Читать книгу "Жечь мосты и грабить корованы - Егор Михнегер"

кого больше прав, а не тот, за кем правда.

— Правда в силе, — перевернул знаменитую фразу Виталик.

— Увы, — согласился бывший монах. — Поэтому я и не сопротивляюсь «прокачке» за счёт грабежа караванов. Лучше быть сильным, чем невинным. Потому что сильному сохранить невинность значительно легче.

Сэр Витальевич молча кивнул. В Рыжебороде он мог быть уверенным.

— Всего лишь ненадолго отошёл по делам, и за это на каторгу?

Онанистус с серьёзным видом кивнул:

— Так всё и было. Отошёл буквально на пару минут передёр… по своим делам личным, а в это время склад, который я охранял, и ограбили. А купец свалил всю вину на меня, мол, я в сговоре был с грабителями. Ни с кем я не сговаривался, сэр Витальевич, мамой клянусь! Всего лишь во время дежурства расслабиться захотелось.

— Потерпеть до конца смены никак было?

Застрявший в подростковом возрасте озабоченный мужичок чуть смутился:

— Да чё-то так свербело тогда…

«Вердикт — ненадёжный товарищ», — сделал у себя в голове отметку Виталик.

— Долбодор, а тебя за что осудили? — улучив момент, когда они остались одни, спросил рыцарь.

Здоровенный мужик, предпочитающий сражаться молотом, не стал ходить вокруг да около:

— Как за что? В таверне по пьяни подрался. Ну и табуреткой одного придурка убил. Он сам виноват, обзывался: Долбодор — помидор. Чего же мне ещё оставалось?

Действительно. Дело житейское, Долбодор — парень простой и понятный. Если над таким не подшучивать, можно не беспокоиться о подлянке.

— Косоглаз?

— Да понял я ваш вопрос, сэр Витальевич, понял! Случайно в дерьмо я вляпался, в общем. На охоте, вместо оленя, егеря подстрелил. Теперь вот на драконов из-за этого дела охочусь…

— И почему я не удивлён…

Клизмазар пожал плечами:

— Не, ну а где вы видели лекаря, у которого все пациенты живыми после лечебных процедур остаются? Вот и у меня померла… дюжина пациентов.

— Кушать очень хотелось мне, сэр Витальевич, — лицо Многокашиела словно вымоляло прощение. — Я, значит, и подворовывал скот: то порося, то телёнка умыкну. Ума не приложу, как староста села меня вычислил?!

— Может, морда слишком широкая тебя выдала? — рискнул предположить рыцарь.

— Угумс, может, — грустно вздохнул Многокашиел. — А что сегодня на ужин, не знаете?

— Не, меня, конечно, предупреждали, что доспехи у рыцарей дорогие, но я же не знал, что настолько! Всего слегка их подпортил, а у меня в качестве компенсации дом отобрали, ещё и в лагерь сослали долги отрабатывать. Так я в команду к вам и попал, сэр Витальевич. Но вы не волнуйтесь, ваши доспехи я в лучшем виде отремонтирую, только попросите!

— Да-да, спасибо, Криворучкин, буду иметь вас в виду…

— Ух, вы бы её видели, сэр Витальевич! Сиси во-о-от такущие! Бёдра вообще необъятные! Как я мог удержаться? Соблазнил девушку, а она женой дворянина какого-то оказалась. Чуть не убили меня, когда с ней в постели застукали. Тяжела судьба бродячего любвеобильного музыканта.

Тошнило достал лютню и ударил по струнам:

— Милая моя, сисечка огромная,

Приворожила парня ты, красотка вероломная.

Он теперь страдает, сисю вспоминает,

От мужа ревнивого всё время убегает.

— Пф-ф-ф, ничего я не делал предосудительного, сэр рыцарь. Жил себе в уединении на природе, никого не трогал. Стоило в кои-то веки на большую дорогу выйти, так схватили меня за бродяжничество. Это я-то бродяга? Я просто бережно к вещам отношусь и ношу всё до дыр, чтобы добро не переводить понапрасну. И есть у меня шалашик в лесу, никакой я не бомж!

— Ладно, ладно, Бомжак, ты так не нервничай. Я всего лишь хотел уточнить, что за «строил из себя лешего» у тебя в причинах ареста указано. Ясен пень, несправедливо тебя повязали.

Друид грозно фыркнул:

— Я этим гадам покажу лешего, когда, ­— как вы там говорите? — прокачаюсь. Ух, будут знать, падлы, как уважать природу, мать их!

— Мы их душили-душили, душили-душили… — Гнидодав стиснул поводья так, что аж побелели костяшки пальцев. — Душили-душили. Ну, и задушили, мерзавцев. А потом началось: внесудебная расправа, превышение каких-то там полномочий, бла-бла-бла. Херня! Всех их душить надобно, чтобы другим неповадно было, так я считаю. Вы согласны со мной, сэр Витальевич?

Рыцарь кивнул. Не потому, что был на самом деле согласен со стражником, а потому что его опасения насчёт этого типа в очередной раз подтвердились. Гнидодав однозначно был самым большим отморозком во всей их компании. На него лучше не полагаться.

— Меня осудили? За что?! — искренне удивился колдун.

— Вот и мне хотелось бы знать, Маразматис. Ты точно не помнишь причины?

Маразматис яростно качал головой.

— Официальная формулировка звучит так: стёр с лица земли целый город. Ты можешь это как-то прокомментировать?

Глаза колдуна едва не вылезли из орбит:

— Да не, бред какой-то.

— Вот и я думаю, что сивый бред, но да мало ли. Будь ты на самом деле таким крутым магом, навряд ли тебя из заточения выпустили.

Маразматис испуганно смотрел на сэра Витальевича:

— Я маг?

Виталик вздохнул. Нет, Картер определённо прикалывался. Стёр с лица земли целый город… Игрушечный городок? Может, песочный? В общем, большого доверия к Маразматису не было, но не из-за странной причины ареста. А потому что колдун был самым тупым членом Братства Конца,