Читать книгу "Мужчины из женских романов - Эллина Наумова"

Надо было спокойно их перечитать. А когда отличнице говорят «надо», она или забывает про свои неприятности и делает, или перестает быть лучшей ученицей. Начинающий редактор Светлана Лыкова была ближе к своим авторам, чем думала. Они по неопытности описывали самих себя. Она, так и не сумевшая посягнуть на карманы Димы, выбрала Елизавету Алексееву за бесхитростное отношение к любимому человеку. Жанна Аранская была похожа на нее всегдашней готовностью умничать в компании и неприятием тупости. А Кларисса Славина так же блестяще училась и жаждала делать что-то свое лучше всех. Словом, из этих четырех девочек получился бы один классический истопник. Сначала он проявлял бы душевную нежность, уходя из грубой действительности в мерзкие запои. Но потом обязательно стал бы директором бани. Хотя почему не министром? А лучше олигархом. Россия. Капитализм. Женщины.

10

Читая романы, Нинель Николаевна и Павел Вадимович, казалось, шли по знакомой до мелочей дороге. Под ноги поглядывали изредка и не слишком внимательно. Обозревали пейзаж вокруг, как самую изменчивую составляющую пути. Света же будто сквозь чащу продиралась или в болоте вязла. Но, утерев мокрый лоб грязной рукой и чуть отдышавшись, лезла вперед. Она прочитала «Я верю, он меня тоже любил», «Доверчивая идиотка на выданье» и «Меня не достоин» еще раз. Потом в обратной последовательности. И добилась ощущения, что ее авторы по-разному пишут единственный роман. А ведь не пытайся она выучить тексты наизусть, доверься интуиции, этого не случилось бы. Потому что, в отличие от своего редактора, молодые беллетристки были ужасающе нелогичны. Это придавало их опусам некий шарм. Его-то она и перестала взволнованно чувствовать. Пунктиры трех сюжетов наложились друг на друга, и возникла одна сплошная линия. «Читательницы умрут от скуки», – испугалась девушка. Но им эта мучительная смерть не грозила. В отличие от мужчин женщины не уподобляют головы клеткам, в которые само залетает все. Они выбирают своих птиц. Кто по размеру, окраске и сладкозвучию, кто по цене, кто по принципу «в хозяйстве пригодится». Остальные пернатые скоро исчезают из вида. А когда снова попадаются на глаза, воспринимаются как нечто новенькое. И снова подвергаются отбору.

Света опрометчиво решила выяснить, насколько похоже авторы завязали хотя бы главные узлы. Все три свели мужчину и женщину в январе. Те были неимоверно счастливы весной и ранним летом. Поздним же начали ссориться и к концу осени расстались. Попробуй разберись, кто действительно выдержал такой график. Алексеева, Аранская, Славина? А кто из них перенес реальную будничную встречу в дивные, исполненные надежды на чудо сутки «с первого по тринадцатое». Или спрессовал в одиннадцать месяцев несколько лет жизни. Ничего удивительного в городских январских знакомствах нет – выходных много, денег после праздников мало, на улице стужа, вот все и набиваются в общественные места. И в осенних прощаниях тоже – депрессии обостряются от недостатка света, от мокроты и холода, подлаживаться даже под возлюбленных сил не хватает. Девушка сама познакомилась с Димой именно в такие дни. «Сколько же нам с ним еще осталось? Всего лишь до ноября? – тоскливо подумалось вдруг. И сразу: – Возьми себя в руки, ты профессионал и не должна тащить чужой мир в свою жизнь». Помогло. Но недовольство собой – с третьей попытки заметила совпадение – еще долго точило изнутри. И заставляло против воли сопоставлять и сопоставлять тексты.

Через несколько дней остервенелых сравнений младший редактор поняла, что ее авторы наряжают, кто во что горазд, кукольного мальчика. Просто Кен для Барби – то во фраке, то в шортах, то загорелый, то белокожий, но выражение лица стандартно отштамповано с улыбкой. Елизавета только и думала, будет ли он таким же милым, заботливым и веселым после близости. Жанне не терпелось, испытав удовольствие в постели, сразу заговорить с ним о душе и космосе. А Кларисса ярилась заранее на тот досадный случай, если они не подойдут друг другу по интимному темпераменту. Герои же ничего не предпринимали. И получалось, что три совершенно разные женщины сами затащили парней в койки. Ерунда какая-то. «Эгоистки чертовы, – ругалась Света. – Только о себе и могут связно рассказывать. Нет, ну один мужчина, уникум, который не торопит женщину, смотрит, как она сама дозревает, допустим. Но не три же. Их в мире-то столько нет, тем более не достигших тридцати, привлекательных и без комплексов».

Следующее открытие потрясло девушку по-настоящему. И робкая домохозяйка, и мощная интеллектуалка, и веселая шлюха, не будь дуры, обожали меха. Ладно Кларисса, героиня которой неплохо сама себя обеспечивала и пыталась выхватить из цепких рук хладеющих чувствами мужиков что-нибудь дорогое. Но Жанна с интеллектом, казалось заменявшим еду, питье, одежду, а иногда и секс, рвалась туда же, к шику. А на простушку Елизавету с ее манией драить полы в линялом раздельном купальнике Света даже обиделась. Этой-то зачем прикид из шкур? Пуховиком обойдется. Ей выстирать его в конце сезона – раз плюнуть, на химчистку тратиться не надо.

Девушка искренно не понимала, как можно горожанке двадцать первого века в средней полосе носить шубу. Она тосковала по Москве своего детства. Тогда люди, которые жили и работали возле станций метро и пользовались только им, не тратились даже на зимнее пальто. Бегали кто в демисезонном, кто вообще в плаще на толстый свитер. А на сэкономленные деньги покупали книги и билеты в театры втридорога с рук. Однажды Света предалась этим очаровательным воспоминаниям во весь голос, и мама удивилась:

– Ты что-то путаешь. Это я рассказывала тебе о паре своих друзей юности. Творческие личности, непризнанные гении, богема. Действительно, в светлых плащах из хлопка щеголяли летом и зимой. Мы ими восхищались. И проклинали себя за то, что не хватает духу на такое. Но, знаешь, сейчас я думаю, что на теплую одежду у них попросту денег не было. Что они сильно мерзли и часто простужались. Косвенные доказательства – обосновались в Калифорнии, как только, так сразу. А те люди, которых ты могла видеть ребенком неразумным в девяностых, просто обнищали без работы и зарплаты. Не совпал нежный звук с грубой картинкой, бывает. Типичные ложные воспоминания.

Света была в том возрасте, когда привязка любой ее неповторимой реакции к какому-либо типу оскорбляла. Она тогда долго решала, то ли мама думает только об отчиме и сестре, а с ней забывает даже о педагогике. То ли, наоборот, осознанно занижает ее самооценку, чтобы предотвратить махровое цветение гордыни. В итоге сочинила, будто она назвала ложные воспоминания типичными, чтобы дочка не испугалась своей психической ненормальности. Но и при таких способностях всему находить утешительные объяснения Света не могла взять в толк, на кой ее разным авторам стандартные атрибуты богатства. Обязаловка поколения, что ли?

Героине Елизаветы Алексеевой роскошный подарок сделал герой. Чуть оклемался после молодецких любовных утех и, еще задыхаясь, еще хрипя, произнес: «Закрой глаза, радость моя, ангел мой, счастье мое неземное». Она послушалась. Тут ее разгоряченного обнаженного тела коснулось нечто легкое, гладкое и прохладное. Она не выдержала и распахнула глаза: о-о-о, на ней чуть колыхалась норковая шубка… «Ну дебилизм же», – кипела младший редактор, хотя во время первого чтения эта сцена ее не напрягла.