Читать книгу "Психотерапия для депрессивных жаб - Роберт де Борд"

специалистов, чем раньше. Колледжей и бизнес-школ просто не сосчитать. Мир, в котором правят разум и коэффициент интеллекта, расширяется. Впервые за всю историю мы обладаем столь обширными познаниями о физическом мире…

Тут Цапля умолкла, потом тихо добавила:

– А как насчет мира чувственного разума, в котором правит коэффициент эмоций? Что мы вообще о нем знаем?

– Помнится, вы об этом как-то уже говорили, – сказал Жаб, – но тогда я ничего не понял. Что же в действительности означает этот коэффициент эмоций?

– Им обозначают понимание собственной внутренней жизни и умение ее контролировать. Как видите, к коэффициенту интеллекта это не имеет ни малейшего отношения.

– Что же тогда представляет собой индивидуум с высоким коэффициентом эмоций? – спросил Жаб.

– Если в двух словах, – ответила Цапля, – то он практически в полной мере познал себя и свои эмоции. Умеет держать в узде чувства и восстанавливаться после периодов горестей и тоски. Но что еще важнее, контролирует свою импульсивность и не сразу бросается вкушать удовольствия, что позволяет ему избегать необдуманных действий и решений.

– Хмм… – протянул Жаб. – Век живи, век учись. До самого последнего времени я не умел откладывать удовольствия на потом, что влекло за собой самые разнообразные проблемы. Но будем надеяться, что совместная работа с вами помогла мне немного развить эмоциональный интеллект.

Затем опять помолчал и спросил:

– Что-нибудь еще о коэффициенте эмоций вы добавить можете?

– Да, – ответила Цапля, – это касается понимания окружающих. Индивидуум, у которого этот показатель высок, может сразу определить, какие чувства испытывает его ближний. Эта способность, как вам известно, называется сопереживанием или сочувствием. Однако величайший талант, проистекающий из эмоционального интеллекта, заключается в налаживании хороших отношений с окружающими за счет должного понимания и восприятия их эмоций, равно как и надлежащей реакции на них. С учетом этого я, прежде чем закончить, хочу рассмотреть еще один, на этот раз последний момент.

Жаб неподвижно застыл и обратился в слух, жадно ловя каждое слово Цапли.

– Эмоциональный интеллект позволяет вам двигаться дальше в направлении личностного развития и роста – благодаря ему у вас появляется возможность перейти от состояния независимости к состоянию взаимозависимости.

– Как это? – спросил Жаб.

– Независимость, – ответила Цапля, – подразумевает, с одной стороны, определенную гордость за то, что ты можешь быть собой, с уникальными талантами и отличиями, с другой – готовность защищать эту новообретенную автономию по примеру какого-нибудь народа, который встал на собственный путь развития, избавившись от колониального прошлого. Ничего плохого в этом нет. Однако взаимозависимость требует не только зрелости и адекватной самооценки, но и столь же адекватной оценки других, несмотря на все наблюдаемые между нами различия. Взаимозависимость позволяет эффективно выстраивать отношения и взаимодействовать с окружающими как в общественной жизни, так и на работе.

– Я понимаю, однако…

Договорить фразу до конца пациент так и не смог – его неожиданно перебила Цапля.

– Боже мой, Жаб, взгляните на часы! Мы с вами общаемся уже лишних пятнадцать минут. Простите меня, пожалуйста, но мне, боюсь, надо уже торопиться, тем более что и у вас после нашего сеанса намечено еще одно мероприятие. Еще раз приношу извинения.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – ответил пациент, – от нынешнего сеанса я получил подлинное удовольствие, и если немного опоздаю на обед, то ничего страшного не случится.

Они встали с кресел и вышли в коридор, где Жаб снял с вешалки и надел пальто.

– Да, Цапля, чуть было не забыл, – сказал он, сунул руку в карман и вытащил небольшой сверток в грубой оберточной бумаге.

– Это вам. Небольшой подарок в благодарность за ваши труды.

– Очень мило с вашей стороны, – произнесла Цапля, – можно я открою его прямо сейчас?

– Да, конечно, – ответил Жаб, – это так, безделица.

Развернув пакет, Цапля увидела выточенную из дерева чашу с идеально отполированными светлыми и темными прожилками.

– Я сам сделал ее из ореха, поваленного ветром в Жабо-Холле, потому что обожаю заниматься токарной обработкой дерева, – продолжил пациент. – Подумал, что она, пожалуй, вам понравится и станет небольшим напоминанием о нашей совместной работе.

– Огромное вам спасибо, – поблагодарила его Цапля, – я всегда буду хранить ее как самое бесценное сокровище и при каждом взгляде на нее вспоминать обо всем, что узнала благодаря нашим сеансам.

– В самом деле? – удивленно спросил Жаб. – Не знал, что вы, со своей стороны, тоже чему-то научились. Думал, только я.

– А вот здесь вы ошибаетесь, – возразила Цапля, – в психоанализе познание чего-то нового всегда представляет собой двусторонний процесс, несмотря на то что каждый учится чему-то своему. Ладно, Жаб, идите уже, а то опоздаете на обед. До свидания.

– До свидания, Цапля, – ответил тот, – и спасибо вам за все.

С этими словами он сел на велосипед и покатил по направлению к «Красному льву», чтобы больше никогда не встречаться со своим психотерапевтом.

16. Прощание и начало нового этапа

Устроить в честь выздоровления Жаба праздничный обед придумал Крыс. «Оставлять без внимания важные события, никоим образом их не отметив, слишком просто, – сказал он. – Так бывает потому, что их значимость мы, видимо, обычно признаем только постфактум».

По причинам, известным только ему одному, это мероприятие Крыс решил устроить в «Красном льве» – на старом постоялом дворе с внутренним двориком и обеденными залами, отделанными деревянными панелями. Официанты с длинными свисающими усами, внешне такие же старые, как дом, расхаживали в передниках, доходивших им до черных растрескавшихся ботинок.

Не успев даже переступить порог, Крыс уже знал, что будет в меню: коричневый виндзорский суп из телятины и овощей, жареная норфолкская индейка с чиполатой, на десерт трайфл с хересом, немного сухого чеддара и кофе. Он пришел первым, желая убедиться, что в отдельном кабинете должным образом накрыт стол. Внешне комната (называемая здесь Залом Исиды) выглядела просто великолепно, что его немало удивило: на застеленном накрахмаленной белоснежной скатертью столе искрились бокалы и красовались старинные столовые приборы, дополняемые столь же белоснежными накрахмаленными салфетками.

Изучив винную карту, он, в полном соответствии со своими ожиданиями, увидел несколько хороших винтажных сортов по довольно умеренным ценам. Заказал пару бутылок кларета и отправился в бар дожидаться остальных. Там взял пинту любимого пива ДПТ, что, по общему мнению, означало «Да порадуйся ты!», с видом величайшего удовлетворения на лице облокотился на барную стойку и залпом выпил пенный напиток.

Следующим явился Жаб – раскованный, непринужденный, жаждавший поскорее встретиться с друзьями и рассказать обо всем, что с ним произошло. Но стоило ему прислонить к перилам отеля свой велосипед, поправить новый клубный галстук и небрежной походкой зашагать по внутреннему дворику, как у него