Читать книгу "Экстаз в изумрудах - Рене Бернард"

— Кондомы. Мы не должны проявлять безрассудство… Я не хочу, чтобы ты пострадала, Гейл.

— Тогда сделай так, чтобы не пострадала, только, пожалуйста, Роуэн, не останавливайся.

Роуэн поставил коробку рядом, на столик, решив, что бесед на сегодня хватит.

— А теперь давай посмотрим, как извлечь тебя из этой восхитительной конструкции, Гейл.

Он помог ей расстегнуть крючки на кринолине нижней юбки с фланелевым подбоем, затем снять все другие нижние юбки, создающие объем и тепло, корсет с косточками из китового уса и, наконец, почти прозрачную муслиновую сорочку и панталоны, стараясь не порвать последние в пылу нетерпения обнажить ее всю. В отличие от обычной камеристки Роуэн между делом целовал ее, радуясь, что с каждым пассом рук открывается новая часть тела.

Наконец больше ничего не осталось. Даже чулки и те присоединились к куче одежды на полу. Гейл была нага, как в день появления на свет, и он отступил назад, чтобы увидеть ее всю и насладиться красотой.

— Ты совершенство.

Когда он впервые увидел ее, то сравнил с камеей, красивой, но каменной и бездушной. Теперь же она не походила на каменное изваяние. Красавица в его постели была пылкой и стихийной, как нимфа. И чем больше он ее обнажал, тем больше сравнивал со своей Галатеей, оживавшей на глазах. Она не сделала попытки спрятаться, но осталась стоять на коленях, держась для равновесия за занавески. У нее была гладкая, цвета слоновой кости кожа, но румянец на щеках и вздымающаяся грудь выдавали, что она не мраморная статуя.

С черными волосами, ниспадающими сзади блестящим каскадом шелковых кудрей, и изогнутыми, черными как вороново крыло бровями она являла собой картину восхитительного контраста.

Терзая зубами нижнюю губу, она, сама того не сознавая, делала их более яркими.

— Роуэн, ты на меня глазеешь.

— Ш-ш-ш! Я боготворю тебя. А это совсем другое дело. — Он стянул с ног сапоги и, встав одним коленом на кровать, обнял Гейл за талию и притянул к груди. — А теперь телом засвидетельствую тебе свое почтение.

Роуэн взобрался на перину и, чтобы не затенять каминного огня, оставил занавески по одну сторону кровати открытыми. Не хотел лишать себя удовольствия видеть Гейл. Грудь у нее была такая, какая ему нравилась, — твердая и тяжелая и помещалась в ладони его руки. Темно-розовые соски вызывающе торчали, словно приглашали мужчину прильнуть к ним ртом. От первого прикосновения его рук она вздрогнула и замурлыкала, как кошка, и Роуэн понял, что встретил свою половину.

Она сочетала в себе чистую невинность и чистую страсть. Двойственность восприятия и реальность столкнулись в противоречии, дав начало новому уроку, но Роуэн был готов учиться.

Гейл отдавала себя его рукам; скользя вверх по грудной клетке, они оставляли за собой жгучий след удовольствия. Расставив пальцы, он взял в ладони ее грудь и стиснул, заставив ахнуть, поглаживая и пощипывая при этом соски так, что у Гейл подогнулись колени. Получать удовольствие и не платить ему тем же представлялось ей преступным. Но в первые минуты ей хватило сил лишь на то, чтобы сохранить вертикальное положение.

Когда он вновь прильнул к ее губам, она наслаждалась поцелуями, в то время как ее душа постигала великую силу мужских рук, ласкающих ее обнаженную спину, плечи, руки и живот. Прижав ее к себе еще крепче, он не оставил на ее теле ни одного уголка, до которого не мог дотянуться. От теплого трения его манишки грудь Гейл отяжелела и набухла.

— Роуэн… я буду одна раздетая… в этом… процессе?

На его губах расцвела улыбка плута, который не спешил с объяснениями правил игры.

— Подожди.

Откинув покрывало, он уложил ее в постель, но укрывать не стал, чтобы не лишиться удовольствия лицезреть Гейл и дальше.

— Вы нужны мне, мисс Реншоу, теплая и нагая, распростертая в этой постели в ожидании меня.

— Так пойдет?

Она в игривом послушании вытянула руки и ноги, не сознавая, какой хаос устроила в его душе, нарушая план действовать медленно и нежно.

Гейл ожидала, что Роуэн ответит шуткой, но у него потемнели глаза, и он навис над ней. На смену его рукам пришли губы, разжигая в ней желание всякими немыслимыми способами. И этот нежный натиск Гейл не хотела сдерживать. Льнула к нему, подстегивала, приподнимаясь над матрасом, подставляла свое тело его проворному языку и шелковым губам. Зарывшись пальцами в его волосы, она закрыла от блаженства глаза, когда он начал целовать ложбинку между ее грудей и углубление пупка на животе.

Он мучил ее, намеренно обходя вниманием наиболее чувствительные точки ее желания, целуя вокруг и около, но только не там, где больше всего хотелось. Лишенные ласки, соски ныли и горели.

— Роуэн…

И тогда его рот прильнул к одному из пиков, осыпая ласками возбужденную плоть, пока от новых ощущений она не потеряла разум. Ее пальцы сжались, но потом медленно сползли ему на плечи, чтобы обуздать разраставшееся в ней пульсирующее желание.

От ложбинки между грудей к животу побежали импульсы электризующего тока.

«Там. Я хочу его губы там».

Эта невозможная мысль возникла в голове, прежде чем Гейл сумела найти тысячу причин, почему такие вещи не делаются. Но рука Роуэна уже скользнула туда.

Почувствовав, что он теперь о ней подумает, Гейл вдруг застыдилась, но стыд мучил ее недолго.

— Амброзия, — вздохнул он. — Твое тело — амброзия.

Ощутив проникновение его пальца, она напрягла мышцы, не сознавая, правда, с какой целью: то ли запрета, то ли мольбы остаться. То, что последовало дальше, заставило ее вздрогнуть и замереть на месте, ибо она узнала рай на земле.

На ее тело обрушился бушующий шквал огня, и она безропотно отдалась его власти. Кружение пальцев делалось все неистовее, пока весь мир не сузился до руки Роуэна. Теряя контроль над своим телом, не имея сил ничего остановить и выразить свои чувства, Гейл в онемении прильнула к нему.

И, открыв глаза, приняла все как есть.

Глава 16

Ее мир взорвался внутренним огнем, трансформировавшимся в кристалл экстаза, распавшийся в ней на мелкие осколки. Обдаваемая волнами, она выкрикнула имя Роуэна, но не вполне была уверена, свой ли голос слышала. Волны пошли на убыль, сменившись восхитительным сиянием.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она вновь обрела чувство реальности и увидела, что Роуэн держит ее, целуя в щеку и гладя волосы.

— Ну? — тихо спросил он.

— Вы все еще одеты, доктор Уэст.

Рассмеявшись, он поцеловал ее и сел.

— Я могу это поправить, если у вас есть силы. Но если предпочтете подождать…

Игнорируя дрожь в ногах, Гейл с проворностью кошки приняла сидячее положение. Охваченная новым возбуждением, она принялась расстегивать его белую полотняную рубашку, но в какой-то миг утратила рвение, отвлеченная жаром его тела, ощущаемым сквозь тонкую преграду ткани. Как будто прикоснулась сквозь муслин к горячей стене. А при виде темной поросли на его груди почувствовала, что близка к обмороку.