Читать книгу "Она со мной - Джессика Кансоло"

– Ты упомянула столкновение. Кто-нибудь еще пострадал?

Я опускаю руку. Я знаю, что он переводит разговор на меня, и уважаю его желание. Для человека, который никогда и никого не впускает в свою жизнь, он и так уже много рассказал.

Я могла бы солгать. Это было бы проще и лучше. Но не могу этого сделать. Я не могу предать Эйдена после его честности и открытой уязвимости. Ложь стоит дорого, а я уже слишком долго в ней живу. Мое сердце почему-то требует, чтобы я была честной хотя бы один раз.

– Маленькая девочка. Ее звали Сабрина, – шепчу я. – Ей было всего шесть лет, когда она умерла. И это моя вина.

– Нет. Амелия! Нельзя…

– Это так, Эйден! – я перебиваю его. – Я опоздала на автобус! Я позвонила отцу, чтобы он забрал меня. Я села в машину с пьяным водителем! Эйден, я убила маленькую девочку!

Впервые после похорон Сабрины я плачу всерьез, позволяя эмоциям наконец-то вырваться на свободу. Эйден даже не колеблется. Его руки обхватывают меня, и он притягивает меня ближе. Мое тело идеально вписывается в его скульптурные руки. Я обхватываю его спину, прижимаясь ближе к теплу, а он крепко держит меня, пока я рыдаю.

Это объятие, этот ласковый жест от парня, который обычно остается бесстрастным и черствым, значит для меня больше, чем все остальное. Я никогда раньше не чувствовала себя в такой безопасности, не боялась быть уязвимой, поэтому мне хочется остаться в его объятиях навсегда.

Он кладет подбородок на мою макушку, одной рукой поглаживая спину. Другой рукой он зарывается в мои волосы.

– Это не твоя вина, Амелия. Ты не заливала алкоголь ему в глотку. Ты не давала ему в руки ключи. Ты не говорила ему подвергать опасности свою жизнь и жизнь единственной дочери. Это не твоя вина, и не смей себя винить.

– Но Сабрина мертва. Ее отец, Тони, потерял в тот день все. Его жена недавно умерла, а из-за меня погибла его единственная дочь.

Эйден кладет руки по обе стороны от моего лица и притягивает меня назад, чтобы я посмотрела на него. Он держит меня в заложниках своими серыми глазами.

– Это. Не. Твоя. Чертова. Вина. Отец Сабрины не смеет тебя обвинять.

Но он обвиняет. И я это знаю наверняка.

– Тебя там не было, Эйден. Я пробралась на ее похороны, сидела в задней части церкви и мучилась от того, что все эти печальные люди собрались оплакать ее; все эти люди собрались, чтобы ненавидеть меня за то, что я забрала у них любимого ребенка.

– Прекрати, Амелия! – Эйден отпускает меня, отступает назад в разочаровании. Я сразу же начинаю скучать по его утешительному теплу. – Ты не виновата. Если кто-то скажет иначе, я собственноручно выбью из него это дерьмо.

Хотела бы я, чтобы он выбил. В тот день он не видел Тони. Отец Сабрины выглядел настолько разбитым, настолько неуверенным в том, что делать со своей жизнью, когда последнего живого напоминания о его жене больше нет.

Его глаза. Они были призрачными, тяжелыми от горя, полными боли. Я никогда не забуду тот взгляд, ведь именно его трансформация стала причиной моей испорченной жизни.

Со временем его взгляд перешел от боли к отчаянию.

От отчаяния к безнадежности.

От безнадежности к гневу.

От гнева к мести.

И все же я киваю, соглашаясь с Эйденом.

* * *

Я действительно не видела ничего плохого в том, чтобы открыться Эйдену, ведь еще никогда не ощущала такое спокойствие. Впервые после аварии я смогла выспаться.

Но, проснувшись на следующее утро, я почувствовала нарастающую панику. И так продолжается все выходные. Мой гиперактивный ум перебирает причины, по которым я не должна была говорить Эйдену правду.

Все было бы не так плохо, если бы просто остановила эту историю на уровне «мой отец вел машину в пьяном виде», но чем больше мы разговаривали, тем больше я чувствовала, что должна рассказать правду. Что-то в Эйдене вызывало в моей душе спокойствие. Мне настолько понравилось быть уязвимой, что я забыла о необходимости сохранять бдительность и придерживаться сценария.

Я никогда никому не открывалась, но вдруг, ни с того ни с сего, решила поделиться своими самыми темными секретами с самым крутым парнем школы? Какого черта, Амелия? Соберись!

Мама ужасно разозлится, если узнает. Нам снова придется переезжать, а потом ей снова придется искать работу, и с каждым днем она будет все больше на меня обижаться и… Нет.

Я останавливаюсь. Она не узнает. Я ничего ей не скажу, потому что Эйден никому не расскажет. То есть Эйден, наверное, рассказал бы мальчикам, поскольку они все делают вместе, но в этот раз он будет молчать. Прошлой ночью мы с Эйденом общались на более глубоком уровне. Он рассказал мне о маме и братьях. Интересно, что с ними случилось?

Что ж, в любом случае Эйден достаточно проницателен. Он должен понять, что я не хочу, чтобы кто-то посторонний узнал мою историю.

Эйден никому не рассказал о чувствах Чейза к Шарлотте, так что не похоже, что у мальчиков один мозг на всех. Видимо, и у них есть секреты. В школе я первым делом поймаю Эйдена и удостоверюсь, что он никому не расскажет. Я знаю это. Я могу доверять Эйдену. Конечно, вначале мы ненавидели друг друга, но теперь мы друзья. Он открылся мне. Он доверяет мне. Он понимает меня.

Я принимаю душ, заплетаю волосы во французскую косу, пытаясь скрыть темно-коричневые корни, после чего накладываю чуть больше макияжа, чтобы скрыть темные круги под глазами.

Поскольку мне не нужно выпрямлять волосы, я быстро заканчиваю подготовку. У меня остается около двадцати минут до выхода.

Открыв дверцу шкафа, я достаю старую коробку из-под обуви, сажусь на кровать, скрестив ноги, и ставлю ее перед собой.

Прошлой ночью Эйден был слишком близок к тому, чтобы узнать всю правду. Прокручивая в голове прошлый вечер, я вспоминаю, почему он больше ничего не может узнать. Почему никто ничего не должен знать, и почему важно хранить мой секрет.

Первое, что я достаю, это пачка газетных вырезок о несчастном случае с моим отцом, подробно описывающих аварию и показывающих фотографии нашего разбитого внедорожника и уничтоженной машины Тони. В итоге план Эйдена сработал. Он хотел узнать некоторые секреты, и ему это удалось. Он узнал даже больше, чем я когда-либо хотела раскрыть. И это было не так уж сложно.

Но чего он точно не знает, так это того, до какой степени горе Тони его одолело.

Я достаю еще одну газетную вырезку, провожу пальцами по жирному заголовку: «Похищена 16-летняя Тея Кеннеди».

Вытаскиваю еще одну: «Главный подозреваемый в похищении Кеннеди опознан как Тони Дерандо».

Статьи продолжаются и продолжаются, и я бессознательно перелистываю их, останавливаясь на одном, в частности: «Тея Кеннеди в безопасности; Дерандо не найден».