Читать книгу "Концерт "Памяти ангела" - Эрик-Эмманюэль Шмитт"

Пришел врач и подтвердил, что она уже не придет в себя; конец должен наступить в течение двух суток.

Анри, кивая, автоматически выслушал эти страшные новости. Он был так потрясен, что вообще ничего не чувствовал.

Наслушавшись до тошноты директрису, бесконечно сухо повторяющую ему все, что он уже неоднократно слышал, облеченный государственной властью и бессильный что-либо сделать, он воспользовался моментом, когда остался наедине с Катрин, чтобы поискать в комнате ее дневник.

Напрасно.

В растерянности он уповал на то, что агент, подосланный генералом Рейно, подсуетился до него. Но как узнать наверняка?

Вечером в Париже он имел тайное свидание с генералом, который признался ему, что агент, месяц назад определенный на кухню, так и не смог завладеть дневником. Обычно Катрин прятала его под матрас, но, когда сегодня утром сообщили, что она впала в кому, их человек блокнота не обнаружил.

Анри почувствовал, как почва уходит у него из-под ног.

На другой день под предлогом дежурства у постели Катрин он снова приехал в «Дом святой Риты» и в полдень устроил разгон администрации: куда подевался дневник, который вела его супруга? Эта тетрадь должна быть немедленно вручена ему! Боевая группа под предводительством раболепствующей директрисы провела многочасовой обыск, перевернула весь дом от подвала до чердака, перерыла вещи персонала и ничего не нашла. Президент настоял на том, чтобы всех допросили: он сам присутствовал на этих допросах и убедился, что никаких следов не обнаружено. Во время расспросов последней медсестры он чуть было не потерял самообладание, но тут в кабинет вбежал доктор с сообщением о смерти его супруги.

Катрин Морель не стало.

В эту секунду Анри вступил в ледяной коридор, в котором ему предстояло провести не одну неделю: он понимал, что погиб.

В Елисейском дворце он воспользовался своим «шоком», как все называли его состояние, чтобы устраниться от организации похорон. Поднаторевший в подобных ситуациях Риго организовал пышную церемонию в соборе Парижской Богоматери, транслировавшуюся телевидением на гигантском экране на площади перед собором и во всех домах Франции.

В сопровождении национальных гвардейцев, что привнесло в церемонию блеск касок и породистую нервозность лошадей, гроб под грузом белых роз продвигался на катафалке к главному порталу; затем молодые художники на руках внесли его в храм. Кардинал Стейнмец — стальная вера, бронзовый голос — отслужил панихиду, прерываемую пением хора, с соло лучшей певицы и симфоническими интермедиями. Вызванный к алтарю, президент Морель, в целомудренных очочках на носу, выдал речь, по виду собственного изготовления, но на деле сочиненную сотрудницей администрации президента, блестящим литератором, которую хоть на этот раз никто не упрекнул ни в излишнем лиризме, ни в приступе сентиментальности. Зачитывая последние фразы, Анри, сам пораженный горем составительницы и наэлектризованный волнением, царившим под этими сводами, не скрывал от тысяч заплаканных присутствующих, что старается держаться достойно. Когда их глухонемая дочка вышла отдать последний долг матери с речью, состоящей из знаков, гримас и жестов, из которой никто ничего не понял, но все были потрясены, настолько она была выразительна, это был эмоциональный пик этих похорон — безгласный ребенок, обращающийся в молчании к безгласному гробу. Прошелестели аплодисменты. Опустив голову, Анри со стыдом подумал, что Катрин возмутил бы подобный эксгибиционизм.

Когда несколько часов спустя прах его супруги покрыла земля, Анри задумался об ожидающих его неприятностях: разоблачении его манипуляций, бесчестье, судебных преследованиях, отмене результатов выборов.

Хотя он и навел секретные службы на след дневника, поиски ничего не дали. Напрасно его агенты обшарили дома друзей (в том числе антиквара Шарля) и его глухонемой дочери, дневник не нашелся.

Ни Риго, ни генералу Рейно Анри Морель не признавался, что его страшит разрушительное содержание рукописи. Он также скрыл от них разногласия с женой, которые предшествовали, а затем сопровождали ее агонию. Они, так же как и миллионы людей, верили в «идеальную любовь».

В один прекрасный день генерал Рейно попросил аудиенции у главы государства.

Анри выставил из кабинета всех советников и с волнением пригласил его.

— Ну что, генерал, вы его нашли? Он наконец у вас?

— Нет, господин президент, но мы выявили его местонахождение: он в Канаде.

— Что он там делает?

— Готовится к печати в одном издательстве.

— Что?!

— Я проконсультировался с экспертами по правовым вопросам: никаких нарушений, все законно. Текст был доверен медсестре, которая за ней ухаживала, и сопровожден письмом, подписанным вашей покойной супругой в присутствии нотариуса. Он же предложил и узаконил порядок действий. Эта публикация является исполнением ее последней воли.

— Нужно оспорить, заявить, что это подделка!

— Невозможно. Каждая страница написана ее рукой. И персонал больницы видел, что она писала несколько недель подряд.

Анри обхватил голову руками:

— Мерзавка, она все продумала!

Рейно решил, что ему послышалось: уважаемый президент не мог сказать такое про свою обожаемую супругу. Старый вояка кашлянул, покраснел, заерзал в своем кресле, стыдясь, что не так понял.

— Спасибо, Рейно, спасибо. Попросите Риго завизировать ваше расследование. Значит, мы уже не можем вмешаться…

— Таково мое мнение, господин президент.

Он поднялся и отдал честь. Когда он был уже в дверях, президент его окликнул:

— Рейно! Как называется книга?

— «Человек, которого я любила».

— «Человек, которого я любила»?

— Прекрасное название, не правда ли, господин президент?

Анри кивнул, мечтая поскорее отделаться от генерала.

Что за болван! «Человек, которого я любила» — прекрасное название? Нет, это свидетельское показание. Все равно что написать: «Человек, которого я любила, но которого больше нет». Или «Человек, которого я любила, и любила зря».

Название, полное желчи, яд, катастрофа, недвусмысленное послание к французам:

«Человек, которого вы любили напрасно, человек, которого вы считали достойным, честным и великодушным, на самом деле подлец», да, в конце концов, это означает: «Человек, который вас обманул!»

— Риго!

Он закричал в телефон. Через несколько секунд запыхавшийся Риго был в кабинете.

— Риго, летите в Канаду. Делайте что хотите, украдите, купите, сделайте ксерокс, но привезите мне как можно скорее текст этой книги. Немедленно!

Тридцать шесть часов спустя Риго приземлился в Руасси, сел на мототакси, чтобы сократить время поездки до Парижа, и появился на пороге президентского кабинета.