Читать книгу "Объявляю убийце голодовку - Инна Павлова"

Прудик мы обогнули, а вот дальше возникли трудности. Громадная рыжая псина выскочила из калитки и злобно обгавкала усталых путниц.

В породах я не разбираюсь. Говорю сразу и с полной откровенностью. То есть овчарок всех видов отличаю и знаю названия некоторых охотничьих собак, пуделей, болонок, догов ну и другие привычные породы. В чем не разбираюсь совершенно, так это во всяких новомодных так называемых элитных собаках. Пес размером с небольшой комод показался мне как раз элитным. Хотя если бы потребовалось описать его как можно образнее, я бы сказала, что это помесь дога с крокодилом, в родне которых имелись крыса, дикий вепрь и пузатая прикроватная тумбочка на гнутых ножках.

— Да вы не бойтесь, не укусит, — заверила хозяйка. — Заинька так здоровается.

«Ага, здоровается! Вежливый пес, доброжелательный такой! И слюна с клыков от полноты чувств капает. Интересно, а если кобель вцепится мне или Алке в ногу, как это будет интерпретировано? Как дружеское рукопожатие?»

Пока я предавалась раздумьям, «приветливая» псина совсем обнаглела и в прыжке выхватила у Аллочки цветы, чуть не повалив ее на землю.

— Ты что?! Отдай, верни немедленно! Это мое! Слышишь?!

Перспектива заявиться к потенциальной свекрови с нарушением этикета заставила несчастную позабыть о природной пугливости. Аллочка изо всех сил вцепилась в свое добро.

Некоторое время мы с собаковладелицей пребывали в оцепенении. Я очнулась первой:

— И долго вы так будете стоять? Может, все-таки отгоните свою зверюгу?

Хозяйка встрепенулась и принялась уговаривать Заиньку бросить «противные цветы» и идти кушать.

Псина и ухом не вела. Обед и так никуда не денется, а с оценкой букета она была в корне не согласна.

У меня сложилось впечатление, что хозяйка и Заинька давно и прочно поменялись ролями. И если кто-то и мог командовать и диктовать свои условия, то уж никак не тощая и забитая тетка.

— Как знаете. — Я пожала плечами. — Девушка, к вашему сведению, состоит на учете у психиатра. И собак ненавидит с детства. Учтите, долго она не продержится, и тогда я вашей Зайке не завидую. Гуманней будет ее сразу усыпить!

Тетка взвизгнула и кинулась оттаскивать Алку. Не уверена, что подружка бы добровольно рассталась с измочаленной собственностью, но хозяйка обещала ей компенсировать потери со своего огорода.

…Если бы у меня был сын и на него бы претендовала девица с расцарапанной рожей и в рваном платье, я бы ее не одобрила. И даже букет полевых ромашек меня бы не смягчил.

Обменявшись взглядами с невысокой, не по возрасту элегантной и ухоженной дамой, я угадала, что мое мнение она разделяет целиком и полностью. Пока она жива, Аллочкиной ноги здесь больше не будет. Я перевела взгляд на ее сына и в голубых глазах прочла твердое намерение неукоснительно выполнять материнскую волю. Даже после ее смерти. Подружка может считать меня предательницей, но я бы на его месте тоже поискала другую спутницу жизни.

Надо отдать должное Алкиной несостоявшейся свекрови. Нас она не прогнала и даже не впала в истерику. Мать моего первого мужа уже оповещала бы соседей о свалившихся на ее долю несчастьях. Правда, я все равно не изменила своего мнения относительно свекровей, как действующих, так и потенциальных. И, как показали последующие события, не безосновательно.

— Какие-то вы бледненькие. — Мадам чуть не добавила «худенькие», но вовремя осеклась, покосившись на Алку.

Я вздрогнула. Если забота сердобольной женщины сведется к усиленному питанию, то последствия ждать себя не заставят. Увы, хозяйка дома, каких бы она широких взглядов ни придерживалась, вряд ли одобрительно отнесется к тому, что гостья, кинув взгляд на любовно приготовленные кулинарные шедевры, бросается к сортиру, с трудом удерживая рвотные позывы.

Оказалось, однако, что дама имеет в виду нечто иное и знает куда более действенное средство для избавления от всяческих недугов.

— Вот тут я собираюсь разбить небольшую клумбу, — ткнула хозяйка в зеленую лужайку возле крыльца.

Мы с Алкой кивнули, одобряя похвальное желание облагородить участок. Впрочем, и местонахождение клумбы никаких протестов у нас не вызвало. Да ради бога! Кто бы возражал. Даже Алка и то начала догадываться, что повторное приглашение нам не грозит и маловероятно, что мы когда-нибудь сподобимся лицезреть плоды усилий Ады Яковлевны.

Одобрение собственных планов дама расценила как готовность внести посильную лепту в благоустройство территории и немедленно выдала каждой из нас по лопате.

— Вы, Аллочка, начинайте оттуда, а Татьяна будет копать с этого места. Или хотите наоборот?

На подружку было приятно посмотреть. Разумеется, дело не в трудовом энтузиазме, каковым она не горела сроду. Просто теперь я могла быть спокойна. Решение кардиолога свести на нет их отношения у нее встретит полное понимание и поддержку.

— Ну ладно, девочки, начинайте. Меня не ждите, я пойду приму лекарство.

Уж не знаю, что дама имела в виду, но отсутствовала минут сорок. Ни жевать, ни сосать в течение этого времени никакую таблетку невозможно. Правда, моя бабушка считала, что сон — это лучшее лекарство. Может, Ада Яковлевна придерживается такой же точки зрения? Кстати, не исключено, что и ее голубоглазый сынок в это время тоже лечился. Во всяком случае, поздоровавшись с нами и похлопав глазами, он немедленно испарился.

Допускаю, что я к нему несправедлива. Вдруг он совсем не такой толстокожий, каким мне показался, и ему потребовалось некоторое время и определенные усилия, чтобы взять себя в руки? Я посмотрела на замурзанную Алку, с остервенением терзающую целину, и решила не судить доктора слишком строго.

Надеюсь, вы не подумали, что по примеру безропотной Аллочки я надрывалась на барщине, благословляя возможность приобщиться к неоплачиваемому общественно полезному труду?

Вместо этого я обнажилась до купальника и растянулась в шезлонге. Алкины вопли не давали подремать, но загорать не мешали.

— Зайка моя, — начала я доброжелательно, но Алка заверещала, как будто ее стукнули, и потребовала, чтобы я сменила обращение. Напоминание о нахальной зверюге вызывало у нее сердцебиение.

— Учащенное, — добавила она, памятуя слова кардиолога.

— Ладно, не зайка. Птичка моя! — легко согласилась я. — Я же не давлю! И не заставляю тебя трудиться в поте своего травмированного лица, — ах, извини, ты просила не упоминать, — на благо кардиолога и его родни! Вот и ты на меня не наезжай.

— Неудобно же! — ныла Алка. — Что о нас подумают? И вообще, как тебе не стыдно быть такой махровой эгоисткой…

Войдя во вкус воспитательного процесса, подружка потеряла бдительность и тюкнула себя лопатой по ноге.

Только этого мне не хватало! Ныть она теперь будет неделю. И могу поспорить, что мытье посуды и уборка ее квартиры лягут на мои плечи.