Читать книгу "Победила бы современная Россия в Великой Отечественной войне? - Юрий Мухин"

Иное дело в Польше. Польские паны уже несколько сот лет имели обычай или продавать, или сдавать имения в аренду евреям. То есть арендные платежи взыскивал с крестьянина еврей. До вхождения в Россию в Польше сбор налогов отдавался на откуп и опять-таки евреям. И, наконец, в каждом польском кабаке за стойкой сидел еврей. Угнетали польского крестьянина люди совершенно другой национальности, и эта национальность полякам была хорошо знакома. Это было польской спецификой, но начни об этом говорить, и тебя обзовут антисемитом. Поэтому-то, думаю, Пилсудский и отделывается одной фразой: «…я отлично видел, что громадное, подавляющее большинство населения относилось с глубоким недоверием, а зачастую и с явным недоброжелательством к Советам и их господству, усматривая в них — справедливо или несправедливо, это также для стратегии безразлично — господство невыносимого террора, получившего название «еврейского». Поэтому-то я в течение войны никогда не боялся, что буду иметь в своем тылу какое-либо восстание».

С Пилсудским все понятно, но ведь Тухачевскому никто не мешал обвинить польскую буржуазию в антисемитизме, однако он, цепляясь за любимую Марксову доктрину, и через три года ничего не понял и продолжал талдычить: «Сильное пролетарское движение и не менее грозное движение батраков ставили польскую буржуазию в очень тяжелое положение… Революция извне была возможна».

Теперь по поводу способа командования Тухачевского. Пилсудский пишет о брошюре Тухачевского: «…эта необычайная абстрактность труда дает нам образ человека, который, как я уже говорил, перемалывает только свои собственные мысли, свои душевные переживания, отказываясь или не умея командовать войсками в их повседневных действиях, а между тем последние не только не всегда соответствуют мыслям и намерениям командующего, но неоднократно противоречат им и притом под давлением неприятельских войск.

Я не хочу этим сказать, что г-н Тухачевский именно так командовал, я не хочу в полной мере пользоваться даваемым мне таким образом преимуществом, но все же не могу не поддаться впечатлению, что весьма много явлений в операциях 1920 года объясняется не чем иным, как большой склонностью г-на Тухачевского командовать войсками именно таким абстрактным способом».

Абстрактно — это, значит, без образного представления того, о чем говоришь или о чем думаешь.

Тут ведь надо вспомнить, что Тухачевский имел опыт в несколько месяцев командования взводом на германском фронте и потом он сдался в плен. После возвращения из плена в уже Советскую Россию он сумел понравиться Троцкому и сразу же стал командовать армиями и фронтами, обычно находясь за сотни километров от реальных войск и боев (боями в Белоруссии он командовал из Смоленска, боями под Варшавой — из Минска). Для него реальные бои, реальные войска не несли никакой образной ассоциации, это были всего лишь стрелки и тактические значки на карте. Он говорил слова из военной терминологии, не представляя реально, что эти слова описывают. В конце книги Пилсудский об этом высказался определенно, правда, не забыв похвалить и себя: «Я всегда ненавидел бессилие, старающееся разукрасить себя пустыми звуками слов без содержания! Г-н Тухачевский избрал другой путь: любит слова, не вкладывая в них содержание».

Давайте мы попробуем вложить содержание в слова Тухачевского.

Прежде всего отметим момент, который всегда ускользает из-за своей как будто очевидности. Задача армии в войне — не движение, не наступление, не занятие городов и рубежей, а уничтожение противника.

Тухачевский, что хорошо видно из его работы, этого абсолютно не понимал. Для него занятие какой-то местности — это уже победа. Он и операцию свою считает «блестящей», потому что до Вислы дошел. В его брошюре нет такого понятия — «уничтожить противника». Он его не употребляет, не ставит в задачу войскам. Только движение войск, а если в ходе движения был бой, то доклад в Москву, что он «уничтожил, разгромил, распылил» очередные дивизии противника. Так ему, глядя на карту, это представлялось.

Тут ведь как… Вот были в истории три великих полководца: Наполеон, Фридрих II и Тухачевский. Наполеон изобрел атаку в колоннах, Фридрих II изобрел косую атаку, пришло время и Тухачевскому удивить военный и научный мир. И он изобрел «таранный удар пехотными массами».

Тухачевский поясняет слушателям военной академии, что это такое:

«Польские войска кордонно растягивались по всей занимаемой ими линии более или менее равномерно. Каждая дивизия их старалась выделить резерв, и армии, в свою очередь, делали то же самое. Таким образом, равномерно расположенные войска по фронту более или менее равномерно эшелонировались и в глубину. Эта кажущаяся устойчивость польского расположения несла в самом существе своем и опасное положение, а именно то, что никакими усилиями польское командование не могло бы сосредоточить на любом направлении главные массы войск. Наше наступление непременно сталкивалось бы лишь с незначительной частью польской армии и после этого последовательно встречало бы контратаки резервов.

Эти ошибки польского расположения были нами учтены, и при организации наступления расчеты строились на том, чтобы сильным ударом превосходящих наших войск сразу же уничтожилась бы передовая польская линия. Для того чтобы получить наибольший успех в наикратчайшее время, начальникам дивизий было предложено вводить свои войска в дело сразу, не оставляя никаких резервов. Наши войсковые массы давили и в полном смысле слова упраздняли в районе удара части передовой польской линии. После этого последовательные контрудары резервов уже становились не страшны, и резервы последовательно подвергались участи своей передовой линии».

Давайте осознаем эту новинку. В прорыве фронта нет ничего нового, без этого не обойтись. Но дальше вместо банальных окружений Тухачевский предлагал двигать войска массой. Противник же должен был бросать под эту таранную массу свои слабые резервы, а масса бы их давила. И так бы давила, давила, давила, пока не наступила бы победа. При этом, как видите, не имело смысла особенно выбирать операционное направление и краткий путь к цели. Чем более длинным путем будет двигаться таранная масса, тем больше противник бросит под нее слабые резервы и тем больше потери понесет. Какая тонкая мысль! Какой гениальный замысел!

Но и на солнце бывают пятна, и в этом изобретении Тухачевского было одно маленькое, но непременное условие — нужно было где-то отыскать такого противника, который бы согласился бросать слабые резервы под таранную массу… Тухачевского. Сам польских кровей, Тухачевский решил, что таким противником как раз и являются поляки.

В принципе такой таранный удар можно было нанести и вдоль северного края Припятских болот, как и предлагал Главком. Но тогда, надо думать, было бы непонятно, чей гениальный замысел привел к победе, — Главкома или Тухачевского, — да и в случае окружения поляков было бы непонятно, за счет чего их победили — за счет окружения или за счет таранной пехотной массы? И 14 мая 1920 года в своем первом наступлении Тухачевский наносит свой таранный удар в самом северном углу своего фронта — как можно дальше от места, указанного Главкомом.