Читать книгу "Смерть денег. Крах доллара и агония мировой финансовой системы - Джеймс Рикардс"

Политические лидеры Китая знают о бесцельном расходовании средств на инфраструктуру, которые проникли во всю китайскую экономику. Но как и политические лидеры любой другой страны мира, они в высшей степени ограничены в своей реакции. Проекты действительно создают рабочие места, как минимум в краткосрочной перспективе, и ни один из политиков не хочет ассоциироваться с системой мер, которая вызывает потерю рабочих мест, даже если в долгосрочной перспективе это выразится в более здоровых результатах. В политике слишком часто все краткосрочно, а долгосрочностью пренебрегают.

Между тем инфраструктурные проекты – это золотая жила для князьков, дружков и руководителей госпредприятий. Проектам требуется сталь, цемент, тяжелое строительное оборудование, стекло и медь. Бум строительства выгоден производителям этих материалов и оборудования, и их интересы всегда поддерживают увеличение строительства, независимо от его стоимости или выгодности. В Китае нет рыночной дисциплины, которая бы притормозила эти интересы или перенаправила инвестирование по более прибыльным путям. Вместо этого в Китае есть олигархия элиты, которая настаивает, что их интересы должны удовлетворяться прежде государственных. Способность политической элиты противостоять этой экономической элите ограничена, потому что обе они зачастую переплетены. Как Bloomberg News, так и The New York Times разоблачают взаимосвязанность интересов политической и экономической элит через перекрестную структуру собственности, родственные связи, подставные компании и фиктивных акционеров[104]. Сказать «нет» жадному бизнесмену – это одно, но отказать сыну, дочери или другу – это другое. Неработоспособность китайской системы развития инфраструктуры любой ценой жестко запрограммирована.

Китай может продолжить разгул инфраструктуры, потому что здесь есть неиспользованная кредитоспособность для финансирования новых проектов и списывания убытков, как и раньше. Но такое расширение имеет границы, и китайские лидеры о них знают.

В конечном итоге, если продолжать строить, их можно и не достичь, но последует «жесткая посадка».

Теневое финансирование

В основе этого неоправданного бума инфраструктуры лежит еще более сомнительная банковская структура, используемая для финансирования избыточного строительства. Аналитики Уолл-стрит настаивают, что китайская банковская система демонстрирует слабые признаки стресса и имеет устойчивый баланс. Финансовые резервы Китая, превышающие 3 трлн долл., огромны и обеспечивают достаточные ресурсы для того, чтобы при необходимости оказать финансовую помощь банковской системе. Проблема в том, что банки Китая – это только часть картины. Другая часть состоит из теневой банковской системы безнадежных активов и скрытых задолженностей, достаточно большой, чтобы угрожать стабильности банков Китая и вызвать финансовую панику с отголосками по всему миру. Однако непрозрачность системы такова, что даже банковские регуляторы Китая не знают, насколько крупны и концентрированны риски. Когда паника начнется, это усложнит ее прекращение.

Теневая банковская система в Китае имеет три источника притока средств: местные государственные обязательства, трастовые продукты и продукты по управлению состояниями. Органам управления городов и провинций Китая не позволено брать облигационные долги таким же образом, как штатам и муниципалитетам США. Однако местные власти Китая для улучшения финансового состояния используют условные обязательства, такие как презумпции гарантии, договорные обязательства и кредиторские задолженности. Трастовые продукты и продукты по управлению состояниями – это два китайских варианта западных финансовых схем.

У китайского населения большой размер сбережений, вызванный скорее рациональными мотивами, чем какими-либо иррациональными или культурными особенностями. В число этих рациональных мотивов входит отсутствие системы социальных гарантий, эффективной медицины, страхования на случай нетрудоспособности и пенсионного обеспечения. Исторически китайцы рассчитывали на большие семьи и уважение к старшим, которое обеспечит им поддержку в преклонном возрасте, но политика одного ребенка подточила этот социальный столп, и сейчас стареющие китайские пары обнаруживают, что могут рассчитывать только на себя. Большой размер сбережений – это разумная реакция.

Однако, как и вкладчики на Западе, китайцы сгорают от желания получать процентный доход. Низкая процентная ставка, предлагаемая банками (этот вид финансового давления используется и в США), создает предрасположенность китайских вкладчиков к более высокодоходным инвестициям. Иностранные рынки – это в большинстве своем запретная зона ввиду контроля над движением капитала, а собственные фондовые биржи Китая оказались в высшей степени неустойчивыми и в последние годы показывают слабую динамику. Китайские рынки облигаций по-прежнему не сформированы. Вместо этого китайских вкладчиков привлекают два вида активов – недвижимость и структурированные продукты.

Пузырь на китайских рынках собственности, особенно апартаментов и кондоминиумов, хорошо известен, но не каждый китайский вкладчик имеет возможность участвовать в этом рынке. Для них банковская система разработала трастовые структуры и продукты по управлению состояниями. Продукт по управлению состояниями – это пул или фонд, в котором инвесторы приобретают маленькие доли. Затем этот пул берет совокупные средства и инвестирует в более высокодоходные активы. Неудивительно, что эти активы часто состоят из ипотечных кредитов, собственности и корпоративных долговых обязательств. В продукте по управлению состояниями Китай имеет нерегулируемую версию худших черт западной системы финансирования. Продукты по управлению состояниями напоминают обеспеченные залогом долговые и кредитные обязательства и облигации с ипотечным покрытием, которые почти разрушили западные фондовые рынки в 2008 г. Они продаются в Китае даже без минимальной проверки, требуемой собственными американскими некомпетентными рейтинговыми агентствами и Комиссией по ценным бумагам и фондовым рынкам.

Продукты по управлению состояниями финансируют банки, но соответствующие активы и обязательства не появляются в банковских балансовых отчетах. Это позволяет банкам заявлять, что они процветают, когда на самом деле они строят перевернутую пирамиду высокорисковых долгов. Инвесторов привлекают более высокие проценты, которые сулят им продукты по управлению состояниями. Они предполагают, что, поскольку продукты по управлению состояниями финансируют и пропагандируют банки, первоначальное вложение должно быть защищено банками таким же образом, как при страховании вклада. Как высокий процент, так и защита первоначального вложения – иллюзия.

Средства инвесторов, поступающие в продукты по управлению состояниями, используются для финансирования все той же непроизводительно используемой инфраструктуры и пузырей недвижимости, которые банки финансировали в прошлом, до введения недавних мер по резкому ограничению кредита. Приток наличности от таких проектов зачастую слишком скуден для выполнения обязательств перед инвесторами продуктов по управлению состояниями. Сроки платежа по продуктам по управлению состояниями часто коротки, тогда как проекты, в которые инвестируются средства, долгосрочные. Итоговое несовпадение по срокам активов и обязательств создает потенциальный сценарий паники, если инвесторы откажутся пролонгировать продукты по управлению состояниями, когда придет срок выплаты процентов. Это те же движущие силы, что стали причиной банкротства Bear Stearns и Lehman Brothers в США в 2008 г.