Читать книгу "Белкина в колесе - Аврора Добрых"

равно купил. И мне этот подарок даже больше нравится, чем телефон.

Людмила сразу смягчилась. Ей сразу вспомнился Егор и их милые подарки друг другу.

— Ты только отцу ничего не показывай, особенно телефон, хорошо? Ему не понравится, что мальчики уже вовсю дарят тебе подарки.

Арина пожала плечами:

— Да я и не собиралась, я чего, совсем ку-ку?

— А ты этому Матвею что подарила? — женщина с подозрением покосилась на дочь. — Денег ты у нас не просила.

— Я еще с лета копила вообще-то. Купила ему футболку с классным принтом и кулон в виде пули. Все это упаковала в черную коробочку с черной ленточкой. Очень стильно вышло, ему все пацаны обзавидовались.

Люда лишь улыбнулась, ее переполняло чувство нежности по отношению к дочери. Даже живот, казалось, перестал беспокоить. Совсем уже взрослая стала, такая ответственная, сознательная, настоящая мамина гордость. Тут, врезавшись в дверной косяк, на кухню вломился Владимир, и больной живот тут же вновь напомнил о себе.

— Люд, представляешь, пиво приснилось. Холодненькое, в стекле. Есть у нас, а? Вроде ж я не все выпил. Просто, чую, если сейчас бутылочку не приговорю, весь день как вареный буду. А ты, Аринка, уши прикрой. Не учись у отца плохому.

С этими словами Владимир похлопал себя по объемному животу и расхохотался.

Глава 26

Тупая ноющая боль — единственное, что чувствовала Люда на протяжении нескольких дней. Другие ощущения будто стерлись, перестали существовать. Все сосредоточилось справа, внизу живота. Сплошная боль в виде непрекращающейся пульсации. И с каждым днем она становилась все сильнее.

Поначалу женщина грешила на новогодние праздники и слишком большое количество майонеза в блюдах. Наверняка от такой еды у кого угодно случится расстройство пищеварения. Но никакого расстройства у нее не было. Ее не тошнило, не рвало, а стул был таким же, как и в обычные дни. Да и едой в Новый год она не сказать, что злоупотребляла — так, поела немного салата, да закусила мандаринкой, больше ей и не хотелось.

Затем возникли подозрения на аппендицит, тем более что многие симптомы, вычитанные из интернета, точь-в-точь описывали ее состояние. Однако, как сообщалось в том же интернете, аппендицит всегда сопровождается характерными проблемами с пищеварением, а у Людмилы их не было и в помине.

Надеясь, что рано или поздно боль отступит, женщина продолжала шить и заниматься домашними делами. Чтобы не снижалась производительность, она горстями пила обезболивающие препараты. В какие-то моменты боль действительно отступала и становилось почти нормально, но затем состояние становилось еще хуже, чем было.

Где-то на четвертый день таблетки вовсе перестали помогать.

Люда корчилась от боли и в любую свободную минутку старалась заскочить в ванную, полежать в горячей воде. Только это на какое-то время приводило ее в норму. Тогда женщина даже не подозревала, что ванна — ее смертельный враг, и в таком состоянии лежать в горячей воде строго запрещается. Логика была проста: если ванна помогает унять боль, значит, это благо.

Володя видел, в каком состоянии находится жена, и всячески старался ее подбодрить.

— Людок, ты обезбол хоть выпила?

— Да, Володь, сразу три таблетки.

— И что, совсем не помогает?

— Да я уже и сама толком не понимаю. Иногда кажется, что помогает, иногда — что нет. То ли я уже просто привыкла, что болит, то ли мне просто кажется, что продолжает болеть. Может, остаточное явление?

— Вполне возможно, — охотно кивал муж. — Мне тоже иногда начинает казаться, что геморрой разыгрался, а как расхожусь — так вроде и нормально. Но ты это, на всякий пожарный в поликлинику сходи, а. Мало ли чего, Людок.

Людмила кивала, да, мол, обязательно схожу, но прекрасно понимала, что на поход по врачам у нее просто нет времени. Поликлиника всегда начинается с терапевта, который по результатам осмотра определяет, к какому узконаправленному специалисту стоит выписать направление. И это всегда разные дни. Сначала терапевт, затем другой специалист, после — направление на анализы и УЗИ. Люда никак не могла себе позволить шастать по врачам несколько дней кряду. Она все еще не оставляла мечту накопить на кухню и поэтому заказов набирала сверх обычного. Каждое утро и по ночам ей нужно было садиться за швейную машинку и работать, работать, работать. При этом домашние дела никто не отменял.

Можно бы было сходить на платное УЗИ, но оно стоило больше двух тысяч. Люда была готова распрощаться с этими деньгами только в крайнем случае, когда станет совсем невмоготу. А пока этот момент не настал, стойко сносила непрекращающуюся боль.

На пятый день мучений ей стало совсем плохо. Каким-то чудом ей удалось вовремя отдать двум клиенткам готовые заказы и приготовить домашним обед и ужин. После этого она около часа лежала в горячей ванне, чтобы не выть от боли и не пугать детей.

Вечером пришел Володя и, увидев Людин нездоровый землянистый цвет лица, всерьез обеспокоился.

— Люд, может, позвоним Тамаре Яковлевне? — Он задумчиво почесал подбородок. — Она все-таки жизнь прожила, знает, что делать в таких ситуациях.

— Не надо ей звонить, — морщась от боли и не отпуская ладоней от низа живота, сказала Людмила. — Она не врач и скажет вызывать скорую.

— Так, может, вызовешь скорую, а, Люд?

— Потерплю еще немного. Авось, отпустит.

После ужина резко поднялась температура, а боль стала нестерпимой. Ударная доза обезболивающих была как мертвому припарка. Легче не становилось ни на секунду. Людмила, сама того не замечая, принялась тихонько подвывать. Она ходила из комнаты в комнату, согнувшись в три погибели, и едва не плакала. Ее всю колотило в ознобе.

Володя, который доел свой ужин, выглянул в коридор и озадаченно посмотрел на жену, шаркающую резиновыми тапками по полу.

— Болит, Люд?

Женщина смогла лишь кивнуть — даже говорить было больно.

— Слушай, ну ты тогда посуду оставь. Что я, сам не справлюсь что ли? Сейчас соберу со стола и в раковине залью водой, чтоб не засохло. За ночь настоится и с утра можно будет только сполоснуть и готово.

— Спасибо, Вов, — выдавила Людмила, едва понимая, о чем он говорит.

А потом в глазах вдруг потемнело, мышцы расслабились, и тело мешком начало заваливаться вбок. Последнее, что помнила Люда — ноги мужа в серых шерстяных носках перед глазами, выглядывающие из открытых тапок, и оглушительный крик дочери. После этого все померкло.

* * *

После отъезда скорой Владимир отправил ревущих детей в комнату, а сам заперся на балконе с сигаретой и набрал Тамару Яковлевну.

— Зять, ты чего? У меня смена через