Читать книгу "Немая - Агаша Колч"

– Огонь-девка! Всё помнит, всё подмечает, обо всём заботится. Вот что, Ерофей, слово даю: закончишь Академию в пятёрке лучших – отдам за тебя Дарью замуж, – постановил дед, прихлопнул ладонью по столу, но взглянув на меня, добавил. – Если она сама против не будет.

Жених кивнул, а я фыркнула. Делят мои мужчины шкуру неубитого медведя. Поступи сначала, потом уже о выпуске мечтай, – подумала с ехидцей, но условие мне понравилось.   

Непритязательный серый в тусклом освещении подвала при дневном свете оказался благородным цветом старого серебра, с чернотой в складках. Хотелось из него сшить нечто этакое – эффектное, струящееся. Но мечтательную эфемерность развеяла единственным словом: зачем? Как мама дяди Фёдора говорила – «коров очаровывать?». Да и не стоит выделяться излишне. Неужели мало того, что я степнячка и внучка чародея? Чужих нигде не любят, зачем ещё и одеждой акцентировать своё отличие.

Прямая юбка, собранная на талии в мелкие складки, вырез под шею, прямые рукава. Даже вытачки можно было не делать – нет пока у тела моего особых изгибов. Украсила платье просто. Правда, пришлось для этого одно из купленных полотенец изрезать. Ткани для постели приобретённые сероваты, небелёные, а мне хотелось порадовать себя пусть незатейливой, но нарядной деталью. Выкроила три воротничка разной формы, два обшила кружевом, что на рушнике с двух сторон пришито было, третий воротник тесьмой серебристой украсила. Аксессуар сей бесхитростный хорошо освежал платье, и его легко менять и по ситуации, и по настроению.

Жакет-душегрею с баской и воротником-стойкой из зимней мантии того же серого цвета сшила. Сплела тесьму серебристую в замысловатые петли и пуговицы. Спасибо роликам с ютуба об умелой китаянке. Мне так понравилось, как она быстро и ловко навязала застёжек для стёганой куртки, что нашла схему и научилась нехитрой премудрости. Вот и пригодилось. Неприметное, но украшение. Хотелось мне душегрею мехом обшить для тепла и уюта, пусть бы и простеньким, заячьим, да где взять? Всё богатство комплекта – в подкладке из шёлка для жакета и в подъюбнике к платью. Ну и пусть не видно никому – я-то знаю.

Пока возилась с шитьём, всё время спрашивала себя: может, я портнихой в прошлой жизни была? Но понимала, что крой мой далеко не профессионален и шью абы как. Есть в арсенале кое-какие представления да навыки примитивные, и только. Так кто же я? КТО?! Ни имени, ни судьбы...

– Даша, обувку пойдём забирать? – из кухни позвал Ерофей.

В светлицу мою девичью он ни разу не заходил. Невместно это по обычаям местным. Дед зайти может – он родич и старший в семье, а жених, да наедине – ни-ни.

Ещё раз на ощупь поправляю воротничок на платье, подхватываю жакет и павой выплываю из комнаты. Зеркал здесь не видела. Смотрятся красотки в маленькие полированные металлические пластины, но в них или глаз виден, или нос, так малы они. Оценить же себя с головы до ног, увы, нереально.

Зато оценил Ерофей. Вспыхнул, как умеют краснеть только рыжие. Даже на шее пятна красные появились. И заорал:

– Осей Глебович, быстрее сюда!

Перепугал старика, балбесина стоеросовая, тот аж за сердце схватился. Но посидев немного, выпив остывшего отвара и успокоившись, чародей разулыбался:

– Дашенька, красавица моя. Как же ты хороша, стрекозка.  

Так и пошли за новыми сапожками. Я в сандалиях своих разбитых в хлам, Ерофей в стоптанных сапожищах с чужой ноги, но в новой, ладно сшитой одежде. 

Глава 18

– Вот что я скажу тебе, барышня. Не надейся на Ерошку. Он как чародеем станет, забудет о тебе. Чародеи, оне знашь, какие? У-у-у-у… Гордячие. То, что дед твой простой да вежливый, это редкость великая. Не жди журавля в небе, бери синицу в руку, – горячо нашёптывал мне мастер Родим, с опаской оглядываясь на дверь, за которой на крыльце над чем-то своим смеялись парни – жених мой и подмастерье сапожника. – Прождёшь его понапрасну, перестарком станешь, кому тогда нужна будешь? Выходи за Митьку маво. Не сичас – мала ты пока, не созрела. А через пару годков в самом соку будешь, так и свадебку справим.

Мужчина так плотоядно облизнулся, что я шарахнулась от него к двери. Странный какой. Сына сватает, а такое впечатление, что сам жениться хочет.

Тут и парни вошли. Веселье Ерофея в одно мгновение испарилось. Взглянув на покрасневшее от возбуждения лицо и масляные глаза сапожника, он спрятал меня себе за спину.

– Обувка наша готова? – строго спросил мастера, тот кивнул. – Показывай.

Сапоги были выше всяких похвал. Удобные, лёгкие, аккуратные, правда, большеваты немного.

– На вырост сшил. Молодые вы ещё, растёте. Носок поддень, або портянку наверти, и хорошо будет, – мрачно ответил на претензию Родим, пересчитывая полученные за работу грошики.

Поблагодарили, поклонились, вышли.

– Снохач хренов, – зло сплюнул Ерофей. Увидев вопрос в моих глазах, пояснил. – Думаешь, он зачем тебя за Митьку своего сватает? Ты ему приглянулась. Понятно, что не басурман какой, второй женой не возьмёт, а вот сноху в углу зажать… Вымеск колобродный!*

*Вымесок – выродок, колобродный – тупой. (древнерусские ругательства)

Читала я о таком, у Лескова, кажется, но никак не ожидала столкнуться с подобным лично. Пожалела будущую Митькину жену. Заступник из парня никакущий – рохля и отца смерть как боится. Значит, злую ревность на жене срывать будет. Избавьте, светлые боги, от участи такой страшной, – мысленно помолилась я и покрепче ухватила Ерофея за рукав.

– Не бойся, голубка моя, – куда-то в макушку прошептал жених. – Я тебя никому в обиду не отдам.

Ох, как же стыдно-то, граждане! Стыдно мне за то, что по сути пользуюсь я хлопчиком. Прячусь за его широкую спину, за статус невесты будущего студиозуса, а у самой даже мысли нет, что замуж за него когда-то пойду. Пока у меня другие цели.

Главной целью после осознания того, что я попала, было выжить. Найти еду, прикрыть нагое тело, встретить добрых людей. Спасибо светлым богам этого мира, всё по желаниям дали. Теперь следующая задача: необходимо научиться зарабатывать, чтобы самостоятельной стать. Здесь большинство женщин зависят от мужчин. Девочки и девушки от отцов или братьев, взрослые тётки от мужей, сыновей взрослых или, опять же, от братьев. Мало кто своей жизнью сам распоряжается. На нашей улице только соседка Боянка сама себе хозяйка. Содержание от казны получает за героически погибшего мужа. Был он военачальником средней руки. Погиб, границы от супостатов защищая. Сыны тоже помогают, но живут отдельно.    

У меня кроме деда Осея никого нет. Мужем обзаводиться пока рано. Значит, есть время организовать свою жизнь так, чтобы быть независимой.

А Ерофей… Хороший парень, но пока моё взрослое сознание к нему кроме дружеского участия, толики материнского инстинкта и благодарности за помощь ничего не чувствует. Надеюсь, что шесть лет отсрочки что-то изменят. «Или ишак сдохнет, или эмир умрёт».