Читать книгу "Единственная любовь Шерлока Холмса - Татьяна Глинская"

Певица заметно повеселела, насвистывала популярный мотивчик и примеряла перед зеркалом диадему, потом снова окликнула импресарио и попросила послать приглашение на ее концерт в Тринити-колледж.

– Кому? – уточнил синьор Сильвио.

– Профессору биологии, математику, физику, химику – кому угодно!

– Святая Дева! – ужаснулся своей догадке импресарио. – Душенька, вы намерены устроить благотворительную акцию – безвозмездную раздачу билетов преподавателям? При том что после статьи милашки Пэм – «Преданный пес спас леди-медиума» каждый билет в партер перепродают по цене от пятидесяти до сотни фунтов?

– Нет, Сильвио, благотворительность отложим до лучших времен. Приглашение потребуется всего одно. Отправьте его тому из педагогов Тринити-колледжа, у кого есть собственная оранжерея. Лично съездите туда и проследите, чтобы билет достался некоему неопрятному типу, который выращивает орхидеи…

Теперь она могла погрузиться в музыку вся, без остатка!

Перед концертом Ирэн прошлась по сцене и будуару, чтобы привыкнуть к платью – все же она впервые не заказывала, а покупала готовую вещь. Остановилась в нескольких местах – выбрала самые удачные ракурсы, здесь длинный шлейф будет ниспадать вниз как маленький водопад шелка. Начала репетицию, а перед концертом строго-настрого проинструктировала сеньора Сильвио и дирекцию театра, что чувствует себя скверно и никого – абсолютно никого! – не будет принимать во время антракта.

Пальцы нервно перебирали плиссированные оборки на рукавах, хотя Ирэн сложила руки на груди – как Наполеон с бисквитной статуэтки, ее продолжало знобить. Возможно, все это только ее фантазия, глупая выдумка, Лондон – большой город, в котором полно бродяг, воришек и аферистов, здесь случается всякое. Она миновала гримерную, вошла в будуар и подрагивающими руками заперла двери на ключ.

Если бы, если бы мистер Холмс оказался здесь, он смог бы разобраться, он смог…

Но мистер Холмс был очень далеко. А здесь и сейчас – на столике в центре комнаты появилась простая стеклянная ваза с букетом орхидей!

Букет напоминал кляксу в тетрадке нерадивого учащегося. Небольшие светлые и нежные цветущие веточки обрамляли крупный темно-фиолетовый, почти черный цветок.

– Единственный в своем роде цветок, для единственной в своем роде женщины! – выдохнула темнота. Ирэн протянула руку и торопливо зажгла газовый светильник и вздрогнула – из кресла в углу комнаты учтиво поднимался очень тощий и высокий человек. Тот самый! Она сразу узнала эту болезненную, какую-то неземную, отрешенную бледность и эту характерную сутулость – перед ней стоял джентльмен, с которым она случайно столкнулась на лестнице в отеле в Венеции!

Он был гладко выбрит, в шелковом галстуке, черном сюртуке от хорошего портного. Но все равно выглядел как средневековый аскет – плечи ссутулились от постоянного сидения за столом, руки кажутся непропорционально длинными. Лоб – большой и выпуклый, болезненно бледная кожа, ввалившиеся щеки, сероватые тени залегли в уголках глаз. А сами глаза – под смиренно опущенными веками – сверкали чудным, опасным блеском. Такие глаза бывают у больных в лихорадке, курильщиков опиума и людей, доведенных страстями до сумасшествия.

Лишь однажды Ирэн довелось заглянуть в бездну таких глаз – три года назад, в Милане, какой-то сбрендивший любитель оперы подкараулил приму у артистического входа со склянкой кислоты в руках. Тогда ее спас случай и скользкая мостовая – она успела оттолкнуть ненормального, прежде чем он решился плеснуть кислоту. Сумасшедший растянулся во весь рост на мокрых камнях, визжал, бился в судорогах и исходил пеной, пока его не связали и не увезли в богадельню…

Ирэн встряхнула головой, чтобы отогнать тяжелые воспоминания, визитер сделал несколько шагов по направлению к ней, нацепил пенсне и стал разглядывать, как препарат в анатомическом музее.

– Признаюсь, мисс Адлер, ваши надбровные дуги развиты не так, как я ожидал. Какой рельефный затылок! Им хочется любоваться целую вечность. Ваш череп осчастливит любого антрополога, он может стать новым словом в науке… – В своей жизни она слышала больше лестных слов, чем десять любых других женщин разом. Но от такого комплимента у нее волосы встали дыбом, едва не испортив прическу, а ледяной пот струйкой стек по шее, оставив бороздку в пудре.

Гость заложил руки за спину и прошелся по комнате, как, вероятно, прохаживался по классу во время лекций:

– Принято считать, что объем женского мозга существенно меньше мужского, в силу чего логическое мышление недоступно особам вашего пола…

Ирэн присела в шутливом реверансе, она знала: главное при общении с такими типами – помешать им погрузиться в свою манию слишком глубоко:

– Извините, сэр. Мне пришлось одолжить некоторое количество ума у покойного шталмейстера, потом еще малость – у мистера Милвертона! Потом, я наделась, что наша встреча будет сугубо деловой! Вы должны мне некоторую сумму…

Мистер Некто выжидательно вскинул бровь.

– Ваши приспешники погрели руки, перепродавая билеты на мой концерт. Полагаю, мне причитается как минимум пятьдесят процентов от прибыли. И еще… компенсация за моральный ущерб – я больше никогда не решусь выпить виски! Вечно буду бояться, что там отрава, у меня очень тонкая нервная конституция…

Губы мистера растянулись в тоненькую пунктирную линию, отдаленно похожую на улыбку. Он вынул бумажник и отсчитал купюры:

– Деньги… всего лишь деньги. Быть богатым в Лондоне недостаточно. Здесь требуется иметь репутацию, связи, членство в клубах, титул, герб…

– Но у вас же есть герб – такая милая буква из перекрещенных шпаг?

– Да. Я ставлю такой знак на каждую свою вещь и на каждое свое деяние. Я поступаю так, потому что всегда играю честно, если сам установил правила. За два последних года я фактически ввел в Лондоне налог на все мыслимые человеческие пороки!

– Жаль, что британский парламент упустил такую важную статью доходов. Но подозреваю, что лорды и депутаты не оценят вашего новшества!

– Мне нравится ваш сарказм – тоже исключительно мужское качество. Мисс Адлер, вы – моя первая неудача, вы должны были умереть, но до сих пор живы. Странно, но сейчас я даже рад этому обстоятельству. Вы были весьма убедительны в амплуа травести, мои кретины потеряли ваш след в подземке, и вам удалось причинить мне изрядное беспокойство. Даже несмотря на этот документ… – он извлек из кармана записку, которую Ирэн отправила Холмсу вместе с книгой из библиотеки полковника Морана, – вас удалось обнаружить только на вокзале, где вы объявились вместе с мистером Холмсом. Во всем Лондоне вы не могли выбрать спутника хуже!

– Его считают талантливым детективом… – вставила Ирэн.

– Кто так считает? Сосед по квартире да спарринг-партнеры из боксерского клуба. Люди научного склада предпочитают опираться на систему Ломброзо[16]. Мне был известен каждый его шаг, каждое намерение. В то же время ему еще не приходило в голову, что он столкнулся с целой организацией, с моей темной армией – тренированной и безжалостной. Как всякий младший ребенок в семье, Холмс искренне верит, будто весь мир вращается вокруг его персоны. Он слаб в астрономии, не знаком с классической философией, не владеет даже началами математического анализа и формальной логикой… Называет свой метод «дедуктивным», хотя верное определение для него – «индукция». Делить систему на фрагменты пагубно! – Гость поднял вверх указательный палец, тонкий и длинный, как паучья лапка, он впился в Ирэн взглядом. – Мисс Адлер, с вашим примечательным черепом эта максима должна быть очевидна!