Читать книгу "Золушки в опасности - Лесса Каури"

Покои княжны располагались на втором этаже. Из окон струился слабый свет, это давало надежду на то, что княжна еще не спит, и наследнику повезет увидеть ее, а не груду мехов на кровати в алькове, скрытом глубокой тенью.

Индари не обделила принца силой, поэтому он легко взобрался на средние ветви ели, оказавшиеся вровень с освещенными окнами. И едва не упал от неожиданности – Рейвин подошла к окну и застыла, глядя на низкое северное небо. Он с жадностью рассматривал лицо с правильными чертами, обрамленное темными волосами, сейчас свободно распущенными по плечам. Да, она не была яркой красавицей, каких он предпочитал, но в твердой линии маленького подбородка, в том, как она сжимала губы, таился характер, который Редьярд разглядел. А ее выражение лица напомнило ему собственное… когда он раздумывал о предстоящем браке. Не красавица, но и не дура! Своенравная лошадка. Сейчас княжна не выглядела высокомерной, но он догадывался, с каким презрением могут смотреть на чужака эти глубокие темные глаза. Темные, как омуты, в которых пропадает свет.

Лишь на миг Рейвин прижала ладони к совершенно сухим глазам и, отвернувшись, отошла от окна. На ней была ночная сорочка в пол и шаль из красной узаморской шерсти. Впрочем, глядя на то, как двигается девушка, принц не сомневался, что с фигурой у нее все нормально.

Так и не оглянувшись на окно, Рейвин исчезла из вида. Рэд подождал, пока в комнате погаснет свет, слез с дерева и отправился к слуге, который ждал его в условленном месте. От увиденного у него осталось странное впечатление: будто не на живого человека он смотрел, а на тень. Тень чьего-то далекого прошлого.

* * *

На следующее утро княжну Моринг представили наследнику Ласурского престола. В честь этого события вечером был объявлен бал, на котором молодые люди могли потанцевать вместе, пообщаться и познакомиться поближе.

На утреннем представлении Редьярд сполна ощутил то самое северное высокомерие, о котором размышлял накануне. Княжна казалась высеченной из куска льда, слова произносила тихо и только те, чтобы были обязательны по этикету. На «жениха» не смотрела, лишь вначале кинула на него такой взгляд, что он едва устоял на ногах от плескавшейся в нем ярости. Редьярд никому не признался бы, но после этого утра он еще сильнее захотел вернуться домой. В Вишенрог, где на улицах пахло медом и печеными фруктами, где было еще тепло, а дожди не портили настроения, где с моря дул всегда свежий ветер. Где люди были не в пример доброжелательнее здешних! Наследник уже был готов сообщить главе Ласурской делегации, что девушка ему не подходит, но понимал, что тот ничего не решает. Это следовало сказать отцу, и никому больше. А значит, нужно было немного потерпеть.

На вечерний бал Его Высочество отправился, «надев» знаменитую маску всепобеждающего Ласурского радушия. Он был обязан пригласить княжну на первый (и все последующие танцы), что и сделал, ощущая себя человеком, вынужденным есть клюкву без сахара большими ложками.

Следовало признать, что танцевала она прекрасно, хотя некоторые па и показались принцу старомодными. Но грация княжны, ее плавные движения завораживали так же, как движение стального клинка в руках мастера. Они были столь же точны и неумолимы. Казалось, она не танцевала, а билась с наследником Ласурского престола за что-то, о чем он пока не подозревал. Лишь много позже Редьярд поймет, что Рейвин в тот момент переживала битву с самой собой. А тогда он начал с комплиментов, на которые она ничего не отвечала, лишь смотрела на него своими глазами, похожими на оленьи, но ни следа покорности не было в них. Когда Рэд перешел от комплиментов княжне к восхвалению Узамора, она оборвала его неожиданно грубо:

– Ваше Высочество, прекратите лгать! – сказала она. – Вы ненавидите мою страну и, вполне возможно, меня, поскольку я – или любая на моем месте! – станет той границей для вашей свободы, которую вы не сможете преступить.

Изумленный принц даже споткнулся – никто из его многочисленных фавориток во дворце или любовниц в Вишенроге и окрестностях не позволял себе так говорить с ним.

– Я не ненавижу Узамор… – растерянно сказал он и вдруг признался: – Скорее – ситуацию!

Княжна внимательно взглянула на него. В ее голосе сквозила печаль, когда она сказала:

– Мы оба – заложники…

– Я рад, что вы это понимаете! – хмыкнул принц.

– Но я сделаю все ради Узамора – негромко добавила она, однако в ее голосе было столько силы, что Редьярду стало не по себе.

– А вы могли бы сказать подобное о Ласурии, княжна? – спросил он, пытаясь за насмешкой скрыть замешательство.

Он полагал, что на вопрос она не ответит, как истинная дочь Севера, не признающая Юг.

В ее глазах промелькнуло нечто, что принц не успел понять, но отчего его сердце заныло, как от потери. Надо бежать прочь от этой странной девушки, вызывающей в нем такие противоречивые чувства! Она слишком сложна для него! И тут она посмотрела ему прямо в глаза и твердо произнесла:

– Да, Ваше Высочество! Я могу сказать то же о Ласурии!

В ее взгляде не было ни лжи, ни лести. Она смотрела на наследного принца одной из самой больших Тикрейских стран как равная. Этот взгляд засел в его памяти, как игла…

Ласурская делегация отбывала из Данжера первой. Его Высочество источал улыбки направо и налево, а сам поглядывал на застоявшихся лошадей кортежа, ощущая себя таким же жеребцом – замерзшим и жаждущим движения. Ноги его больше не будет в Данжере, в частности, и в Узаморе, вообще! Пропади пропадом это княжество, где женщины кажутся молчаливыми рабынями, но стоит им сказать одну фразу, и ты понимаешь, кто тут главный, где в жилых покоях не топят, чтобы не спугнуть холод, а звериных шкур гораздо больше, чем где бы то ни было.

На прощание принц и княжна не сказали друг другу ни слова. Он холодно поцеловал ей руку. Она кивнула коротко и равнодушно. Если между ними и был момент откровения, он прошел, навсегда оставшись в прошлом. Глядя на них, стоящих рядом, – на высокого статного светловолосого Редьярда и маленькую хрупкую княжну, – все понимали, что более неподходящих друг другу людей не найти на всем Тикрее.

Едва карета тронулась, наследник вздохнул с облегчением. Внутри было тепло, даже жарко – топилась дорожная печь, и Редьярда резко потянуло в сон. Как будто он не спал все то время, что провел в Данжере. Он плотнее закутался в меховой плащ, откинул голову на настенную подушку, прикрыл веки и блаженно улыбнулся. Домой! Он едет домой!

* * *

На столе, стоящем в отцовском кабинете, были выложены миниатюры с изображениями претенденток. Мрачный, как туча, Редьярд, старательно воротил от них лицо, ибо пробил час выбора.

– Я объясню тебе еще раз, остолоп, – сказал Его Величество голосом, в котором гнев был тщательно затушеван заботой. – Я не вечен и срока своего не знаю, но я хочу уйти к Пресветлой под смех внука – твоего наследника. Наследника Ласурского престола! Если бы у гаракенцев была подходящая для тебя принцесса, я бы и спрашивать не стал – такой брак выгоден Ласурии, а значит, выгоден и тебе! Но в их роду в последнее время рождаются только мальчишки. Гномы никогда не позволят дочери своего народа выйти замуж за человека. С Креем связываться – себе дороже. Именно поэтому мы обратили взор внутрь страны, а не за ее пределы. И сейчас я хочу услышать о твоем выборе.