Читать книгу "Король без трона. Кадеты империатрицы - Морис Монтегю"

А Людовик? О, он обладал в ее глазах всеми достоинствами красоты, славы, добродетелей; на его челе ей виделась королевская корона в ореоле мученика. В двадцать лет он пережил всевозможные впечатления жизни от Версаля до Тампля, от придворного блеска до мрачного изгнания и одиночества…

Какое огромное счастье быть причастной к его трагической судьбе в качестве утешительницы, поверенной и помощницы, ожидая в будущем блестящей награды гордого торжества! В своих пылких мечтах Изабелла следовала всюду за своим героем, делила с ним тысячи опасностей, спасала его, поддерживала, окружая неутомимой преданностью, горячей Любовью, конечно вполне разделяемой им… Потом… потом торжество коронования в Реймсе или в соборе Парижской Богоматери. Она опять с ним, рядом, разделяла его торжество, как делила горе, сознавая, что она спасла его и Францию… Эти мечты были упоительны.

Но зато пока положение было не из радостных. Ее слишком предусмотрительный брат и ревнивый жених тонко дали понять его высочеству, что ни один из них не обладает покладистостью Дюбарри и что известного рода услуги не входят в пределы их преданности. Как ни деликатно было объяснение, тем не менее принц уехал раздосадованный, ни с кем даже не простившись, и она не знала, увидит ли его еще когда-нибудь.

Запершись в своей комнате, Изабелла мечтала, изощряя свое воображение, изобретая невероятные романы с двумя действующими лицами, строя всевозможные воздушные замки.

Наконец она приняла неожиданное решение и написала принцу известное уже первое письмо. Однако, отослав его с курьером, она сейчас же раскаялась и испугалась последствий. Если он явится на ее призыв, чем она объяснит свою смелость и заставит простить ей такое забвение правил этикета? Она не знала этого, но не хотела думать об этом, полагаясь на вдохновение минуты.

Прошли два, три дня, скучных, однообразных, полных мучительного душевного разлада, ожиданий, опасений и радужных грез, но Людовик не приехал.

Тогда Изабелла нетерпеливой, дрожащей рукой написала второе письмо и послала второго курьера.

Прошло еще двое мучительных суток… Изабелла отчаивалась и сердилась, то раскаиваясь, то возмущаясь. Она бледнела от треволнений, и ее лучший друг — зеркало не утешал ее. Но она продолжала упорно ждать, каждое утро мечтая: «Сегодня! Сегодня непременно!» — но так как принц все не приезжал, то каждый вечер, ложась спать, она утешала себя мыслью: «Завтра, завтра непременно!»

Измученная ожиданием, Изабелла целыми днями полулежала в кресле, слушая монотонный бой часов. Время тянулось бесконечно долго, она скучала до отчаяния. Замок казался совсем безлюдным и молчаливым, как огромный собор; даже слуги не показывались. Тяжелая атмосфера собиравшейся грозы еще более расстраивала нервы.

Чувство тоски и одиночества овладело Изабеллой, и она, эта гордая девушка, совсем упала духом. Горячая слеза скатилась по ее побледневшей щеке, и она тихо прошептала: «Луи!» — вообразив себя искренне и безнадежно влюбленной в принца.

А в это самое время Людовик в блестящем мундире, который обращал на него общее внимание на протяжении всего пути от Парижа до Компьена, блуждал в лесистых окрестностях замка Депли и, наконец, остановил свою лошадь перед небольшой калиткой в стене парка, той самой, через которую недавно скрылся Бруслар. Всадник толкнул ее, и она сейчас же распахнулась, так как не была заперта изнутри. Людовик взял свою лошадь под уздцы, провел ее в парк и привязал к стволу березы.

Гранлис был великолепен в новом мундире поручика императорской армии. Все «кадеты императрицы», как уже называли офицеров новых дворянских полков Наполеона, поспешили надеть свою новую форму: одни — из кокетства и щегольства, другие — ради собственной безопасности. Кто осмелился бы, исключая, может быть, только Фуше, заподозрить шуана, не говоря уже о принце королевской крови, под мундиром офицера императорской армии?

Дорогой солдаты и жандармы отдавали честь Гранлису как поручику, и он ехал в прекрасном настроении, решив, что его вызвали Иммармон и Прюнже, позавидовавшие графу де Тэ и пожелавшие вернуть себе его внимание, а может быть, и предохранить от опасностей, от Полины Боргезе — чудаки! — рискуя даже ради этого увлечением Изабеллы.

Какое безумие эта любовь к нему молодой девушки! Людовик обещал себе быть осторожным, полным достоинства и величия, чтобы отблагодарить своих друзей за это новое доказательство их преданности, которое глубоко тронуло его. К тому же Полина теперь вернулась в Рамбулье, он был свободен, и пребывание в Компьене, под сенью лесов, в такое жаркое время улыбалось ему.

Людовик шел по узкой дороге, ведшей к дому. Тяжелые капли дождя изредка падали с потемневшего, как пролитые чернила, неба. Приближение грозы заставило замолчать птиц. Все кругом зловеще замолкло. Только шум шагов молодого человека раздавался по сухой еще дороге.

Нервный, впечатлительный принц вдруг остановился, смущенный каким-то неясным предчувствием, но затем, приписав это влиянию погоды, он беззаботно двинулся вперед по алле и вышел к замку.

Пока он жил здесь, он ознакомился с расположением комнат, а потому теперь без колебаний поднялся по гранитной лестнице и вошел в замок.

Не залаяла ни одна собака, не появился ни один лакей.

«Что за запустение?» — подумал принц, но пошел дальше.

Его шаги гулко раздавались под высокими сводами галерей и огромных зал.

Однако Людовик был спокоен. Ведь он был здесь у себя, так как был королем. Эта идея забавляла его. Он прошел по массивной лестнице с полированными каменными перилами, миновал площадку первого этажа и вошел во внутренние апартаменты.

Везде были та же тишина, то же безмолвие…

«Принц в заколдованном замке спящей царевны», — подумал заинтересованный приключением Гранлис.

Вдруг он неожиданно остановился посреди главного зала и нахмурил брови. В его памяти воскресли недавние воспоминания, а в уме мелькнуло сознание истины.

Ведь в замке не было никого, кроме, может быть, Изабеллы. Тогда… Со стороны смелой девушки здесь могла быть ловушка, и это встревожило принца… Он открыл наудачу одну из дверей, выходившую в узкий светлый коридор. Там тоже были безмолвие и пустота… Не будучи в состоянии долее выносить неизвестность, принц громко крикнул:

— Иммармон! Прюнже! Иммармон! Есть тут кто-нибудь?

В глубине коридора хлопнула дверь, послышались легкие шаги, раздался громкий крик, и перед Людовиком появилась сияющая, испуганная Изабелла со следами слез на лице.

Эти слезы объясняли все. Они были доказательством всей истории несдержанной страсти; они говорили и о письмах, и о призыве, о расставленной ловушке для чести принца.

— Вы! Вы, государь! Наконец! — воскликнула Изабелла.

В глубине души она торжествовала, но в то же время бросила беспокойный взгляд на видневшуюся сквозь окно дорогу, где ей уже чудились брат и жених, скакавшие к замку. Что произошло бы тогда? Какой позор, какая семейная драма!