Читать книгу "Дрессировщик. Приручение - Ольга Николаева"

— Ну, вот и решили. Значит, будем заново знакомиться. И не смотри на меня, как зверь затравленный. Иди уже, отдыхай. Мне тоже не мешало бы освежиться…

Глава 7

Игорь честно и стойко держался еще несколько недель. Прекратил свои дальние поездки: оказалось, что все дела давно уже приведены в порядок, и их можно смело доверять заместителям и людям на местах. Не было такой потребности в его постоянных проверках и вмешательствах. Снова взял привычку ночевать дома. Не каждый день, но отлучался все реже и реже.

Татьяна, каким-то чудом, но вызнала, что его редкие визиты уже давно не связаны с работой и делами, начала показывать свое недовольство. Очень аккуратно, конечно, без явных претензий, но обиды время от времени проскакивали. И все чаще звучали намеки на то, что пора бы узаконить отношения. Или, на худой конец, жить вместе. Она даже готова была принять Игоря в свою небольшую трешку… Эта идея вызывала у него если не гомерический смех, то издевательскую ухмылку — точно. Суворов, не стесняясь, объяснил подруге, что не для того обустраивал себе дом, чтобы бросить его и переехать в многоквартирную типовую высотку. Зачем ему такие проблемы, с какой стати? О том, чтобы забрать Таню к себе домой — даже речи не возникало. Несомненно, она была бы счастлива. Однако, хватало ума не напрашиваться: если Игорь не зовет, значит, не стоит и заикаться на эту тему. За такую вот сообразительность он Татьяну и ценил. Однако, простого внимания, как раньше, ей уже не хватало. И даже дорогие подарки, и немалые переводы на карту — на необходимые мелочи, как он это называл — уже не устраивали. Не раз, приходя в гости, он с раздражением прекращал вечер и возвращался домой очень рано. Таня хотела Игоря — целиком и полностью, в свое распоряжение. Как только речь об этом заходила, он психовал и уходил.

А дома его ждала Женя. Каждый вечер, как по часам, находила его, неважно где — в кабинете, в зимнем саду, в гостиной, в любой части дома — и отчитывалась о том, что комендантский час соблюдается. Ни разу не опоздала. Наоборот, появлялась на глазах с хорошим таким запасом — на час, на два раньше положенного времени, а то и больше. И никуда не выходила — за этим четко следила охрана. Как примерная школьница, она отчитывалась о своих успехах в учебе, о том, чем занималась, куда ходила, какие планы строила. Правда, эти рассказы были совсем не похожи на прошлое их общение: сухо, коротко, только по делу. Никаких вопросов, никаких мыслей вслух. Игорь правдами и неправдами старался вывести девушку на разговор, но она старательно обходила все сложные темы, умудряясь каждый раз отвечать ему лаконично, без лишних слов и эмоций. Казалось, что к каждой такой вечерней беседе Женя готовилась, будто к экзамену.

Игоря даже забавляла эта ее сдержанность и сосредоточенность. Иногда. Чаще — злила. Хотелось уже понять эту странную девчонку, что когда-то смотрела на него, почти как на бога, старалась привлечь и понравиться. А теперь, когда он и сам бы не прочь заинтересоваться, она делала все, чтобы остаться незаметной. Жаль, что поздно. Суворов замечал все чаще и все больше. И бесился от этого. Нужно быть совсем идиотом, чтобы не понять своего любопытства, с высокими материями никак не связанного. Женя его волновала как женщина, и реакции своего организма Игорь сдерживал все с большим трудом. Факт, что формально девушка уже повзрослела, и никакие нормы закона уже ничего не запрещали, никак не должен был повлиять на его отношение. Моральные принципы от возраста никак не зависели. Женя — еще ребенок. А с их разницей в возрасте, ребенком и должна для него навсегда остаться. Во всяком случае, Игорь все чаще напоминал себе об этом. Все больше злился на себя, за то, что вспоминать приходится при каждой краткой встрече. Глаза, отчего-то, постоянно забывали, и он бесконечно пялился то на длинную шею, подчеркнутую короткой стрижкой, то на стройные ноги, которые невозможно было спрятать ни под какой одеждой… А Женя, как назло, научилась демонстрировать их даже под строгими шмотками… Даже при самом серьезном разговоре, он все чаще отвлекался на нескромные идеи. Да что себя обманывать? Все образы были откровенно пошлыми и непристойными. Оттого он морщился недовольно, прерывал беседу, якобы по срочной причине, и отправлял девушку, подальше от себя.

Плохо складывалось их общение. Отвратительно, и этого не стоило скрывать ни от кого. Но менять что-либо он был сейчас не в силах. Еще и вечные обломы у Татьяны только добавляли масла в огонь. Игорю, порой, казалось, что он взорвется однажды, и обеим дамам достанется на полную катушку.

Спасала конюшня: занимаясь лошадьми, он физически так выматывался, выпускал пар, что на какое-то время хватало терпения и на то, чтобы слушать Танино нытье, и просто внимательно слушать Женю.

Светлана, будто догадываясь, что с хозяином дома творится что-то нездоровое, на глаза вообще не попадалась. Здоровалась, давала отчет обо всем, что считала важным, и тут же скрывалась в дальних помещениях. Или совсем уезжала — то за покупками, то к каким-то подругам в гости. Может быть, и просто дулась на то, что Игорь жестко отчитал ее за самоуправство. Но его это волновало меньше всего. Справиться бы со своими заморочками.

А еще любопытство терзало: как же, вдруг, Женя смогла обходиться без этого своего "напарника", без которого раньше никак не могла?

И не сдержался однажды, спросил, почти напрямую показав свой интерес:

— А как же твои совместные задания теперь, скажи, пожалуйста? Как ты с ними справляешься? Ведь приходится каждую ночь дома проводить? — Задал вопрос и напрягся, не зная, чего больше хочет услышать от девушки.

Она лишь пожала плечами:

— Нормально справляюсь. Начали заниматься раньше. Иногда по субботам собираемся и делаем. Вы не беспокойтесь, Игорь Дмитриевич, учеба никак не пострадает. Я подстроилась.

— А что же раньше мешало? Почему до моего запрета ты спала неизвестно где и с кем? И чему, интересно, хорошему тебя научил этот великолепный напарник? Чем он хорош, и что умеет? — Его несло. Конкретно так. И было неприятно от себя самого, из-за глупых и неуместных вопросов. Но… Накопленное раздражение за долгое время, немного алкоголя, принятого на встрече, да очередной облом у Тани, не пожелавшей сегодня даже встретиться… Суворов, привычный к спокойствию и мерному ходу жизни, сейчас напоминал себе вулкан, готовый вот-вот взорваться.

Немного не хватало давления до выхода кипящей лавы, но он уверенно и с мазохизстским удовольствием это давление нагнетал.

Женя вздрогнула, глаза распахнулись, даже рот слегка приоткрылся. Порозовели щеки и шея. Она пожевала губы, заморгала недоуменно… Было видно, что не ждала такого вопроса. Растерялась.

А Игорь наблюдал, не желая помочь ей ни словом, ни взглядом. Ждал.

Правда, она быстро сообразила: заняла позицию удивленной дурочки. Во всяком случае, именно так ему показалось:

— Я не понимаю, о чем вы, Игорь Дмитриевич. Дима очень хорошо разбирается в экономике, и другие предметы знает отлично. Он школу с медалью закончил, между прочим. Лучшего напарника и не найдешь: многое сам делает, а еще — он классный рассказчик. Я его объяснения лучше понимаю, чем даже лекции профессоров. — Она говорила быстро, будто заранее речь была приготовлена и заучена. Правда, краснела и сбивалась. Несколько раз волосы поправляла. Явно было, что переживает. — Вы мне, пожалуйста, не запрещайте с ним дальше учиться! Очень прошу, Игорь Дмитриевич!