Читать книгу "Смотри на меня - Джеймс Кэрол"

– А может, его здесь просто нет.

– Или он где-то, куда можно заехать с машиной.

– Или вы вцепились в последнюю соломинку, потому что не можете признать, что ошиблись. Смиритесь, Уинтер. Здесь никого нет.

Я вздохнул, выехал за ворота и остановился. Пока Тэйлор закрывал ворота, я работал с замком. Ветер уже надул на дорогу тонкий слой грязи и пыли, и на ней остался след колес. Я прошел по этим следам до конца ворот, сел на корточки и стер пыль. Если кто-нибудь появится здесь после нас, мы будем знать. Хотя будет по-прежнему непонятно, кто именно это будет. Но сейчас мне нужна была любая информация.

– Что? – спросил я в ответ на вопросительный взгляд Тэйлора. – Ты что, никогда не играл в сыщиков в детстве?

Он пожал плечами и вернулся в машину. Я сел за руль и завел мотор.

– Ладно, поедем посмотрим, не случился ли еще инфаркт у Шеперда.

31

Мы подъехали к участку за одиннадцать минут до полуночи. Через одиннадцать минут наступал час «икс», и часы тикали все громче и громче. Парковка была заставлена машинами, не было ни одного свободного места. Выстроившиеся в ряд полицейские авто блестели в свете натриевых ламп. По большей части они принадлежали шерифскому управлению, но было и несколько желтых из полицейского управления Игл-Крика.

Вдобавок на парковке было около двадцати гражданских машин. Три из них стояли особняком – ни одну из них не смог бы позволить себе честный полицейский. А если же он занимался чем-то противозаконным, радость его была бы недолгой. Золотое правило: не афишируй богатство, если не хочешь загреметь в тюрьму.

Среди этих трех автомобилей был «бентли» премиум-класса, ярко красный «кадиллак купе-де-виль» 1950-х годов и «порше-911». За «кадиллаком» явно ухаживали с большой любовью – кузов был как новый. Из-за недостаточного освещения трудно было утверждать наверняка, но мне показалось, что он был в том же идеальном состоянии, в каком сошел с конвейера. Я был готов поклясться, что и «бентли», и «порше» были совершенно новые. Их вид явственно напоминал мне шоу-румы автодилеров.

Пресса тоже была тут как тут. Секрет может остаться секретом, только если о нем знают не более трех человек, да и то если двое из них мертвы. Но о Сэме Гэллоуэе знало гораздо больше людей. Доказательством тому служила сержант Гомес в Шривпорте.

Пока я увидел только один ТВ-фургон. Он был припаркован на Мейн-стрит, как можно ближе к участку. Камера была направлена на нас, когда мы проезжали мимо, но вряд ли они засняли то, что могло бы пойти в эфир. По буквам, составляющим название канала, я не смог понять, откуда они вещают, но, скорее всего, из Шривпорта. Система такая: сначала историю освещают местные каналы. Если она оказывается достаточно громкой, ее подхватывает общенациональная пресса. Дальше только международный уровень, но до него доходит очень мало новостей. Судьба истории Сэма зависит от дальнейших действий убийцы. Если следующей жертвой станет еще один юрист, вряд ли новость уйдет дальше Шривпорта.

Я оставил машину как можно ближе к участку и вышел. Тэйлор тоже вышел, захлопнул дверь и пошел к зданию.

– Подожди секунду, – прокричал я ему.

Он развернулся на сто восемьдесят градусов и вернулся.

– Вражеская территория, – сказал я, кивком указав на участок. – Нам нужен план.

– Я слушаю.

Я смотрел за плечо Тэйлора и проигрывал в голове возможные комбинации. Когда я был студентом и мне нужны были деньги, я на спор играл с приятелями в шашки. Однажды я предложил сеанс одновременной игры сразу с десятерыми. Мне нужно было воевать на десяти территориях, вести десять войн. Договор был такой: если хотя бы один из друзей меня обыграет, я плачу двадцать баксов каждому сопернику. Если же все проиграют мне, каждый платит по десять долларов. Тот день удался. Любой день, к вечеру которого ты становишься богаче, может считаться удачным.

– На доске в номере у нас записано девятнадцать имен. Сегодня в городе только одно представление. Здесь будут все.

Тэйлор обдумывал услышанное и ожидал, что я скажу что-то еще. Я дал ему достаточно времени на осмысление. Когда до него наконец дошло, его глаза расширились от удивления.

– Убийца не может быть в двух местах одновременно.

– Если только он не научился уходить в другие измерения. Пришло время поиграть в шпионов. Ты должен будешь сфотографировать на мобильный всех белых мужчин от тридцати до сорока, пришедших сегодня посмотреть шоу.

Тэйлор усмехнулся.

– И мы сравним фотографии со списком. Кого не будет на фото, тот убийца. Это так просто и так гениально. Он прокололся, и вся прелесть в том, что он сам еще об этом не знает.

– Все рано или поздно прокалываются. Только никто не должен понять, чем ты занят. Как ты думаешь – справишься?

– Не вопрос. Все однозначно будут сконцентрированы на цифрах. Я буду двухметровой невидимкой, гарантирую.

Двери участка распахнулись, и из них выплыла Барбара Гэллоуэй. Ее сопровождал пожилой мужчина немного за шестьдесят. Была почти полночь, но он был одет в костюм с иголочки, с идеально повязанным виндзорским узлом галстуком, в блестящих ботинках, с блестящими золотыми часами и блестящими золотыми запонками, в которых что-то сверкало. И я сильно подозревал, что это были бриллианты, а не цирконий.

Этот господин явно был адвокатом, но не из Игл-Крика. По сравнению с ним Сэм Гэллоуэй был нищебродом, а ведь он был одним из самых богатых людей Игл-Крика. Скорее всего, адвокат был из Шривпорта или Монро, а возможно, даже из более отдаленного города. До Далласа по I-20 было всего триста двадцать километров, что для такого «бентли» вообще не расстояние: выехал на шоссе, включил круиз-контроль, зарядил Баха в стереосистему – и не заметил, как приехал.

Барбара увидела меня и остановилась как вкопанная. Сейчас она выглядела старше, чем при нашей первой встрече. Прошло всего шесть часов, но как будто прошло шесть лет. Она была как выжатый лимон. Но даже в таком состоянии она выглядела хорошо. Что-то было царственное у нее во взгляде. Ее мужа только что убили, ее жизнь необратимо изменилась, но она держала себя в руках, и я был убежден, что она сможет пережить то, что произошло.

– Добрый вечер, мистер Уинтер.

Сейчас я даже не возражал, что ко мне обратились «мистер». Из ее уст это звучало гармонично.

– Миссис Гэллоуэй, – ответил я, чуть заметно кивнув.

– Они считают, что я причастна к убийству собственного мужа.

– Барбара, – резко вмешался адвокат, – ты не обязана разговаривать с этими людьми.

– Все нормально, Алан.

– Как твой адвокат, я настоятельно рекомендую не говорить больше ни слова.

– Я с первого раза услышала тебя, Алан, – улыбнулась ему Барбара и повернулась ко мне. – У моего мужа была интрижка. В полиции считают, что из ревности я наняла киллера.