущую цепь к нему и дернул за край плиты, покуда вы с миссис Щупс развлекались ночью после свадьбы.

— Но кто-то же должен был услышать, — сказал Эсмонд.

— Смеешься, что ли? От вас столько шуму было! Да и часовня все-таки в стороне от дома. В общем, дальше все было проще. Подвинул нашего костяного дружочка в сторону и щупал под ним железным прутом, пока тот во что-то не уперся. Я копал-копал и выкопал этот мешок. Всю ночь провозился, устал вусмерть. Спал потом почти сутки.

— Неудивительно. Но как же ты его сюда дотащил? Он тонну весит.

— На тракторе. Привязал к нему тачку.

Эсмонд смотрел на Джереми молча — и постепенно изумление в нем переросло в восхищение.

Джереми нарушил тишину:

— Что ж, ты теперь богатый человек. Делай что хочешь, покупай что хочешь, езжай куда хочешь. Можешь…

— Чепуха! — завопил Эсмонд. — Я знаю, что буду делать. Вернее, что мы будем делать. Поделим пополам. Ты нашел все это, я бы и за миллион лет не дотумкал, а вот как тебе это удалось, мне даже и близко в голову не приходит.

Джереми рассмеялся:

— А ты вспомни те дурацкие стишки. Я сразу понял, что под плитой не просто скелет с лопатой, — хотя, конечно, не предполагал, что там клад золотых соверенов.

— Которые мы делим пополам — как дань нашей честной дружбе. А сейчас пойду-ка я в дом. Мне есть что сказать молодой жене.

Эсмонд наткнулся на Белинду в саду — она ставила огромный букет красных роз в вазу.

— Как же здесь красиво, правда? — спросила она. — Я так любила эти места, когда была маленькой. Мы приезжали сюда летом, а сейчас здесь еще лучше, раз рядом нет этого жуткого Альберта и его ужасного коттеджа. Ты не представляешь, как меня все это бесило.

— Представляю, — ответил Эсмонд, теперь уже действительно представляя, насколько унылой может быть жизнь с его дядей. Но что еще тревожнее: от одной лишь мысли о том, что Белинду мог обнимать какой-то другой мужчина, ему сделалось нехорошо. Что с ним вообще такое? — Ты больше никогда туда не вернешься, Белинда, — начал он, суровея лицом. — Ты останешься здесь и будешь делать, черт побери, все, как я скажу. Отныне и вовек. Я долго думал и понял, что мне нравится эта мирная сельская жизнь, и я собираюсь остаться здесь, работать на земле, но не потерплю никаких снотворных таблеток и указаний, что и как мне делать. Мне нужна нормальная жена: чтоб хорошенько ухаживала за мной, иначе я тебе устрою. И вот еще что: Старого Сэмюэла теперь так никто звать не будет. Его не так зовут. Он теперь у нас Джереми — Юный Джереми, пока молод, а состарится — будем звать его Старым Джереми. И кроме того, Старый Сэмюэл — в смысле, Юный Джереми — не будет больше на нас батрачить, потому мы с ним теперь партнеры. Он тут нашел кое-какие деньги, и мы решили, что будем разводить быков и развивать хозяйство. Ты к этому никакого касательства не имеешь, хотя можешь, конечно, подкармливать поросят, если захочешь… И, и…

— Ну, ты у нас главный, любовь моя. Ты и решай.

Эсмонд изумленно уставился на Белинду:

— Но ты же сама сказала на днях, что нам следует придерживаться традиции, а сейчас…

— Какой смысл следовать древней и явно варварской традиции? Мы равны. Проще некуда. Будет у нас девочка — пускай следует традиции, если пожелает, но я, знаешь, надеюсь на мальчика.

И с этими словами она понесла вазу в дом.