Читать книгу "Боевой амулет - Сергей Зверев"

– А дальше мы должны будем спуститься в хранилище и поднять на поверхность дрянь, которая там лежит. Думаешь, вход бетоном зря запечатали?

Немного ошеломленный вспышкой гнева товарища по несчастью, Плескачев протянул:

– Нет.

– То-то и оно. Чечены сами боятся внутрь лезть. Поэтому рабов менту заказывают.

Плескачев попробовал поразмышлять в строгом соответствии с законами логики:

– Не проще ли бомжей найти? Зачем им солдат похищать?

У Лехи было много времени для размышления. Он успел создать свою версию, безупречную и непротиворечивую.

– Дембелей, земеля, дембелей. В этом вся фишка. Пока дембеля хватятся, время пройдет. Дембель по дороге домой и загудеть может, и у бока девки какой-нибудь пригреться. Да и кто дембеля искать станет? Родные? Так это их проблемы. У нас же как: с глаз долой, из сердца – вон. У отцов-командиров своих забот по горло. Ментам же загулявший дембель и вовсе не нужен. Пока они раскачаются…. А тут для работы ребята крепкие нужны. Не задохлики с помойки. Добавь к этому то, что у чеченов к нам особые счеты. Мы ведь воевали против них.

Леха начал задыхаться. Его лицо стало фиолетовым, а из груди вырвался надсадный кашель. Кислорода в яме явно не хватало.

Отправляясь обратно на лежанку, он пробормотал:

– Тут до нас ребята вкалывали. Но, видать, быстро надорвались. Порешил их Фейсал. Торопится, сука, до хранилища добраться. Вот менту свежую рабочую силу и заказал…

На следующий день в яме появился новый жилец. Ближе к вечеру железный лист с грохотом отодвинулся, по шаткой лестнице, неуверенно переставляя ноги, подгоняемый руганью конвоиров, в подземную тюрьму спустился ефрейтор Вовка Курасов. Перед тем, как отправить его в яму, над ефрейтором здорово поиздевались. Выглядел Курасов неважно. Пол-лица превратилось у него в один багровый кровоподтек. Но на ногах он стоял твердо. Кроме того, Плескачев приметил, что у одного из конвоиров рассечена нижняя губа, а второй постоянно шмыгает носом, затягивая в ноздри кровавую юшку.

Как только боевики, заковав пленника, поднялись на поверхность, Жора сказал:

– Здорово, Вован.

Узнавший десантника еще раньше, но не подавший вида ефрейтор не выказал ни малейшего удивления. Он как будто встретил друга на городской улице, а не в зловонной яме, выкопанной в проклятой земле сумрачной долины.

– Привет, Жора! И ты здесь…

Успевший освоиться, Плескачев указал на свободную лежанку, до которой не помешала бы добраться цепь, бренчавшая у лодыжки ефрейтора полка особого назначения.

– Как видишь. Занимай мой плацкарт. У тебя цепь короче, чем у остальных.

Присоединившийся к ним Леха, не утративший способности шутить, хохотнул, указывая пальцем на разбитую физиономию ефрейтора:

– Буйный. На коротком поводке «чехи» держать собираются.

Курасов попробовал улыбнуться, но боль, прошившая разбитую часть лица от виска до подбородка, не позволила сделать этого. Он лишь смачно выругался, но не удержался и доложил товарищам по несчастью:

– Сумел вломить парочке «чехов», перед тем как с ног сшибли…

История Курасова оказалась точно переписанной под копирку с событий, происшедших с остальными узниками. Разнились второстепенные детали и место похищения. Мечтавшего о фермерстве парня взяли у пивного ларька, где он догонялся темной «Балтикой», празднуя столь долгожданный дембель. Друзья, ехавшие до Моздока, куда-то разбрелись, пиво оказалось теплым, но настроение у Курасова было отменным.

– … и тут этот мент на горизонте нарисовался. Спросил, брал ли я билет. Откуда и куда еду. Давно ли дембельнулся, – по-крестьянски обстоятельно устроившись на лежанке, вел неторопливый рассказ Курасов, – Потом попросил пройти толкнуть машину. Базарил, что, мол, аккумулятор подсел. Жаловался, гнида, что власти на ментов совсем денег не дают. Заставляют ездить на развалюхах, а бандиты на таких «точилах» рассекают, что дух захватывает. В общем, уболтал он меня.

Слушавший чуть ли не с открытым ртом связист, не упускавший возможности подколоть простодушного ефрейтора, вставил:

– А ты и купился.

На что Плескачев резонно заметил:

– Попробуй не купись, если тебя мент нагружает.

А ефрейтор неспешно вел свою невеселую историю к финалу:

– Завел, жучара, в подворотню. Там еще двое толкались. Один похожий на глиста, тощий, но жилистый, а второго я не рассмотрел. Вот тут они меня и приговорили. Хлобыстнули чем-то твердым в висок, я и отключился. В машине добавили, но не сильно. Так, чтобы вырубить. А здесь… – Ефрейтор сплюнул, целясь в линзу воды, скопившейся в выемке возле железной петли, закрепленной бетоном посередине колеса. – Здесь по полной отметелили. Клоп какой-то припадочный все норовил в глаза вцепиться. Горланил какую-то ботву, но не на чеченском.

Леха авторитетно заключил:

– Рашид на арабском гнал. Он это любит. Прямо ди-джей на местной дискотеке. Тварь падучая…

На что Курасов не без удовлетворения в голосе заметил:

– Я этому карлику пистон тоже сумел вставить. Засадил в рог. Он аж к вагончикам откатился. А что! – с вызовом выкрикнул ефрейтор. – Пропадать, так с музыкой!

В яме на минуту стало тихо. Каждый думал о своем, о том, что было так близко, совсем рядом, и вдруг безвозвратно растаяло в дымке тумана, затягивающей дно долины с жутким названием.

Тишину нарушил Плескачев:

– Боевая у нас компашка подобралась.

Старожил земляной норы, весельчак и балагур Леха Петренко глухим, без всякого выражения голосом произнес:

– Все, мужики! Пора отбиваться. Завтра «чехи» на работу погонят. Заставят вкалывать на полную катушку. Так что поберегите силы.

От его слов повеяло такой безысходностью, что пленники сразу замолчали, почувствовав себя заживо погребенными в могиле, из которой не выбраться.

Глава 7

Железнодорожный вокзал встретил капитана Верещагина людской толчеей и сигналами тепловозов, увозящих составы. Жизнь здесь кипела и била ключом. Пробираясь сквозь человеческий муравейник, Верещагин уверенно торил дорогу к цели. Оказавшись у дверей военной комендатуры вокзала, он решительно повернул ручку.

Войдя в помещение, капитан поприветствовал дежурного офицера:

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.

Увидав перед собой старшего по званию, замученный летеха машинально поднялся и тут же опустился на прежнее место. Службу в комендатуре железнодорожного узла, через который непрерывным потоком идут военные грузы и поезда с личным составом, нельзя было назвать легкой. В день приходилось решать тысячу вопросов, разбираться с транзитниками, встречать и провожать начальство, улаживать огромное количество проблем. Как ни крути, Моздок был прифронтовым городом, хотя в официальных сводках его, конечно же, так не называли.