Читать книгу "Игра в обольщение - Дженнифер Эшли"

— Новым гостям я всегда показываю свои фотографии, мне это доставляет огромную радость. А потом я могу вас сфотографировать.

— Нет-нет, спасибо, милорд. — «Он действительно странный», — снова промелькнуло в голове Эйнсли. — Я прямо сейчас возвращаюсь домой.

— Ну, если так… — выдохнул Роулиндсон. — Мой экипаж — к вашим услугам. Закладывать?

— Нет, не надо, — снова отмахнулась Эйнсли. — Я уже договорилась. Подожду, пока слуга не позовет меня.

Роулиндсон на мгновение задержал на ней свой взгляд.

— Мудрое решение, — кивнул он, к величайшему облегчению Эйнсли. — Но если вам потребуется помощь или мой экипаж, чтобы доставить вас домой, немедленно посылайте за мной. Обещаете?

— О, конечно, милорд. Вы так добры! — «Да иди ты уже, ради Бога!»

— И обратите внимание на мой совет насчет лорда Кэмерона. Не важно, как он будет соблазнять вас.

— Да, милорд, спасибо за предупреждение. — «Но только уже поздно», — добавила про себя Эйнсли.

— Может, мы поговорим с вами позже? — мягко улыбнулся Роулиндсон. — Могу я передать вам записку через миссис Чейз?

— Мне кажется, это не совсем прилично, — строго ответила Эйнсли.

Ее тревога о соблюдении норм приличия, казалось, доставила ему удовольствие.

— Я буду очень осторожен. До свидания, Жизель.

Роулиндсон кивнул ей на прощание, открыл дверь и, наконец, оставил Эйнсли одну.

Эйнсли заставила себя выждать несколько мучительных минут, давая Роулиндсону время спуститься по лестнице, потом выскользнула из неуклюжих маскарадных туфель и в одних чулках тихонько вышла из комнаты.

Филлида, как обычно, опаздывала. Кэмерон ждал ее в тени, и наконец-то в половине первого она, словно мимоходом, вошла в оранжерею. На ней был костюм египетской принцессы, вернее то, как она его представляла: длинное прямое платье, облегавшее каждый изгиб ее тела, глаза подведены черным, руки, шею, лодыжки и уши украшают золотые украшения. На полпути она остановилась, пытаясь отыскать Эйнсли.

— Филлида, — вышел из-за виноградной лозы Кэмерон.

— Черт тебя побери, Кэм, — вспыхнула она, задыхаясь от радости, — тебе что нужно? Я ведь говорила, что буду иметь дело только с миссис Дуглас.

Кэмерон достал из кармана пачку денег, и в ее взгляде промелькнула жадность.

— Полторы тысячи? Как договаривались?

— Как договаривались. Ты отдаешь мне письма и никогда больше не беспокоишь Эйнсли.

— Теперь ты называешь ее по имени? — радостно округлила глаза Филлида. — Как быстро все меняется.

— У тебя с собой эти чертовы письма или нет?

— Забавно. Робкая, как мышь, Эйнсли Дуглас и развратный лорд Кэмерон Маккензи. Как обрадуется свет!

— Еще одно слово о ней, и я тебя задушу.

— Ты всегда был таким горячим. Я когда-нибудь говорила, насколько это возбуждает?

— Письма, Филлида.

Ее взгляд метнулся за спину Кэмерона, и на лице появилось искреннее удовольствие. Кэмерон никогда не видел ее такой.

— Дорогой, подойди, пожалуйста, и защити меня от угроз лорда Кэмерона. Ты же помнишь, я рассказывала тебе о Маккензи.

Кэмерон повернулся и с удивлением увидел высокого молодого черноволосого мужчину, смуглого, с темными глазами — типичный итальянец. Кэмерону он показался смутно знакомым — будто какой-то сценический персонаж.

— Извинитесь перед дамой, — сказал итальянец. У него был почти незаметный акцент и хороший английский. — Я знаю, она была вашей любовницей, но теперь все кончено.

— Согласен, — ответил Кэмерон. — Все кончено. Филлида, черт возьми, кто это?

— Не твое дело, — отрезала она. — Он присутствует здесь, чтобы меня не обманули. — Она повернулась к итальянцу: — Дорогой, ты принес письма?

Кэмерон зажал деньги в кулаке: он отдаст их Филлиде, только когда получит письма. Итальянец полез в карман и вытащил стопку сложенных листков.

— Здесь все письма? Эйнсли говорила, что их шесть, — сурово проговорил Кэмерон.

— Все. — Итальянец держал их на расстоянии вытянутой руки. — Вы можете доверять синьоре, она всегда поступает справедливо.

Филлида? Справедливо? Либо этот человек хороший лгун, либо Филлида успешно ввела его в заблуждение.

Кэмерон протянул руку за письмами, но итальянец прижал их к себе:

— Сначала отдайте ей деньги.

«Вот дьявол».

— Давайте сделаем это одновременно, — предложил Кэмерон.

Мужчина спокойно кивнул и снова протянул письма, а Кэмерон разжал руку с деньгами. Филлида схватила деньги, Кэмерон взял у итальянца письма.

— Спасибо, Кэмерон. — Большой палец Филлиды пробежался по краю банкнот. — Надеюсь, никогда больше тебя не увижу.

— Подожди, — грозно сказал Кэмерон, разворачивая первое письмо. — Ни один из вас не уйдет отсюда, пока я не проверю, что здесь все письма.

— Я говорила тебе…

— Нет, — поднял руку итальянец, — пусть проверит. Предатели всех судят по себе.

Несомненно, этот человек — «слуга искусства», все его речи явно позаимствованы из каких-то пьес или опер. Кэмерон уселся на витую железную скамейку и просмотрел первую страницу.

— Ты же не собираешься читать их все? — с раздражением поинтересовалась Филлида.

Кэмерон не ответил. Он решил прочесть каждое слово в этих письмах, чтобы убедиться, что получил их все, что ни одна страница не припрятана, дабы чуть позже опять шантажировать Эйнсли. Кэм не лгал Эйнсли, когда говорил, что его не интересуют письма, но он никогда не обещал, что не станет читать их. Ему необходимо это сделать, ради ее же блага.

Несомненно, это были любовные письма. Леди адресовала их «Моему горячо любимому Другу», потом шел поток напыщенных прилагательных и цветистых фраз, воспевавших крепкое телосложение этого друга, его отвагу и выносливость. Несмотря на это, Кэмерон видел, что автор великолепно владеет словом и имеет поэтический дар, пусть даже выражается в излишне сентиментальной манере. Первое письмо представляло собой беззаботное, полное новостей послание, сдобренное несколькими цветистыми фразами. В конце стояла подпись: «Всегда любящая вас миссис Браун».

«Миссис Браун». Черт возьми.

Кэмерон развернул второе письмо и обнаружил, что она почти в точности повторяет первое, но в середине письма автор говорит о «докучливых детях» и иных домашних делах. Совершенно очевидно, что речь шла о внутренних проблемах дворца, а докучливые дети — принцы и принцессы этого королевства.

Он, наконец, понял скрытность Эйнсли и ее тайную тревогу. Безымянной подругой, которую она так отчаянно пыталась защитить, была королева Англии.