Читать книгу "Спасение стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл"

Он посмотрел на север, где пороховой дым затянул деревню, расположенную чуть ниже гребня хребта, до которой как раз добрались французские колонны. Первая из девятифунтовых пушек как раз выстрелила; снаряд оглушительно взорвался, рассеивая осколки вокруг нагромождения скал.

- Давайте сделаем это, – сказал Шарп.

Это было глупо, но такова война. Он поднял винтовку и приказал своим людям двигаться вперёд. Пришло время драться.

Глава 5

Деревенька под названием Сула, прилепившаяся на склоне хребта недалеко от того места, где северная дорога переваливала через гребень хребта, была крошечной и ничем не примечательной: тесные домишки да громадные навозные кучи. Долгое время там даже не было церкви, и в случае необходимости умирающему для соборования либо вызывали священника из деревни Моура, раскинувшейся у подножия хребта, либо монаха из монастыря. Помощь приходила обычно слишком поздно, и мёртвецы с их неотпущенными грехами навеки уходили во тьму, поэтому местные жители утверждали, что в их деревушке полно привидений.

В четверг, 27-ого сентября 1810 года деревню и её окрестности наводнили стрелки: первый батальон 95-го стрелкового полка и 3-й полк сazadores, многие из бойцов которого также имели на вооружении винтовки Бейкера. Более чем тысяча стрелков в зелёных и коричневых мундирах открыли огонь по двум наступающим французским колоннам, в которых стрелков было не меньше, но у французов были мушкеты против винтовок. Вольтижёры, идущие впереди колонн, первыми нашли смерть в окружённых низкими каменными стенами овечьих загонах и на террасах виноградников на подступах к деревне. Непрерывно трещали мушкетные и винтовочные выстрелы – словно сухой хворост горел. Грохоту добавлял оглушительный аккомпанемент артиллерии, стреляющей снарядами и шрапнелью поверх голов британских и португальских стрелков по карабкающимся по склонам вслед за вольтижерами колонам.

Французским офицерам, которые шли с колонной, когда они смотрели на вершину, казалось, что против них – только стрелки и артиллерия. Артиллерийские батареи расположились на террасе за деревней, почти на самой вершине. Неподалёку от орудий, около белёной ветряной мельницы за ходом сражения наблюдала группа всадников. Пушечные ядра пронзали насквозь тесные ряды, над шеренгами взрывались снаряды, но двум батареям было не под силу остановить большие колонны. Всадники вообще не представляли никакой угрозы: когда пороховой дым слегка рассеивался, становилось видно, что их четверо или пятеро, все в треуголках, значит – не кавалеристы. Французы были уверены в победе, потому что не видели перед собой шеренг проклятых красномундирников, готовых разразиться убийственными залпами. Барабанщики выбивали pas de charge, пехота выкрикивала: «Vive l'Empereur!» Одна из колон была вынуждена разделиться надвое, чтобы обогнуть скальный выступ, потом соединилась. В этот миг в передних шеренгах взорвались два снаряда. С десяток французов упали, пыльная дорога окрасилась кровью, и сержанты принялись стаскивать убитых и раненых в сторону, чтобы задним шеренгам можно было свободно двигаться. Перестрелка усилилась, потому что вольтижёры, наконец, приблизились к стрелкам на расстояние мушкетного выстрела. Над полем боя стоял непрерывный треск выстрелов и стелился пороховой дым. «Vive l'Empereur!» - закричали французы, когда в первых шеренгах стали падать их товарищи, сражённые меткими выстрелами. Пуля оторвала Орлу кончик крыла. В первой шеренге, задыхаясь от боли, наземь рухнул офицер и был затоптан идущими следом рядами. Не устоявшие перед винтовками вольтижёры отступили к колоннам, и маршал Ней, который командовал атакой, приказал ротам развернуться в стрелковую шеренгу, чтобы выбить со склона стрелков и cazadores.

Барабанщики продолжали бешено колотить в бараны. В воздухе разорвался снаряд, щедро рассыпав мушкетные пули над правой колонной. На мгновение барабаны стихли, потому что более десятка мальчишек-барабанщиков погибли, а идущих следом солдат забрызгало их кровью.

- Сомкнуть ряды! – закричал сержант.

Позади него взорвался снаряд, сорвав с головы кивер вместе с доброй половиной мозгов. Кивер взмыл в воздух и тяжело шмякнулся на дорогу. Мальчишка-барабанщик, обе ноги которого были перебиты, а живот распорот осколками, сидел на обочине и продолжал отбивать ритм для проходящих мимо него рядов. Солдаты на удачу гладили его по голове и шли дальше, оставляя мальчишку умирать среди виноградников.

Перед колоннами наступали свежие роты французских стрелков, которых офицеры торопили быстрее сойтись с противником на расстояние мушкетного выстрела и смести ненавистных «зелёных курток» своим огнём. Винтовка Бейкера была убийственным оружием, но требовала неспешности в обращении. Чтобы сделать точный выстрел, стрелок обёртывал каждую пулю в кусочек промасленной кожи, потом забивал её в ствол шомполом, а это было нелегко из-за нарезки. Можно было сэкономить время, если не использовать кожаный пыж, но тогда у пули не было надёжного сцепления с семью желобками нарезки внутри ствола, и винтовка становилась немногим точнее мушкета. Получившие подкрепление вольтижёры своим огнём начали подавлять «зелёных курток» и cazadores, несмотря на то, что к ним присоединился весь 1-й батальон португальских стрелков. Французы ответили ещё тремя ротами в синих мундирах, которые следовали впереди колонн и прорвались через виноградники на овеянную пороховым дымом вершину. Их мушкеты добавили дыма, их пули отбросили солдат в коричневых и зелёных мундирах.

Хрипя пробитыми лёгкими, стрелок попытался укрыться за шпалерой, увитой виноградными лозами, но вольтижёр нанизал раненого на штык и, дождавшись, пока тот не перестал дёргаться, принялся шарить по карманам в поисках денег. Сержант оторвал его от этого занятия, крича: «Сначала перебейте их всех! Вперёд, к вершине!». Ураганный огонь французской пехоты подавил сопротивление, cazadores и стрелки укрылись в деревне за низкими каменными оградами и стенами домов, стреляя через окна. С крыш дождём сыпались осколки черепицы, разбитой пулями и осколками французских снарядов, прилетевших из расположенных в долине батарей. Вольтижёры быстро наступали, криками указывая друг другу цели.

- Sauterelle! Sauterelle! – орал сержант, заметивший стрелка 95-ого полка.

По-французски это значило «кузнечик» - такое прозвище лягушатники дали убийцам в зелёных куртках, которые прятались в листве, стреляли, перемещались, перезаряжали, стреляли – и вновь меняли позицию. Дюжина мушкетов выстрелила вслед стрелку, но он скрылся в переулке, а за его спиной с крыш посыпался град черепичных осколков. Вольтижёры были уже на восточной окраине деревни; некоторые добрались до первых домов и стреляли в мечущиеся среди порохового дыма тени. У околицы поперек дороги соорудили импровизированную баррикаду из телег, и французы бросились её растаскивать. Из-за баррикады огрызнулись дымом и пламенем винтовки; трое французов рухнули наземь, остальные добежали до препятствия и открыли огонь по «зелёным курткам». В воздухе рванул снаряд, круша плитки и угробив двух французов, но одну из телег удалось оттащить, и наступающие потоком хлынули в образовавшийся промежуток. Винтовки и мушкеты били по ним из окон и дверей. Всё больше вольтижёров перелезало через стены, бежало по улицам и по навозным кучам. Среди зданий рвались британские, португальские и французские снаряды, круша стены, наполняя узкие переулки дымом и визжащими осколками металла и битой черепицы. Вольтижёры превосходили численностью стрелков и cazadores, винтовки которых в ближнем бою потеряли преимущество точного выстрела на дальней дистанции. Солдаты в синих мундирах наступали, продвигаясь группа за группой, зачищая от противника дома и сады. С дороги растащили телеги, чтобы открыть путь для колонны, которой до деревни оставалось рукой подать. Вольтижёры охотились на последних уцелевших cazadores и стрелков верхней части деревни. Один из португальских стрелков, окружённый в переулке, сбил с ног прикладом мушкета двух французов, но третий вогнал штык ему в живот. Жителей в деревне не было, и вольтижёры принялись грабить дома, выискивая в том барахле, которое было забыто в спешке перед отъездом всё, что представляло хоть малейшую ценность. Двое подрались из-за ведра, цена которому была не больше су, и обоих застрелил через окно португалец-cazadores.