Читать книгу "Боевой амулет - Сергей Зверев"

Протирая покрасневшие от усталости глаза, летеха равнодушно качнул головой:

– Здравия желаю.

Поставив сумку у ног, Верещагин сразу выбрал нужный тон.

Улыбнувшись, он предложил:

– Слушай, лейтенант, давай без лишней официальности. Мы же не в черте Садового кольца служим, чтобы друг перед другом козырять.

Намек про офицеров, зарабатывающих звания на паркете штабных кабинетов в комфортных условиях столицы, лейтенант понял правильно. Он отложил бумаги, которые заполнял перед приходом Верещагина. Его взгляд потеплел, а увидав на груди десантника орденские колодки, стал уажительным.

– Из Чечни? – спросил железнодорожник.

Верещагин продолжил все в том же, ни к чему не обязывающем полушутливом тоне:

– Нет. С курортов Краснодарского края.

Дежурный офицер, облокотившись на спинку стула, заложив руки за голову, изменил точку опоры. Раскачиваясь на ножках жалобно скрипящего стула, он понимающе хмыкнул:

– Гонишь… выдаешь желаемое за действительное.

Облокотившись на стойку, капитан доверительно сказал:

– Это ты верно подметил. Есть такая слабина. Хочется на пляже понежиться, на девушек в купальниках посмотреть, а глаза откроешь – кругом грязь да горы.

Их так удачно завязавшийся разговор прервал сигнал, исходивший от системы селекторной связи. Летеха отвлекся, отвечая кому-то по селектору.

В динамике бился хриплый мужской голос:

– На рампу эшелон прибыл. Немедленно приступить к разгрузке. Выделите личный состав и разгрузите эти долбаные вагоны.

Мигом налившийся кровью летеха, став похожим на выдернутую с грядки редиску, зашелся тонким фальцетом:

– А где мне взять людей? Прикажете родить? Так я этому делу не обучен. Разгрузим, когда народ освободится.

В динамике еще что-то долго клокотало и ругалось, грозя немыслимыми карами дежурному офицеру, всей железной дороге, начальнику состава и прочим ответственным лицам. Наблюдавший за переговорами Верещагин терпеливо ждал, когда прекратится эта вакханалия в эфире.

«Обычный российский бардак. А в армии он усиливается в арифметической прогрессии. Ничего толком организовать не можем. Ничего и никогда», – сделал не новое, но по-прежнему верное умозаключение капитан.

В комнату дежурного офицера заходили и выходили люди в форме. У всех были неотложные вопросы, которые следовало немедленно утрясти. В основном утрясали за счет крика и яростного стучания кулаком по деревянной стойке, отгораживающей место дежурного офицера от посетителей.

Верещагин терпеливо ждал.

По вспотевшей физиономии лейтенанта было заметно, что сейчас его лучше не трогать. А капитану был важен результат. Просьбу, с которой он хотел обратиться, запаренный летеха вполне, на законных основаниях, мог отклонить. Такой вариант Верещагина не устраивал. Действовать нахрапом тоже не имело смысла. В комендатуре особенно права не покачаешь.

Разогнав посетителей и наругавшись вволю по селектору, дежурный офицер включил настольный вентилятор.

Подставив под струи воздуха лицо, он утомленно сказал:

– Извини, капитан. Сам видишь, какая запарка. Долбят со всех сторон. А комендант на совещание укатил с прилагающимся после него банкетом. Теперь на службе не скоро появится. А как вернется, начнет разбор полетов устраивать.

Вникнув в нелегкую жизнь офицера железнодорожных войск, Верещагин посочувствовал:

– Понимаю. Твоей службе не позавидуешь.

Но лейтенант, не потерявший на этой муторной должности остатки совести, указал глазами на орденскую колодку:

– Ладно, капитан! Не вешай мне лапшу на уши. Наверное, думаешь, что сидит тут перед тобой тыловая крыса. Распрягает почем зря. А попробовал бы под пулями духов побегать да на блокпостах вшей покормить, мигом бы обос…ся. За рай свой кабинет бы принял.

Сметливость летехи десантнику понравилась. С одобрением пожав плечами, Верещагин нейтрально заметил:

– Каждому свое.

Продлевая полное взаимопонимание, установившееся между офицерами, летеха спросил:

– Билет нужен? Куда? Постараюсь помочь.

Верещагин отрицательно качнул головой:

– Нет.

Летеха насторожился. Он не понимал, что посетитель хочет попросить, и это его напрягало.

– А что, контейнер? Так учти, контейнеров свободных нет. Я недавно говорил с грузовой станцией по этому вопросу.

Верещагин поспешил развеять страхи дежурного офицера:

– Да нет. Успокойся. Мне надо выяснить, получал ли солдатик по проездным документам билет. И если получал, то куда и когда.

Нагнувшись, он достал из сумки пластиковый файл, из которого вытянул сложенный пополам квиток. Этот квиток с номером предписания Верещагин получил в финчасти полка. На основании этого документа демобилизовавшиеся солдаты на вокзалах получали заветный билет домой. Подобные документы проходили через железнодорожные кассы.

Забрав клочок бумаги, летеха долго и старательно рассматривал его. Он не мог сообразить, зачем офицеру искать отслужившего свое солдата. Это было равносильно тому, чтобы пытаться вернуть вчерашний день.

Моргая уставшими глазами, летеха предположил:

– Натворил что-то? Стволы стырил или еще чего похуже? Так чего же ты задницу рвешь? Этим пусть «контрики» занимаются или «фэбосы». А ты же строевой офицер.

Капитан поторопился развеять ложные выкладки дежурного офицера:

– Парень домой не добрался. Хотя очень спешил. Мне надо разобраться с этой бодягой. Толковый солдат, а тут такая заморочка. Через Моздок собирался ехать. Вот мне и надо узнать, брал он билет или здесь тормознулся.

Получив исчерпывающие объяснения, лейтенант принялся действовать. Набрав номер, он связался с кем-то из вокзальных служащих. Судя по воркующему тону, летеха вел переговоры с особой женского пола, которой явно симпатизировал. Переговорив, он отвел Верещагина в кабинет, находящийся в другом крыле вокзала.

Когда они вошли в комнату, офицеров там уже ждали. Полная блондинка с вызывающим декольте успела достать необходимые папки. Разложив их веером на столе, она предложила Верещагину:

– Чай, кофе…

Летеха тут же дополнил:

– Потанцуем… Ох, Светка, не успеет мужик порог переступить, как ты тут же охмуреж начинаешь. Пора бы остепениться, избрать спутника жизни.

Заведовавшая канцелярией пышнотелая блондинка, бывшая на голову выше тщедушного лейтенанта, сложила накрашенные яркой помадой губы бантиком:

– А мне скучно с одним и тем же по жизни топать. Люблю все новое. Мужиков новых, шмотки новые, тачки с нуля, а не развалюхи с двадцатилетним стажем.