Читать книгу "#черная_полка - Мария Долонь"

— Старая ведьма, вижу, уже тут, — сказала Клара и тоном ниже: — На улице потемнело, собирается дождь.

Словно в подтверждение ее слов, раздался приглушенный раскат грома. Вслед за ним, как если бы гром был третьим звонком, засуетились, забегали вокруг кафедры клонированные приемщики ставок, помощники, появился аукционист — седой и молодой, похожий на Венсана Касселя. Приемщики распределились по периметру — перед рядами, возле дверей, в проходах, «Кассель» поприветствовал публику, стукнул ритуальным деревянным молотком по маленькой тарелочке и объявил аукцион «Шелди’с» открытым.

В его доме для «Бессонницы» давно приготовлено место. Сбоку от окна, которое смотрит в сад, чтобы не падали прямые солнечные лучи. Эта весна во Франкфурте теплая, даже жаркая, но защитное стекло уже куплено у Цейса за баснословные полторы тысячи евро. Отто все правильно повесит, все защитит. Глядя на этот пустой уголок стены, Отто давно видел на ней серую тень от картины, которую он так искал, так долго ждал, когда наследники Сары Бернар разберутся в суде с правами собственности на предметы искусств. Он надеялся, что именно она достанется младшему Карлу, дурню, наркоману, радовался, когда именно так и вышло, и олух Карл полностью оправдал его надежды: через два года после вступления в права владения выставил ее на «Шелди’с».

Слева от его фантомной «Бессонницы» висели два полотна, его любовь и гордость — «Ночной кошмар» и «Пробуждение».

Альфонс Муха много писал Бернар — у них был семилетний театральный контракт и роман, который никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть. В основном это были афиши. Уже тогда коллекционеры срезали «Жисмонду» по ночам с круглых рекламных тумб. Что говорить о картинах — сама по себе «Бессонница», где Сара изображена изможденной, с серой кожей и тусклыми волосами, с выглядывающими из-за ее спины черными полупрозрачными детскими фигурками — образ, очень похожий на афишу «Медеи», — была уникальна, редка, желанна многими.

Но мало кто знал, что она — часть триптиха «Ночь», который Муха писал уже в Америке, после расставания с Бернар. Отто наткнулся на это случайно, в архивах, куда они с Кларой ездили лет восемь назад, после того, как ему удалось купить «Пробуждение» у старухи Фринцбурген. Эксперты подтвердили подлинность этой никому не известной картины Мухи, и Отто поехал в Прагу, чтобы почитать его воспоминания, в слабой надежде наткнуться на след «Пробуждения». И ему повезло.

«Она была рыжим пламенем моей жизни, — писал Муха, — когда мы познакомились, мне было тридцать четыре, ей — пятьдесят, в жизни — худая как щепка женщина, которая сонно двигалась по комнате, — но как преображалась она в свете софитов! И сегодня, на берегу Гудзона, я ношу ее у себя внутри, спящую, уставшую, но иногда мне кажется, что она просит меня разбудить ее. И тогда я сажусь к холсту». В примечаниях мелким шрифтом следовали краткие сведения: триптих «Ночь». 1. «Ночной кошмар», зак. 1907 г., март, 23-е; 2. «Пробуждение», зак. 1909 г., февраль, 25-е; 3. «Бессонница», зак. 1910 г., апрель, 1-е.

Самым прекрасным полотном из триптиха, был, конечно, «Ночной кошмар», за которым Отто гонялся долго, уговаривал, подкупал, плел косы интриг и, наконец, через своих агентов в США добился, чтобы картина была выставлена в нью-йоркском отделении «Шелди’с». Купить ее было делом техники. Рядом с «Пробуждением» она смотрелась волшебно. Приехав из Америки, Отто тогда повесил их рядом и надолго застыл. Цвет перетекал от одной картины к другой волнами, рождался из полной тьмы, достигал слепящего солнечного золота. Линии, единая композиция, цветы на голове Сары — в «Ночном кошмаре» увядшие, даже как будто сгоревшие, в «Пробуждении» — только что срезанные, свежие — все сочеталось между собой, являло глубоко продуманный замысел. И замыслу этому не хватало третьей, финальной главы, в которой цвета вновь тускнели, кожа бледнела, а из-за спины вместо волн света глядели маленькие призраки прошлого.

Вынесли флагманский лот: Иван Шишкин, «Опушка леса». Аукционист «Кассель» объявил стартовую цену: 700 000 долларов и шаг аукциона — 10 000. В воздухе замелькали таблички. Отто для проформы поднял одну ставку, которую тут же перебили.

— После скандала с этим голландцем все жаждут подлинного Шишкина, — сказала Клара очевидное. Отто только кивнул. — Когда он был? Лет десять назад?

— В 2004-м, — ответил Отто. Тогда флагманский лот на «Шелди’с» — Шишкин, оцененный в 1 300 000 долларов, — оказался слегка подрихтованным пейзажем Маринуса Куккука, красная цена которому была 20 000. Скандал был затяжным и разрушительным для репутации аукциона.

— Господи, как летит время. — Клара слегка прикоснулась к своему виску.

Отто не интересовался Шишкиным. Его медовый свет, прозрачная листва, однообразие пейзажей — салонный вкус, все равно что собирать одинаковые десертные ложки в набор. Отто составлял свои коллекции, складывал пазлы истории, открывал неизвестные пласты. У него висел бесценный цикл Густава Климта о взрослении, последняя картина которого «Три возраста женщины» была всемирно известной, об этих же, «тренировочных», не знал почти никто. А они были прекрасны: дитя в желтом крепдешиновом цвету, кудрявая девочка, плывущая в кувшинках, девушка-подросток в золотой светящейся накидке из рыб, юная женщина с цветущими ветками вместо рук, старуха, корнями вросшая в землю.

— Продано! — ликующе растягивая звуки, «Кассель» опустил молоточек на блюдце, — господину с номером 113–950 000 долларов.

Господин с номером 113 тряхнул кудрями, Клара повернулась, чтобы посмотреть на него с равнодушным любопытством.

— Новенький, — констатировала она. — По виду итальянец.

Картину осторожно сняли со стены продаж и сразу же перепеленали серой тряпкой, похожей на мешок. Если бы факт, что «Бессонница» является частью триптиха Мухи, стал общеизвестным, флагманским лотом была бы именно она. Но она шла лишь третьим номером со стартовой ценой в 500 000 долларов. Все складывалось как нельзя лучше. Отто глянул на Катрину: та копалась в телефоне.

— Роберт Мэпплторп, «Портрет Патти Смит», стартовая цена 650 000 долларов, — объявил аукционист. — В подарок к этому лоту идет коллекционное издание книги Патти Смит «Просто дети» с фотографиями Мэпплторпа.

Помощники принесли картину: хрупкое создание на балконе, то ли юноша (грубый подбородок, широкие плечи), то ли девушка (длинные волосы, тонкая талия) в белой мужской рубашке, вокруг — яркий многоцветный коллаж вывернутых внутренностей хиппи-реальности: Джим Моррисон, знак Greenpeace, Вьетнам, пестрые ленточки. На этот раз оживились люди за стойкой с ноутбуками.

Отто скучал. Какой интерес работать в одной области: собирать только картины или только книги, как делали многие. Его тонким, тайным удовольствием были театральные коллекции! Костюм, расшитый бисерной сыпью, тут же оригинал его эскиза, программка с премьеры, партитура, пуанты — у Отто было несколько таких бесценных наборов. У него был объем, воздух, жизнь и ветер — каждая комната являла собой отдельную вселенную, в которой даже пахло так, как тогда в зале, в то мгновение, когда постепенно гас свет, а кулисы, тяжелые, красные, как вино, открывались в первый раз.