Читать книгу "Дочь алхимика - Кай Майер"

— Тебе, наверное, жутко больно? — спросила Козима с таким перекошенным лицом, будто боль, которую испытывала Аура, полностью передавалась ей.

— Немного, — ответила Аура, и бросила кольцо в ящик ночного столика. Оно звякнуло рядом с тремя остальными. Еще тридцать четыре кольца ждут своей очереди, все они рано или поздно попадут в этот ящик прежде, чем Аура покинет интернат; но она не будет ждать так долго.

Она уже дважды собиралась бежать. Первый раз в ту ночь, когда она прочла страшное письмо, а второй раз двумя неделями позже. Оба раза она добегала до стены парка, во второй раз даже взобралась на неё, прежде чем вспомнила предостережения Козимы: до города слишком далеко, а опасность заблудиться в горах слишком велика.

С тех пор она ждала любую карету, подъезжавшую к интернату, которая бы забрала её отсюда в долину. Но конечно, какой же кучер помог бы сбежать ученице из интерната? Вот так заветный момент все еще и не наступил.

Козима склонила голову и задумчиво посмотрела на Ауру.

— Почему ты так сильно противишься тому, чтобы быть здесь? Оттого, что ты постоянно будешь твердить себе, как здесь ужасно, тебе лучше не станет.

Аура ничего не рассказывала ей о письме, и в этот раз снова постаралась ускользнуть от прямого ответа.

— Скажи мне, как мне сохранить ясную голову в этом доме для умалишенных.

— Лучше смирись, — сказала Козима. — Попробуй просто извлечь из этого пользу.

— Замечательный совет.

Молодая итальянка понимающе усмехнулась.

— Это по-прежнему лучший вариант. Делай то, за что твои родители заплатили кучу денег: читай книги, внимательно слушай на уроках, учись хорошим манерам.

— Кто бы об этом говорил? — Аура с улыбкой покачала головой: Козима была кем угодно, но только не прилежной ученицей. — При следующей же возможности, я сбегу отсюда.

— Многие ждут такой возможности годами.

— Она придет, вот погоди только.

Козима пробормотала что-то нечленораздельное и хихикнула, затем натянула одеяло себе до подбородка.

Ауре было не до шуток, но все же Козима уже дюжину раз поддерживала её в минуты отчаянного уныния. Девушка была благодарна ей за это, как и за то, что она никому не рассказывала о кольцах Ауры и её планах побега. Наверное, все девочки в монастыре тайно вынашивали мысль однажды покинуть это место, и, прежде всего, это касалось Козимы, хотя она и не показывала своих чувств так открыто, как все остальные.

Девушки погасили свет, и спустя минуту Аура уже спала.

Она проснулась среди ночи, прислушалась, но ничего не услышала в темноте. Лунный свет лился на занавески. Аура видела, что Козима крепко спит, плотно завернувшись в свое одеяло. Сладко потянувшись, она укуталась в одеяло и попыталась вновь уснуть.

Вдруг опять ей послышался какой-то звук, и сейчас стало ясно, что это был тот самый звук, который разбудил её.

А потом еще раз!

Аура выскочила из постели и бросилась к окну. Она осторожно отодвинула занавеску в сторону — не всю, только часть ее — и выглянула наружу во двор монастыря святого Иакова. Она не ошиблась: то, что она услышала, было ржание лошади! Конь был запряжен в какую-то повозку, не в карету, а, скорее, в обычную телегу, которая была доверху нагружена темно-коричневыми мешками для белья. Но кто же разгружает телегу с бельём среди ночи?

«Раз уж сон пропал, — подумала Аура, — то может разбудить Козиму и попробовать вместе выяснить, кому принадлежит телега, — и, прежде всего, что она здесь делает в такое время! Кто знает, может, это тот самый случай… но нет, не нужно торопить события». Она уже было протянула руку, чтобы дотронуться до плеча подруги, как вдруг её осенило: в одиночку она будет незаметнее. Аура оставила девочку спать дальше, в спешке натянула на себя одежду и набросила на себя после короткого колебания черную накидку Козимы. Накидка не была модной и не отличалась особенной красотой, но была хорошей маскировкой ночью.

Секундой позже она уже вышла из комнаты и скользнула по коридору. Через две комнаты она услышала шорох и тихий шепот — других девочек тоже разбудил этот звук. Она подождала, не выйдет ли еще кто-нибудь в коридор, затем, убедившись, что все двери остались, закрытыми, направилась дальше. Разбуженные воспитанницы монастыря либо не придали звукам никакого значения, либо не решались нарушать правила директрисы, которая строжайше запретила покидать комнаты ночью. А если уж ночью особенно приспичит, то под кроватью стоял ночной горшок, как в глубоком средневековье.

Лошадь еще раз заржала, и Аура невольно вздрогнула. Подскочив к ближайшему окну, она не поверила своим глазам, — телега с лошадью исчезли. Она разочарованно оглядывала взглядом мрачное окружение, но ничего не заметила. Кучер и телега исчезли бесследно.

Однако любопытство девушки было слишком велико, чтобы вернуться назад, и она скользнула вниз по широким ступеням главной лестницы. В конце её находился вестибюль, из которого можно было попасть в рабочие помещения директрисы, расположенные под внутренним двором.

Аура быстро пересекла коридор и оказалась возле двери в вестибюль, возле которого внимательно прислушалась, но сквозь толстое дерево ничего не было слышно. Осторожно нажав на ручку двери, она выглянула внутрь через узкую щель. Сквозь окна не проникал свет. Вестибюль был пуст, но из подземелья мадам де Дион доносился приглушенный звук: где-то вдалеке разговаривали.

После долгих колебаний она взяла себя в руки и проскользнула в вестибюль сквозь дверную щель. Пересекая его, она плотнее завернулась в накидку, чтобы скрыть белое платье. Кроме того, в этих коридорах не было отопления, и Ауру сотрясал жуткий озноб, а от волнения по спине то и дело пробегала дрожь.

Она беззвучно достигла верхней ступени лестницы. Ступени были добрых десяти метров в ширину, и крошечные ночники по обеим сторонам лестницы лишь едва освещали её края, а находящаяся посредине треть лестницы, была погружена в глубокую бездонную тьму.

Аура осторожно спускалась вниз по ступенькам. Ученицам было запрещено самовольно заходить в кабинет директрисы, но это пугало ее меньше, чем мысль о необходимости спускаться вглубь подземелья монастыря святого Иакова. Она с трудом преодолевала страх, шаги её были нерешительными и неуверенными.

«Не переживай! — подбадривала она себя. — Тебя никто не заметит».

Но кому все же принадлежали тихие голоса, которые доносились до неё из подвала?

Один из них показался ей знакомым — это была директриса. Другой голос был более грубым и хриплым. Неужели мадам де Дион встречается сегодня ночью с мужчиной, а может даже, со своим возлюбленным, в этих комнатах? Это было возможным объяснением, но показавшимся Ауре чересчур абсурдным: если в мире и была женщина, не проявлявшая ни малейшего интереса к мужчинам, то это, судя по всему, была мадам де Дион. Все-таки не зря девочки называли её монсеньером.