Читать книгу "900 дней. Блокада Ленинграда - Гаррисон Солсбери"

сопротивление. Они сжигали в комендатуре секретные документы, вынимали из сейфа деньги; было около 2 часов дня, когда пограничники добрались до Скаудвиле в 10 километрах к востоку от Таураге. Летевшие низко фашистские самолеты атаковали их с бреющего полета, и они стреляли по самолетам из пистолетов и пулеметов, потому что не было зенитных орудий.

Лишь в 4 часа дня удалось установить связь с командованием Красной армии. Штаб 125-й дивизии приказал им перекрыть дороги, ликвидировать нацистских «нарушителей границы», остановить дезорганизованные части или отдельных солдат и пресечь распространение паники.

Немцев назвали всего только «нарушителями границы»; видимо, через 12 часов после начала войны командир 125-й дивизии еще не был уверен, что Россия уже находится в состоянии войны.

Пограничники все сделали, что могли, чтобы задержать «нарушителей», но, как вспоминал один из них, оставшийся в живых, «это было нелегко».

Мощный напор немецкого наступления буквально сокрушил многие советские части. Такова была и судьба 125-й дивизии. Ее атаковали 3 германские дивизии 4-й бронетанковой группы и 3 пехотные дивизии. И она была разбита; потеряв за несколько часов танки, почти все зенитные орудия, большую часть транспорта, беспомощно отступала с последними остатками ручных гранат.

125-я советская дивизия входила в 11-ю армию под командованием генерал-лейтенанта Василия Морозова. Он был красив, носил усы и отличался самообладанием, выдержкой, был опытным командиром. У него был хороший штаб, который возглавляли генерал-майор Иван Шлемин и воевавший в Испании политработник Иван Зуев.

В Прибалтийский особый военный округ входили 3 армии, в том числе 11-я. Командовал округом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов. Кузнецов был военачальником Красной армии высокого ранга, но он никогда не видел настоящего боя. Начальником штаба у него был генерал-лейтенант П.С. Кленов, заместителем по политчасти – П.А. Дибров.

У немцев было численное преимущество: в пехотных войсках три к одному, в артиллерии – два к одному. В бронетанковых войсках силы были примерно одинаковы[56]. Но эти цифры обманчивы. Кузнецов рассредоточил свои войска по всей Прибалтике, многие части углубились в тыл на 100–300 километров. Лишь 7 дивизий было в пограничных районах, и то в большинстве из них на посту был один полк, остальные в казармах и лагерях на удалении 40–50 километров. Это отразилось на общем положении на Западном фронте, где из всех 170 советских дивизий, которые должны были противостоять немцам, лишь 56 составляли первый эшелон к 22 июня.

Таким образом, все войска были неудачно расположены (Кузнецов обращался с просьбами разрешить ему сосредоточить войска на границе, но Сталин упорно запрещал). Укрепления на новых государственных границах были не достроены, по некоторым оценкам, на 50 %. Многие крупные форты планировалось закончить лишь к 1942 или даже к 1943 году.

Накануне 22 июня человек, побывавший на границе, был потрясен, когда увидел, что якобы «законченные» укрепления не оснащены орудиями, лишь несколько огневых позиций подготовили «напоказ» для московской инспекции.

Командиры пограничных частей в округе Кузнецова прекрасно знали, что напротив их позиций сосредоточиваются немцы. Они часто знали не только номера немецких частей, но и их назначение, фамилии командиров. Но они не смогли добиться разрешения расположить свои войска надлежащим образом, чтобы отразить врага.

Не было у генерал-полковника Кузнецова и обстоятельного плана действий на случай нападения Германии. Не случайно сама идея составить план защиты его штаба в Риге показалась Кузнецову совершенно немыслимой. Как большинство командующих, как и Главное командование в Москве, так и он были во власти официальной сталинской догмы: «Война будет вестись на вражеской территории с минимальными потерями». Годами твердили это в военных академиях и на партийных собраниях. Советская армия, советское правительство и советский народ привыкли думать, что, если начнется война, их войска немедленно двинутся на запад в наступление на врага. И сравнительно мало внимания уделялось оборонительной тактике и проблемам, которые могли возникнуть в связи с немецкой тактикой блицкрига.

Таким образом, генерал-полковник Кузнецов ни психологически, ни в военном отношении абсолютно не был подготовлен к возможному кризису. Большинство его командиров – половина, быть может, – находилось в отпуске. Свыше половины пограничных частей не были полностью укомплектованы личным составом, и у них имелась лишь часть вооружения и снаряжения, положенных согласно табелю военного имущества.

Почти все танки у Кузнецова (1045 из общего количества 1150) были устаревшего образца. Из них 75 % нуждались в ремонте. Три четверти самолетов, прослужив по пять и свыше пяти лет, стали почти непригодными для использования. Многие орудия лишены были механических средств транспортировки. В большинстве своем орудия были недостаточно мощными, чтобы противостоять немецким танкам и артиллерии. В 12-м механизированном корпусе 16 % танков были непригодны к использованию и находились в ремонте. В 3-м корпусе количество таких танков составляло 45 %. По официальным данным, лишь 5 из 30 дивизий на Северо-Западном фронте были полностью оснащены. В остальных численность личного состава и вооруженность были на 15–30 % меньше, чем полагалось по штатному расписанию.

Новая система укреплений не была закончена, а старые укрепления в районе Пскова – Острова были демонтированы; многие новые аэродромы не были еще готовы, а старые реконструировались. Не хватало снарядов, боеприпасов, запчастей. Такое положение преобладало во всей Красной армии.

Когда маршал А.И. Еременко принял командование 3-м механизированным корпусом, там оказалось табельных танков лишь 50 %. Это были главным образом устаревшие Т-26. Почти не было новых Т-34, основных рабочих лошадок Второй мировой войны, и всего 2 новых 60-тонных танка КВ, более мощных, чем любые немецкие.

В 7-м механизированном корпусе, сформированном 1 июля, вместо табельных 120 танков КВ на деле было 40, а из табельных 420 танков Т-34 – ни одного. Западный фронт вступил в войну, имея лишь 60 % предназначавшихся ему винтовок, 75 – минометов, 80 – зенитных орудий, 75 – артиллерии, 56,5 – танков, 55 % грузовиков. Прибалтийский особый военный округ Кузнецова был обеспечен примерно так же.

Для обороны подступов к Ленинграду в распоряжении генерал-полковника Кузнецова имелись две основные армии: 8-я, под командованием генерал-майора П.П. Собенникова, и 11-я, под командованием генерал-лейтенанта В.И. Морозова. Что касается 27-й армии, которой командовал генерал-майор А.И. Берзарин, то ее численность не соответствовала штатному расписанию. 27-я размещалась восточнее и севернее Двины. 8-я армия обороняла береговой сектор от наступавшей 18-й немецкой армии. 11-я советская армия находилась южнее, где подвергалась ударам немецкой 16-й армии. Тяжелейший удар по основным силам 8-й и 11-й советских армий нанесла 4-я немецкая бронетанковая группа.

По данным немецкой разведки, у Кузнецова было 28 дивизий, в том числе 2 бронетанковые, 2 кавалерийские, 6 механизированных[57].

Из-за нерешительности генерал-полковника Кузнецова и его нежелания дать