Читать книгу "Мальчик из джунглей - Майкл Морпурго"

В этом месте я всегда просыпался, тяжело дыша. Женщина, которая была рядом, тут же подносила к моим губам стакан воды. А я на воду даже смотреть не мог! Но и сказать об этом не мог тоже. Поэтому деваться мне было некуда: я делал глоток. Вода оказывалась пресной, и это приводило меня в чувство. Я понимал, что всё это мне приснилось. Но в то же время я прекрасно осознавал, что бо́льшая часть сна случилась со мной наяву.

И вот настал день, когда я ощутил, что смогу сесть. И сел. А через минуту вошла женщина в соломенной шляпе с подносом в руках. То-то она удивилась!

– Пожалуй, уже пора бы, – заметила она. – Ты тут не одну неделю пролежал. Ну как, завтракать будешь? А есть сам сможешь?

– Смогу, наверное, – сказал я и сам себе поразился: надо же, разговариваю! Сто лет уже не слышал собственного голоса.

Она пристроила поднос на стул и уселась на край кровати.

– Знал бы ты, как мы за тебя боялись. Но доктор оказался прав. Он сказал, ты придёшь в себя, хоть и не сразу, – так и вышло. «Силён, как лев» – вот что доктор про тебя говорил. Чудо, что ты вообще выжил. И сейчас, молодой человек, тебе нужно отдыхать и кушать как следует.

Она откинула мне волосы со лба, совсем как мама когда-то делала. И тут же Уна просунула в окно свёрнутый колечком хобот.

– Ой, ради бога, убери ты эту загогулину свою неугомонную. Дай мальчику поесть спокойно, – сказала женщина, выталкивая хобот наружу. – Ты в курсе, что эта слониха торчит под окном с тех пор, как ты тут? И ни ногой отсюда, хоть умри. А уж сам-то ты к нам пожаловал при всём параде. Голый, как младенчик, смотришь на меня с этой своей слонихи, сам белее мела – и бух мне на руки! Едва меня не раздавил. Так вот, всё это время, пока ты лежишь, она ни с места. Сходит на речку попить и назад, а дальше – ни-ни. И мы ей таскали еду, а как иначе? Иначе она бы с голоду зачахла. Я-то было решила, что она просто ленивая старая колода.

– Уна, – вставил я. – Её зовут Уна. Она вовсе не ленивая.

– Симпатичное имя, – улыбнулась женщина. – Конечно, она не ленивая, твоя Уна, я сама знаю, ты не думай. Но она от тебя не отходила ни на шаг. Она бы скорее голодом себя уморила, чем бросила тебя, ей-богу. Это очень благородно с её стороны, но ты хоть понимаешь, молодой человек, сколько ест слон? Тонны и тонны всякой всячины, и мы ей всё это носили своими руками. Всё, до последнего листика. Мы только тем и занимались, что кормили твоего слона. И хоть бы словечко благодарности! – Она встала и положила поднос мне на колени. – Вот, это твой завтрак. Его специально для тебя приготовили, так что будь любезен – ешь. Мы тут все от тебя без ума, сказать по правде. К орангутанам мы привыкли, но чтобы мальчик!.. Такое у нас впервые. – Она опять выпихнула Унин хобот. – А ну брысь отсюда! – И погрозила мне пальцем: – А ты не вздумай её подкармливать! Обещай, что не будешь.

Но мне было совсем не до еды. Слишком уж много у меня накопилось вопросов.

– Где я? – спросил я. – Что это за место? Все эти орангутаны и вы…

– Тихо, тихо, Уилл. Всё в свой черёд, – ответила женщина. – Времени у нас с тобой впереди много, успеем всё друг о дружке разузнать. Если хочешь поправиться и набраться сил – ешь. Ты был очень-очень болен. Доктор сказал, тебя укусил кто-то в джунглях, какая-то гадкая букашка. Твоей жизни больше ничего не грозит. Но ты должен есть.

– Вы сказали «Уилл», – не сдавался я. – А откуда вы знаете, как меня зовут?

– А, это история долгая. Я обязательно её расскажу, когда тебе станет получше. Но сначала окрепни немного.

И больше она ничего мне не рассказала.

День за днём аппетит так и не появлялся. Но женщина в соломенной шляпе была права: чтобы поправиться, нужно есть как следует. И я силком заталкивал в себя еду. Выбираться из кровати надолго у меня пока не получалось, но и лежать просто так, беседуя с Уной через окно, мне уже наскучило. Хотелось встать на ноги и выйти наружу. Так что однажды я решил рискнуть: вылез из кровати и по ступенькам спустился на лужайку, к орангутанам и их воспитателям. На самом деле воспитательницы и нянечки вели себя скорее как мамы. А ко мне малыши сразу же привыкли.

Уна со мной на лужайку не пошла – она всегда знала, где нужно соблюдать дистанцию. Стоило мне сесть на траву, и меня мигом облепили с полдюжины малышей. И тут я увидел Барта с Тонком – они неслись ко мне через лужайку (оба в подгузниках), а следом за каждым неслась нянечка. Гвоздём программы было появление на лужайке Чарли с мамой. Малышка кинулась ко мне со всех лап и вскоре уже полностью мною завладела. Устроившись у меня на плечах, Чарли принялась искать в волосах, как в старые добрые времена. Мани, похоже, не возражала. Она просто уселась рядышком и вполглаза приглядывала за дочкой. А потом я заметил и Большого. Он сидел в тени на опушке джунглей и наблюдал за нами – как обычно, сам по себе.

После этого я старался при каждом удобном случае бывать на лужайке. Я даже расстраивался немного, если не получалось выйти. Чарли-то всегда оставалась шустрой и весёлой, но среди её сородичей попадались вялые и замкнутые; они словно боялись даже на миг отлепиться от нянечек. И смотрели такие малыши дико, затравленно. Меня так и тянуло к этим грустным созданиям. Когда Чарли и Барт с Тонком оставляли меня в покое хоть ненадолго, я усаживался рядом с таким малышом. И сидел молча, протягивая руку. Многие так и не отваживались дотронуться до меня. Но некоторые решались – хватали мой палец, стискивали его. И я накрепко усвоил одну вещь: самое прекрасное – это когда тебе доверяют.

Иногда прибредала Уна, напоминая, что пора бы мне и с ней пообщаться. Уходить далеко я пока не мог, так что я садился на крылечко и беседовал с ней, держа её за хобот. А она пофыркивала мне в волосы, бурчала и кряхтела. Уне явно всё нравилось.

Это было время покоя, время исцеления. Аппетит мой креп с каждым днём, сам я набирался сил. Я уже разговаривал с нянечками и воспитательницами – некоторые из них чуть-чуть говорили по-английски. Понимали мы друг друга или нет – не так уж это было важно. Я всё равно чувствовал, что они все меня как будто усыновили. Сидя в их компании на лужайке, я постепенно проникался этим местом. А это было и правда потрясающее место. Оказывается, я жил на острове посреди реки. Здесь находился приют для маленьких орангутанов, который основала женщина в соломенной шляпе. Её все называли доктором Джеральдиной.

Как я и подумал, у всех малышей были приёмные матери, не отходившие от них ни на шаг. Они кормили своих маленьких питомцев, играли с ними, учили их лазить по деревьям. Спали вместе с ними и любили их. Я понемногу разобрался, как тут всё устроено и почему Мани привела нас сюда. Мани сама была из тех здешних сирот. Много лет назад её поймали, посадили в клетку и держали в каком-то гараже, а доктор Джеральдина спасла её. И Мани тут выросла, у неё, как и у всех орангутанов, была приёмная мать из нянечек. И когда Мани выучилась самостоятельно питаться, карабкаться по деревьям и добывать себе пищу, её отпустили домой, в джунгли. Но сперва это были джунгли тут, на острове. Здесь орангутаны в безопасности, здесь доктор Джеральдина присматривает за ними, как они справляются. Она это называет «университет джунглей».