Читать книгу "Штрафной удар - Фридрих Незнанский"

— Все понятно, — прокомментировал Денис. — Это розыгрыши. Первоапрельские шутки.

— Двадцативосьмидекабрьские, — поправил Макс. — Нас поимели.

Э-эх, не те, не те времена! Денег много, а порядку мало.

Администратор «Буревестника» Виктор Палыч Евсеев пребывал на своей славной должности без малого тридцать пять лет. И, положа руку на сердце, он мог сказать, что знал и лучшие времена. Нет, в материальном плане на сегодняшнюю жизнь ему грех было жаловаться, о таком сервисе в шестидесятые, скажем, годы можно было только мечтать. Условия что для тренировок у футболистов, что для деловой работы у этого… как его… у менеджмента превосходные. И все же нет-нет, а ныло сердце у Виктора Палыча, когда он смотрел иной раз на пожелтевшие от времени фотографии. Какие были футболисты! Какие имена!

Хотя, кто знает, Виктор Палыч был не догматик и не консерватор, он вполне допускал, что через пару десятилетий какой-нибудь его преемник будет так же грустить и предаваться ностальгии по романтическим временам начала двадцать первого века… И все же, все же! Не сравнить. Какие были люди тогда (даже не о «футбольщиках» речь), какие человеки обращались к нему лично, Виктору Палычу Евсееву, с деликатнейшей просьбой помочь с билетом на центральную трибуну! Известные писатели, знаменитые артисты, и никому не известные секретные академики болели за «Буревестник»! Звонили Виктору Палычу, как своему старому и преданному другу (а ведь так оно и было!), и Виктор Палыч, их старый и преданный друг, лично отводил на трибуну, и они там не гнушались общества простых болельщиков, истинных любителей футбола, сидели и лузгали семечки вместе со всеми. А однажды приехал… Гагарин.

Виктор Палыч не поверил, когда ему сказали, и не стал проверять, но слух повторился, и тогда администратор разом вспотел и понесся по гаревой дорожке, безошибочно чуя носом, зачем побежал — даже и сам не знал, все равно не смог ведь добраться до космонавта номер один, потому что толпа вокруг него мигом собралась неимоверная, и капитаны обеих команд не стали разыгрывать в орел-решку, кому начинать и где чьи ворота, а тоже повели своих партнеров к той трибуне — засвидетельствовать уважение. И только одинокий судья в длинных черных трусах остался на поле и беспомощно вертел головой, не понимая, что происходит… Эх, были времена… А сейчас что? Денег много, а порядку мало. Но об этом он уже думал вроде бы. Как говорит внучка, повторенье — мать ученья и отец маразма.

Виктор Палыч Евсеев встряхнулся и поднял глаза на этого назойливого молодого человека небольшого росточка, пытаясь сосредоточиться и понять, что же от него хотят. Хотя чего могут хотеть от старого администратора? Конечно, парочку билетов на хорошие места. Халявщики несчастные. Сейчас начнет ссылаться на важное какое-нибудь знакомство и сыпать фамилиями.

Да, но с другой стороны, теперь-то, в середине февраля, это было как-то неуместно. Разве что речь идет об абонементе? Да нет, все равно не похоже, уж больно несолидного вида клиент. «Клиент» между тем болтал что-то не переставая. Евсеев сделал прерывающее движение рукой и внушительно сказал:

— Итак, молодой человек?

— Вот я и говорю, — тарахтел Филипп Агеев (а был это, разумеется, он в кабинете администратора «Буревестника»). — Ведь можно же как-то это определить? Неужели у вас никаких следов не остается и вы не фиксируете, кого и куда сажаете. То есть, — тут он засмеялся, — рассаживаете, конечно, рассаживаете — не сажаете.

Филя пытался разыскать друзей Деревянко, для которых тот доставал контрамарки. Денис отмахнулся от этой идеи как от неперспективной и чрезмерно сложной с самого начала. Но Филя был опытный сыскарь, и он хорошо знал, что не бывает сложных решений. Сложные выводы почти всегда надуманные и высосанные из пальца. Демидыч был занят слежкой за квартирой Комарова и его девушки. А Филя по большому счету бил баклуши, а значит, у него были развязаны руки для поисков простых решений.

…До Евсеева наконец дошло, что расхлябанный молодой человек — частный сыщик, действующий с ведома президента клуба. Почему-то это его расстроило, и Виктор Палыч поджал нижнюю губу.

— Все мы фиксируем, — сухо сказал он.

— Ага! — обрадовался Филя. — Значит, у нас просто недопонимание!

— Недопонимание?

— Ну да! Ведь вы сказали моему шефу по телефону, что Деревянко лично забирал билеты, а для кого — неизвестно.

Теперь Евсеев уже окончательно сообразил, о чем идет речь: об этом загадочном водителе покойного тренера Рябова. И Евсееву стало неприятно, что его об этом расспрашивают. Рябова он недолюбливал. Рябов был пришлый человек. В прежние, союзные, времена он никогда не имел отношения к Команде. (Именно так про себя называл Евсеев «Буревестник».) Еще будучи действующим футболистом, Рябов играл за другие клубы, а когда стал тренером, тоже работал в других местах. И вот несколько лет назад Рыбак решил позвать в Команду этого сумасброда. И началось! Запросы у нового тренера оказались несусветные. То новую базу ему подавай, то стадион ремонтируй, то заслуженных ветеранов из Команды отчисляй, то мальчишек каких-то зеленых покупай! А уж какие им деньжищи-то платят, это ж в голове не укладывается. Нет, была бы воля Виктора Палыча, он бы так рассудил: ты поиграй сперва за Команду бесплатно, побегай на сборах в Ялте по мокрой галечке, коленки в кровь порасшибай, ревматизмом обзаведись, а уж к тридцати годкам можно и о зарплате заикаться. А то что же это получается? Игроков и так бесплатно кормят, поят, квартиры им предоставляют, машины, оказывают великую честь, разрешая играть не за кого-нибудь там, а за Команду, так еще им и деньги за это платить?!

Говорят, что будто при Рябове Команда заиграла, говорят, что он открыл новый яркий талант — этого вот самого Комарова. Так, положим, неизвестно еще, как бы Команда играла без Рябова, может, и получше нынешнего, а что касаемо Комарова, так тут вообще рано судить, подумаешь, неполный сезон пацан отыграл, а уже туда же — звезда, прости господи! Видал Виктор Палыч на своем веку настоящих звезд. Таких, которым болельщики их деревянные чемоданчики до автобуса несли, а не тех, кто заграничную валюту в ночных клубах просаживает. Не любил, в общем, Виктор Палыч Рябова, и хоть не мог он себе впрямую признаться, но выходило так, что эта его антипатия переворачивалась по отношению к человеку, который, как поговаривали, и отправил заносчивого тренера на тот свет, на этого самого Деревянку. Виктор Палыч не знал, конечно, с каких таких пирогов Рябова укокошили, но, надо полагать, было за что. И слава богу, что этот беспокойный человек убрался из Команды подальше. Не надо нам тут таких.

— Ну так как же? — назойливо твердил молодой сыщик. — Как же было с контрамаркой-то?

— Молча, — отрезал Виктор Палыч. — Водитель тренера — работник клуба. Пришел, попросил. Имел право. Больше ничего не знаю. Не отрывайте от работы.

Филя уже давно понял, с кем имеет дело. Ну ладно же, вохровская твоя душонка, решил он, зайдем по-другому. Прошло время быть хорошим полицейским, пришло время быть полицейским скверным.

— А ну не врать! — заорал Филя. — Водитель Рябова, господин Деревянко, никогда не числился сотрудником «Буревестника», он нанимался на работу лично Рябовым! А раз так, то, значит, передавая ему контрамарку, вы совершали должностное преступление!!! — Во загнул, подумал Филя и треснул кулаком по столешнице.