Читать книгу "Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле - Виктор Поротников"

— Похоже, ночью дождь будет, — негромко обронил по-русски один из верховых, взглянув на тяжелые тучи, надвигавшиеся с запада. — Хорошо бы управиться до непогоды, братцы.

— Что ж, Тихомил, тогда вперед! — отозвался другой конник, лицо которого было почти до самых глаз замотано окровавленными лоскутами из тонкой ткани. Он тоже говорил на славянском наречии. — Чем быстрее затеем то, что нам велено Олегом, тем скорее достигнем желаемого.

— А тебе не страшно, Перфил? — прозвучал вопрос из уст всадника на низкорослом пегом коне. — Коль татары в городище сразу распознают наш обман, тогда нам вряд ли удастся уйти живыми из этой переделки.

— Может, мне и боязно, Пентег, — тихим голосом ответил Перфил, — но вспять идти уже поздно. Коль назвался груздем, придется лезть в корзинку.

— Ничего у вас не выйдет, недоумки! — на ломаном русском произнес наездник в парчовом желтом чапане, опоясанном широким атласным кушаком. — У вас же на лицах написано, что вы — не татары. Стража у ворот, чай, не слепая. А я помогать вам не собираюсь, хоть режьте меня!

— Не горячись, Асылбек, — промолвил Тихомил с усмешкой. — Мы ведь и прищуриться можем, дабы за степняков сойти. По-татарски я и Пентег разговариваем свободно. Перфил плохо по-вашему изъясняется, поэтому он будет помалкивать, изображая из себя раненого. Стражники у ворот на тебя смотреть будут, а не на нас, ведь ты — важная птица!

— На мою помощь не надейтесь, собаки! — рассердился Асылбек. — Я привел Олегову рать к Наровчату, за это мне была обещана свобода. Олег нарушил свое слово, поэтому и я вам теперь не помощник. Я крикну страже на воротной башне, что вы — враги, переодетые татарами. Вас закидают стрелами, мерзавцы!

— Мы же станем прикрываться тобой, Асылбек, — сказал Перфил. — Ты умрешь первым, коль воротная стража обстреляет нас из луков.

— Пусть я умру, но и вы не уйдете живыми, лживые негодяи! — проговорил Асылбек, злобно кривя рот, обрамленный темной бородкой и тонкими усами. — Смерти я не боюсь! Я плюю на вас, русские собаки! — Асылбек плюнул, стараясь попасть в Перфила, но промахнулся. Его плевок угодил в Тихомила.

Тихомил невозмутимо утерся краем рукава халата, затем коротко бросил Перфилу и Пентегу, чтобы те крепко держали Асылбека, схватив его с двух сторон. Перфил и Пентег грубо стащили Асылбека с седла и поставили его на колени, заломив ему руки. Асылбек, полагая, что его сейчас станут убивать, принялся осыпать троих русичей оскорблениями, мешая русские слова с татарскими.

Тихомил, спешившись, подошел к Асылбеку сзади и ударил его обухом чекана по затылку. Лишившийся чувств Асылбек бессильно повис на руках у Перфила и Пентега.

— Усадите этого олуха косоглазого обратно в седло да привяжите покрепче, чтобы не свалился, — сказал Тихомил, засовывая чекан себе за пояс. — Видит бог, от бесчувственного Асылбека нам будет больше проку. Эдак и стражу татарскую мы обведем вокруг пальца!

Уже совсем стемнело, когда трое русичей, переодетые татарами, подъехали к мосту через широкий ров, за которым грозно возвышался вал с частоколом и огромная воротная башня с четырехскатным тесовым верхом. Оглушенный Асылбек, привязанный к седлу, более напоминал большую тряпичную куклу, его ноги были вставлены в стремена, а руки свисали вниз, словно плети. Асылбекова коня держал за поводья Перфил.

Дробно стуча копытами по дощатому настилу моста, четверка конников направилась к запертым воротам крепости. С верхней площадки башни раздался зычный окрик стражника, который пожелал узнать, что за люди подъехали к спящему городищу посреди ночи.

Пентег, задрав голову, громко ответил по-татарски, мол, они слуги эмира Асылбека, спасающие своего израненного господина от врагов, которые преследуют их по пятам. Страж на башне пожелал услышать голос самого Асылбека. Заговоривший со стражником Тихомил пояснил ему, что Асылбек пребывает в беспамятстве и ему срочно нужен лекарь.

— Открывай скорее ворота, дурень, ежели дорожишь своей головой! — повысил голос Тихомил. — Коль Асылбек истечет кровью и умрет, то Араб-Шах тебя не пощадит. Ведь Асылбек доводится шурином Араб-Шаху.

Внутри бревенчатой башни глухо затопали торопливые шаги по деревянным ступеням лестниц, забряцало оружие, зазвучали неясные встревоженные возгласы. Прошло несколько томительных минут. Наконец, заскрежетали железные запоры, тяжелые дубовые створы ворот с натужным скрипом уплыли в темное чрево огромной башни, открыв неширокий проход.

Пентег и Тихомил вошли в башню, ведя коней в поводу. В свете смолистого факела они увидели троих стражников в грубых халатах, поверх которых были надеты кожаные панцири с нашитыми на них металлическими пластинами. Головы стражей были увенчаны железными островерхими шлемами. Дозорные, все трое, были вооружены саблями, дротиками, луками и стрелами. Один из них представился начальником караула, он имел чин десятника.

— Где эмир Асылбек? — спросил узкоглазый толстощекий десятник, пристально разглядывая Пентега и Тихомила. — Я хочу взглянуть на него.

Пентег и Тихомил ничего не ответили десятнику, поскольку за ними следом в воротную башню вступил Перфил, тянувший за собой двух лошадей, на одной из которых восседал бесчувственный Асылбек, свесив голову на грудь. Перфил принялся расторопно снимать с Асылбека веревки, которыми тот был привязан к седлу. Пентег стал помогать Перфилу. Вдвоем они осторожно сняли Асылбека с седла и уложили на землю.

— Ну что, узнаешь? — Тихомил кивнул десятнику на распластанного на земле Асылбека.

Десятник взял в руки факел и склонился над бесчувственным вельможей. Два других стражника тоже шагнули поближе к десятнику, движимые любопытством. Заглядывая через плечо десятника, они таращились на богато одетого человека, лежащего без движения у их ног.

— Да, это Асылбек, — проговорил десятник, распрямившись и повернувшись к Тихомилу. — Я какое-то время служил у него телохранителем. Дом лекаря находится недалеко от ворот, я укажу вам дорогу к нему. Как твое имя, воин?

— Это неважно, приятель, — промолвил Тихомил, неприметным движением вынув нож из рукава и всадив его в глаз десятнику по самую рукоять.

Слабо вскрикнув, десятник рухнул к ногам Тихомила.

В этот же миг Пентег и Перфил ловко и быстро закололи кинжалами двоих других стражей, предварительно зажав им рот ладонью.

Запалив второй факел, Тихомил выбежал из воротной башни на мост и сделал несколько круговых взмахов руками. Очерчивая огненные круги у себя над головой, Тихомил вглядывался в темную лесную чащу, раскинувшуюся в полуверсте от татарского городища. Через несколько мгновений среди деревьев замелькали рыжие огоньки зажженных сухих веток. Потом раздался топот множества копыт. Из леса на равнину черным потоком хлынула быстрая конница. Это мчались к Наровчату рязанские дружины.

* * *

Сердце Олега Ивановича напиталось мстительным торжеством при виде того, как русские ратники бесчинствуют в Наровчате, усеяв его узкие улицы телами изрубленных татар. Бойня продолжалась около часа при свете факелов и при зловещих сполохах горящих крепостных башен. Наиболее упорное сопротивление захваченные врасплох татары оказали русичам в здешнем ханском дворце, возведенном из глиняных кирпичей на самом возвышенном месте городища. Во внутреннем дворцовом дворе рязанские дружинники перекололи копьями и посекли мечами всех нукеров Арапши, которые сражались с отчаянием обреченных, заслоняя щитами и грудью своего повелителя. Арапша и сам выказал поразительную доблесть, продолжая отбиваться от окруживших его русичей после того, как все его телохранители полегли в неравной сече. Арапшу зарубил топором пробившийся к нему Владимир Данилович, похожий на былинного богатыря благодаря своему могучему телосложению и сверкающей стали доспехов.