Читать книгу "До скорой встречи! - Лори Фрэнкел"

— Так, и почему ты перестала с ним дружить?

— Я не перестала, я только сказала, что хочу перестать.

— И почему ты так сказала?

— Не стоило ему приглашать Анну, ведь он сначала меня пригласил.

— Но ты ведь отказалась.

— Правильно, но он не должен был больше никого приглашать.

— Почему?

— Потому что я ему нравилась. И он мне тоже. Очень-очень.

— Тогда почему ты отказалась пойти с ним на танцы?

— Чтобы Кимми Митчелл не сочла меня неудачницей.

— А ты дружила с этой Кимми?

— Нет!

— Тогда какая разница, что она о тебе подумала бы?

Мередит пожала плечами.

— Получается, Люк должен был остаться дома, потому что ты сходила с ума из-за какой-то глупости?

— Я бы тоже осталась дома. Вместе с ним.

— Ты сказала ему об этом?

— Нет.

— Но как он должен был догадаться?

Мередит снова пожала плечами.

— Тогда логично, что он позвал Анну Вонг вместо тебя, — заключил Сэм.

— В чем логика?

— Ты плохо меня слушала. О чем думают все парни? О сексе.

Бабушки и дедушки, в отличие от молоденьких девчонок, всегда говорили что думают. Если Мэгги писала, что ненавидит родителей, то имела в виду, что ей семнадцать, она переходит во взрослую жизнь и ей одновременно весело и страшно, любопытно и боязно и она чувствует себя потерянной и любимой. Если Ливви говорила: «Вам с Сэмом нужно взять отпуск и прилететь ко мне во Флориду, ведь здесь чудесная погода, а вы слишком много работаете» — именно это она и имела в виду, ничего другого. В этом плане с бабушками и дедушками было гораздо проще. Но, с другой стороны, Мэгги Бенсон посылала в среднем по семьдесят два СМС-сообщения в день, обновляла сведения на странице в «Фейсбуке» одиннадцать раз в день и оставляла комментарии на страницах друзей шестьдесят один раз в день. Мэгги вела два блога, комментировала девять чужих и еще пятнадцать просто читала. На ее имя было зарегистрировано три электронных почтовых ящика. К ее учетной записи на сайте сервиса «Фликр» было привязано 2896 фотографий и тридцать восемь скачанных с «Ютуб» роликов. Примерно четыре раза в день ее отмечали на своих фотографиях друзья. А что делал Сэм в среднем четыре раза в день? Отсылал потенциальных клиентов домой, так как их бабушки и дедушки никогда в жизни не пользовались компьютером. Пожилые люди — это ниточка, связывающая нас с прошлым, все верно, но у них нет электронной истории. Если Сэму и удавалось помочь очередному расстроенному внуку или внучке, то дело обычно ограничивалось электронной почтой. Очень редко у дедушки или бабушки оказывался аккаунт в «Фейсбуке» или ноутбук с видеокамерой.

— Вот на чем мы будем терять клиентов, — пожаловался Сэм. — Старики настолько предсказуемы, что их физическое присутствие в беседе практически не нужно. Самая современная техническая новинка, которой большинство из них пользовалось, — это тостер! Дальше они не ушли.

— Вот почему маркетингом занимаюсь я, а не ты, — сказала Мередит.

— А проблема с молодежью в другом: их электронная коммуникация невероятно обширна, но они никогда не имеют в виду то, что говорят.

— Значит, нам нужны мертвые пятидесятилетние, — заключил Дэш.

— Или секущие в компьютерах девяностолетние старики, — добавила Мередит.

— Или скучные и честные подростки, — вздохнул Сэм.

— Или компьютерный гений мирового масштаба, — произнесла Мередит, поцеловав Сэма в губы.

— Вместе с услужливым парнем, всегда готовым сбегать за очередной порцией латте, — добавил Дэш, тоже поцеловав Сэма в губы и направившись к дверям, чтобы сходить за кофе. В конце концов Сэм добавил к алгоритму специальный фильтр для проекций младше двадцати пяти лет, который учитывал, что молодежь любит родителей, но не говорит об этом, и модифицировал нужным образом их поведение. Да, в этой работе было много нелегких моментов, к которым нельзя подготовиться, даже зная, что они рано или поздно настанут.

Дабы нейтрализовать вредное воздействие подобных моментов, Дэш учредил «Ночь итальянской пиццы» — воскресный ужин для всей семьи. Это позволяло решить сразу несколько проблем. Во-первых, они приглашали Пенни, а значит, присматривали за ней, кормили и отправляли домой с остатками еды. Во-вторых, они приглашали Джейми, а значит, поддерживали с ним дружбу, ведь он не только хороший парень, но и потенциальный сотрудник их компании — эта идея нравилась Сэму, поскольку теперь он хотел побыть боссом, а Дэшу пришелся по вкусу милый акцент британца. В-третьих, Дэш мог избавиться хотя бы от части самодельной моцареллы — пока единственного сорта сыра, который неплохо ему удавался, — и освободить немного места в холодильнике. Но самое главное, эти ужины вытесняли тоску по умершим подросткам с помощью того, что больше всего на свете любит и стар и млад: дружбы, смеха, вкусной еды. Пристанище в любви, пристанище в жизни. Редкий шанс побыть вместе. Конечно, они и так круглые сутки были вместе, но постоянно занимались салоном, и поэтому работа начала заполнять все их время. За завтраком они переживали из-за проблем с интерфейсом, в постели обсуждали ценовую политику. Даже Дэш, раскладывая моцареллу по формам, прорабатывал юридические вопросы, касающиеся права на частную жизнь и всего прочего. Но в «Ночь итальянской пиццы» любые разговоры о работе становились запретной темой, поскольку Пенни ничего не поняла бы, а Джейми, пока его не отправили в рабство к Сэму, не должен был ничего знать. Таким образом, содержание этих «Ночей» становилось предельно ясным: дружба, смех, вкусная еда. По воскресеньям Сэм снова обретал семью, пусть всего на пару часов.

Количество пользователей «Покойной почты» росло, а вместе с ним росли ожидания и пополнялось меню предлагаемых опций. С подачи четы Бенсон Сэм вложил массу сил в работу над текстовыми сообщениями, надеясь, что отдача последует незамедлительно и они неизменно будут радовать клиентов, даже если речь идет о непредсказуемых и чаще всего лживых подростках. Но коротенькие эсэмэски не доставляли удовольствия родственникам умершего. В них содержалось слишком мало текста, и тот был всегда по существу: время, место — МЛЧ назначали своим близким встречу, а при данных обстоятельствах это было бессердечно. Находились люди, желавшие следить за обновлениями в «Твиттере» умершей матери, но таких, разумеется, было меньшинство.

В итоге клиенты чаще всего выбирали электронную почту или видеочаты — две крайности технического спектра. И-мейлы недалеко ушли от старого доброго письма, а видеозвонки казались чем-то сверхъестественным. И-мейлы были отрадней и долгосрочней. Электронное письмо позволяло тщательно подобрать слова, высказать все, что накипело, и получить ответ, который можно было распечатать и носить в кармане рубашки у самого сердца. Видеочат ничем подобным похвастаться не мог, но от него у людей захватывало дух. Они глазам своим не верили. И постепенно настолько втягивались, что уже не могли остановиться. Видеозвонки покоряли их своей невообразимой правдоподобностью. Проекции до жути походили на умерших любимых.