Читать книгу "Виртуоз - Александр Проханов"

Мама звала его к себе, но не в смерть, а в иную жизнь, от которой он отказался, которую отсек от себя вместе с увлечениями, милыми друзьями, невестой. Быть может, кто-то невидимый произвел с его судьбой операцию, пересадив в нее крохотный фрагмент чужой судьбы, изменил генетический код его предназначения, сотворил из него другого, не предусмотренного творцом человека. Мама звала обратно, в изначальную жизнь, словно предлагала вернуться к тому давнему перепутью, выбрать иной путь, не требующий сверхчеловеческих поступков, каббалистических знаний, сокрушительных и жестоких решений. Выбрать жизнь, в которой они были вместе, так нежно любили друг друга.

«Не теперь, — обещал он ей. — Когда-нибудь после, мама. Когда пройду этот путь до конца».

Он не нашел успокоения у могилы матери. Не услышал ее вещего слова. Наклонился, поцеловал цветок, почувствовав его нежное благоухание. Поцелуй ушел в глубину, достиг материнского живого лица, ее чудесных волос, нарядного, пахнущего духами платья.

Он отправился в оккультно-политологический центр, к услугам которого прибегал, разрабатывая рискованные, с непредсказуемым финалом, комбинации. Центром руководил блестящий знаток политических и оккультных технологий Леонид Олеарий, искусство которого не сводилось к обычным методикам, позволявшим обрабатывать лавину информации. Осваивая информационные потоки, помимо логических и рациональных приемов, Олеарий использовал иррациональные методы, мистические практики, искусство медитации и гипноза. В итоге выводы, которых он добивался, были неожиданны и экстравагантны, реальность из черно-белой и плоской превращалась в разноцветный стомерный объем, улавливающий истину. Ошибка выводов была минимальной, победа достигалась не за счет очевидного знания, а с помощью интуиции и прозрения.

Сегодня в своем лабораторно-гностическом центре Олеарий давал спектакль. Гости, пригашенные на этот закрытый сеанс, погружались в атмосферу радений и волшебных мистерий, дионисийских игрищ и элевсинских таинств. Их способности постигать и чувствовать увеличивались стократ, им открывались тайные смыслы, возрастали их творческие возможности. Они вовлекались в действо, своими эмоциями усиливая творческое напряжение, сами становились актерами, жрецами тайного культа. Виртуоз хотел поместить себя в эту магическую реторту, достичь тех уровней познания, где ему откроется незамутненная истина и сомнения рассеются.

Центр помещался в особняке в районе Чистых прудов. Перед зданием скопились дорогие автомобили. У входа гостей встречами служители в средневековых облачениях и карнавальных масках — тюрбаны бедуинов, колпаки звездочетов, капюшоны монахов. Вестибюль был ярко освещен, именитые гости снимали с подносов бокалы шампанского, чокались, обменивались приветствиями.

Виртуоз со светской непринужденностью раскланялся с известным кутюрье Любашкиным, чьи коллекции моды отличались болезненной красотой и тлетворной изысканностью, столь ценимыми в декадентских кругах Европы. Пользуясь расположением Президента Лампадникова, он получил заказ от Министерства обороны на создание новой армейской формы. После просмотри газетные острословы шутили, что теперь геи перестанут добиваться проведения в Москве гей-парадов. Ибо в новой форме генералы и офицеры, марширующие по Красной площади, напоминают геев своими рюшками и кружавчиками, надувной грудью и декольте.

— Теперь, когда из жизни ушли Версаче и Сен-Лоран, у вас почти не осталось конкурентов в сфере высокой моды. — Виртуоз с нежным звоном ударил бокалом в бокал модельера.

— Только сам Господь Бог есть непревзойденный творец форм, — с легким пафосом ответил женственный модельер, играя бриллиантовой брошью. Виртуоз знал, что Любашкина пригласили в Америку, в Хьюстон, где ему предстоит демонстрировать коллекцию с мотивами космической эстетики — «Бал пришельцев». Любашкин явился в магический салон Олеария, надеясь раскрепостить творческое воображение.

К ним подошел молодой архитектор Кнорре, выигравший конкурс на проект небоскреба в Дубае. Стеклянный кактус вырастал из песков, распуская в раскаленных небесах фантастический цветок.

— Не сомневаюсь, очень скоро мы увидим ваши шедевры в Москве, — польстил ему Виртуоз. — Консервативный московский мэр, ориентированный на грузинскую чеканку и буржуазные башенки, уступит место свежему человеку, который пригласит вас к сотрудничеству.

— Мечтаю построить в районе Сити не унылые стоэтажные стекляшки, напоминающие моржовые фаллосы, а ослепительный образ Русского Рая. Мне чудится современный Василий Блаженный, распускающий над Москвой свои соцветья, бутоны, плоды.

— Сегодняшний спектакль будет способствовать вашим прозрениям, — поощрил его Виртуоз.

Среди гостей он раскланялся с известным банкиром Козодоевым — тот готовил слияние своего банка с крупным французским партнером, обдумывал риски, нуждался в дополнительных мотивациях, которые надеялся получить во время магического сеанса.

Тут был губернатор быстро развивающегося региона Лангустов — в его епархии предполагалось построить громадный игорный центр, русский Лас-Вегас. Губернатор встречался с инвесторами, членами кабинета, специалистами по игорному и гостиничному бизнесу. Не мог до конца осмыслить грандиозный проект, превращавший его край в «мировую рулетку». Чуть в стороне, окруженная почтительными собеседниками, стояла надменная женщина, посол Израиля. Некрасивая, резкая, с умным, властным лицом, она посещала семинары Олеария, на которых тот пророчил скорую гибель Израиля, рекомендовал неотложные меры, способные сохранить еврейское государство в океане арабской ненависти.

Через вестибюль спешил Олеарий. Быстроглазый, с розовым нежным лицом нестареющего мудреца, безупречно одетый, еще до начала спектакля он управлял нематериальным миром. Молниеносным взором останавливал слугу с серебряным подносом. Заставлял бледнеть даму из центра Карнеги. Создавал завихрения среди толпящихся гостей. Ударом зрачков выбивал бокал из рук именитого старичка. Сошлись с Виртуозом и обнялись. Касаясь щекой горячей, гладко выбритой щеки Олеария, Виртуоз ощутил легкий треск электричества и слабый ожог.

— Чем ты сегодня нас поразишь? — они были с Олеарием на «ты», сроднившись во время множества осуществленных совместно проектов, где магическим воздействиям подвергалось «коллективное бессознательное», общественное мнение, психика и воля политиков. Они нуждались друг в друге, как власть нуждается в жрецах, а жрецы — в покровительстве власти. — На что нам сегодня рассчитывать?

— Ты действительно будешь поражен. Сегодня в спектакле мы сыграем квантовую механику, изобразим театральными средствами общую теорию поля, найдем драматургическое выражение формулы Е = тс2 . На сцене будут не герои, а стихии и Эйдесы, эманации и духовные субстанции.

— Думаю, не все воспримут спектакль.

— Разумеется, не все знакомы с каббалой и неоплатонизмом, гностиками и практиками Шаолиня. Но и без такого знания они будут подвержены вибрациям, которые соединят их с высокими смыслами. В этом спектакле я управляю стихиями Космоса. А ведь каждый зритель несет в себе частицу Космоса, не так ли?