Читать книгу "Сокровища Атлантиды - Клайв Касслер"

– Во время антарктической осени – это период с марта по май – океан начинает замерзать и покрывается льдом. Ледяные поля расходятся от суши и образуют воротник, площадью в два раза больше Австралии. Но сейчас морские льды отступают и уже не столь обширны и мощны, как когда-то. Просто зимы уже не такие холодные, как в пятидесятые и шестидесятые годы. Из-за глобального потепления, кстати, нарушается цепочка биологических связей между обитателями антарктических морей.

– Начиная с одноклеточных водорослей, которые живут подо льдом, не так ли? – понимающе кивнула Эви.

– Вы неплохо подготовились, – улыбнулся Гилспи. – Нет водорослей, значит, нечем питаться крилю – это такой мелкий рачок вроде креветки. А уж крилем кормятся буквально все рыбы и звери в этих водах – от пингвинов до китов и ластоногих.

– Ластоногие? Это тюлени, кажется?

– В том числе.

Эви окинула задумчивым взглядом, залив Окума, отделяющий большой шельфовый ледник Росса от полуострова Эдуарда VII.

– А как называется тот горный хребет на юге?

– Горы Рокфеллера, – любезно сообщил капитан. – Ближайшая к нам – пик Фрейзиера, а самая отдаленная – пик Нильсена.

– Красивые, – похвалила журналистка, любуясь сверкающими на солнце снежными вершинами. – Могу я попросить у вас бинокль, сэр?

– Конечно.

Эви навела бинокль на группу разнотипных строений, расположенных вокруг массивного сооружения, напоминающего водонапорную башню. Поселок раскинулся на берегу бухты в южной части залива Окума. За постройками виднелась взлетная полоса, а прямо у берега темнел бетонный пирс, длинным волноломом уходящий в глубь гавани и практически отрезающий ее от моря. У причала стояло большое грузовое судно, из трюмов которого с помощью высокого башенного крана выгружали какие-то контейнеры.

– Что это за исследовательская станция там, у подножия пика Фрейзиера, сэр?

Гилспи прищурился и посмотрел в ту сторону, куда указывала собеседница.

– Нет, это вовсе не станция, а комбинат, построенный международной горнодобывающей компанией из Аргентины. Извлекают из морской воды ценные металлы и минералы.

Эви опустила бинокль и удивленно взглянула на капитана:

– Из морской воды? Я всегда думала, что это нерентабельно.

Гилспи покачал головой:

– Вы отстали от жизни. Боб Марис, наш геолог, рассказывал, что они разработали уникальный процесс, позволяющий с выгодой добывать из моря золото, платину и многое другое.

– Странно, что я об этом не слышала.

– У них все работы жутко засекречены. Вот подойдем поближе, сами убедитесь. Даже на пару миль не подпустят. Из бухты сразу выскакивают катера охраны и открывают предупредительный огонь. Боб говорил, что это делается с помощью новой науки, которая называется нанотехнология.

– Не понимаю, зачем тогда забираться в такую даль? Гораздо проще построить комбинат на побережье той же Аргентины; близ портового города, где и теплее, и транспортировка дешевле.

– Дело в том, как объяснил мне тот же Марис, что при замерзании морской воды растворенные в ней соли концентрируются и уходят в глубину. Процесс извлечения дает больший эффект, когда соли... – Капитан прервал свою речь и бесцеремонно выхватил бинокль из рук дамы. – Прошу прощения, мисс Тан, но у нас тут айсберг прямо по носу.

Айсберг нависал над ледяным полем подобно одинокому плато, накрытому белоснежным одеялом. Сияющая под лучистым солнцем и ярко-голубым небом гора казалась девственно-чистой, еще не оскверненной ни человеком, ни животным, ни растительностью. “Полярная буря” приближалась к айсбергу с запада, и Гилспи приказал рулевому задать автопилоту обходной курс вокруг ближайшей оконечности ледяного исполина. Пальцы рулевого уверенно забегали по клавишам управления на широкой консоли, и ледокол послушно повернул на семьдесят пять градусов влево, в то время как включенный эхолот автоматически фиксировал, не окажется ли на заданном курсе подводных выступов айсберга. В расчеты прочности корпуса судна было заложено и прямое столкновение со сплошной массой льда, но Гилспи не видел смысла лишний раз подвергать нагрузке броневые плиты обшивки.

Он обогнул препятствие почти за триста ярдов – дистанция безопасная, но достаточно короткая, чтобы команда и ученые могли с близкого расстояния рассмотреть ледяные утесы и пропасти, которыми была изрыта поверхность айсберга. То было редкостное и удивительное зрелище. Но вот причудливый лабиринт скал, уступов, козырьков и обрывов прошел мимо правого борта и сместился назад, за корму, когда ледокол, закончив маневр, вернулся на прежний курс.

Внезапно впереди, прямо по ходу, появился прежде скрытый за айсбергом неизвестный корабль, в котором Гилспи с удивлением и ужасом опознал подводную лодку. С ужасом потому, что субмарина шла перпендикулярным курсом, подставляя свой беззащитный правый борт под сокрушительный Удар форштевня ледокола, который неминуемо должен был перерезать ее пополам и в считанные минуты отправить на дно морское.

Рулевой среагировал раньше, чем капитан успел отдать приказ. Он мгновенно оценил ситуацию, скорость субмарины и немедленно дал “полный назад” левому двигателю. Весьма своевременный и разумный маневр, который мог бы в свое время спасти “Титаник”. Вместо реверса обоих двигателей в тщетной попытке погасить инерцию судна правый продолжал работать на средних оборотах. Один винт толкал “Полярную бурю” вперед, другой тащил назад, а в результате судно развернулось куда быстрее и резче, чем при простом перекладывании руля. Люди на мостике застыли, напряженно следя, как бронированный форштевень медленно смещается от корпуса подлодки в сторону ее кильватерной струи. Не оставалось времени ни на предупреждение экипажу, ни на переговоры с чужим кораблем. Гилспи просто врубил сирену и крикнул в интерком, чтобы каждый хватался, за что сможет. На мостике воцарилась атмосфера тревожного ожидания.

– Ну давай, крошка! – взмолился рулевой. – Вертись, вертись!

Эви несколько мгновений тупо созерцала происходящее, пока сама собой не включилась деловая и профессиональная сторона сознания. Выхватив из футляра фотоаппарат, она бросила быстрый взгляд на его настройки и начала лихорадочно отщелкивать снимок за снимком. В видоискатель было хорошо видно, что ни на палубе подлодки, ни в рубке нет ни души. Мисс Тан прекратила съемку, чтобы навести объектив на резкость, но в этот момент субмарина нырнула носом под ближайшее ледяное поле, начиная экстренное погружение.

Сближение продолжалось. Гилспи не сомневался, что соприкосновение закончится трагически для подлодки – каким бы прочным ни оказался ее корпус, он не мог противостоять столкновению с ледоколом. Но отчаянный рывок подводного судна вкупе с быстрой реакцией рулевого “Бури” и ее способностью разворачиваться чуть ли не на одном месте предопределили разницу между потенциальной опасностью и реальной катастрофой.

Гилспи выскочил на правое крыло мостика и перегнулся через поручни, всматриваясь в забортную воду. Субмарина едва успела проскочить: нос ледокола прошел над ее кормой, разминувшись с винтами и рулем не более чем на ширину обеденного стола. Капитан никак не мог поверить, что угроза столкновения миновала, и потому не сразу обратил внимание, что странная подлодка исчезла, оставив лишь легкую рябь да несколько воронкообразных завихрений на поверхности ледяной воды.