Читать книгу "Долина папоротников - Евгения Бергер"

И чашечкой ароматного чая.

Вдали из безумной реальности с ее безумными же законами.

Вдали от всего...

И вдруг она услышала голоса: мужской и женский. Они доносились со стороны башни, так, словно кто-то прошел той же дверью, что и она. Лиззи замерла на мгновение и, отчего-то перепугавшись, потянула за ручку ближайшей двери...

Та неожиданно не поддалась.

Она дернула снова – безрезультатно.

Первая запертая дверь из множества отпертых ею за минувшее утро!

Голоса, между тем, стали тише, и Лиззи выглянула из-за угла: различила чуть приоткрытую дверь в самом начале коридора, ту самую спальню, виденную ей ранее.

Голоса звучали оттуда, она в этом не сомневалась...

Кто бы это мог быть?

Вариантов было не так уж много, и все же Элизабет медлила с предположениями. Женский голосок-щебетание напомнил ей о подсмотренном в старом дровнике...

Если это снова она... Джейн...

То и мужчина с ней – Аддингтон.

Элизабет стиснула кулаки и с решительным видом пошла по коридору. Она не позволит делать из себя дурочку! Она выскажет все, как есть...

Звук поцелуя, перешедший в стон, заставил ее замереть у двери.

– Да, да... пожалуйста... Не останавливайся!

У девушки зачастило дыхание, в горле вдруг пересохло.

Она сделала шаг и заглянула в приоткрытую дверь: Джейн, с распущенными волосами и обнаженной грудью, сидела верхом на... мужчине. Издавала гортанные звуки и двигалась в непонятном для девушки танце...

– Люблю тебя! – выдохнула она, изогнувшись дугой, и Лиззи отпрянула в ужасе от увиденного. Бросилась к двери и на ватных ногах побежала прямо во двор...

Подальше от оскверненной сладострастными стонами горничной тишины зачарованного Раглана.

21 глава

Элизабет побежала бы, да ноги не слушались, по крайней мере, поначалу, только у самой клетушки с курами их словно отпустило, и она перешла на стремительный шаг, желая скрыться от всех и всюду. Спрятаться так хорошо, чтобы вовек не нашли...

Чтобы не видеть ни Джейн, ни... Аддингтона.

Стыдно-то как!

Интуитивно она угадывала, чему именно стала свидетельницей: тому самому, стыдному, о чем предупреждала тетушка в день перед свадьбой. Тому, что между мужчиной и женщиной в ночи происходит... и не только, судя по виденному – и Джейн, к тому же, несчастной себя при этом не ощущала.

Ее обнаженная грудь... и мужская рука на ней... все это стояло перед глазами. Смущало разум и чувства! Выбивало почву из-под ног.

Элизабет бездумно свернула направо и поняла, что попала в тупик (такой же безвыходный, как ее жизнь), припала руками и лбом к холодному камню.

Застонала от странного, дотоле незнакомого чувства, тяготившего душу...

«Все будет хорошо, – припомнились ей слова мужа, – я обещаю. Просто... верь мне, Элиза. Ты веришь?»

И она поверила тогда.

Хотела верить, потому и позволила себя обмануть...

– Все будет хорошо, – с издевкой повторила она, сделав круг от стены до стены.

И вдруг увидала деревянную дверь с железным кольцом вместо ручки. Слегка потянула его, приоткрывая, заметила ленту тропинки, уводящую вниз по дюнам к самому морю.

Не та ли это тропинка, по которой бегала на свидания мисс Кэтрин Бродерик? Рассказ Альвины живо припомнился ей во всех подробностях.

«Северная тропка... Горелая бухта...»

Элизабет с решительным видом вышла за калитку и пошла вниз по тропинке. Ей явно нечасто пользовались: частично она заросла травой и белыми маргаритками. Цветы казались ошметками белой пены, набегающей на камни у самого берега... Девушка замерла, зачарованная пейзажем, вдохнула всей грудью... и выдохнула застрявший в сердце осколок вместе с удержанным на мгновение воздухом.

Побежала быстрее, впервые в жизни позволив себе подобную вольность, как задранное выше щиколоток платье и раскрасневшееся от быстрого бега лицо. Здесь, к счастью, ее никто не увидит...

И вдруг поняла свою ошибку: на берегу кто-то был. Скакал вдоль кромки прибоя с противоположной стороны пляжа. Она замерла, прикрыв рукою лицо от яркого света и наблюдая за всадником.

Тот направлялся в ее сторону...

Он тоже заметил ее.

Лиззи растерялась, не зная, как поступить: встречаться с кем бы то ни было не входило в ее планы, особенно здесь, в этом уединенном месте. Она оглянулась на замок: не лучше ли воротиться назад, но всадник был уже рядом, спешивался...

И она вдруг узнала его.

– Лейтенант Джексон?!

– Миссис Аддингтон. – Он потянул лошадь в ее сторону, улыбнулся смущенной полуулыбкой. – Судьба в очередной раз сводит нас вместе... С трудом могу в это поверить.

– Я и сама удивлена не меньше вашего, – призналась Элизабет с тем же смущением в голосе. – Неужто ваше имение где-то поблизости? – Она постаралась пригладить выбившиеся из прически волосы.

– Уиллоу-холл, по ту сторону долины, – ответил молодой человек. – Вы могли слышать о нем.

И она слышала, не далее, как вчера...

– Действительно слышала. – Элизабет даже выдохнула от удивления. – От старой служанки.

– Альвины?

– Вы ее знаете?

– Кто ж не знает старой колдуньи? – хмыкнул Джексон с многозначительным видом. – Вряд ли найдется в округе такой человек. – И осведомился: – Как вам на новом месте, миссис Аддингтон? Нравится ли дом?

Не знай она Джексона достаточно хорошо, подумала бы, что он издевается: может ли нравиться старая развалина с общей супружеской спальней и полным отсутствием столовой? Совсем не к такому она привыкла, однако Джексон казался искренним, и Элизабет отозвалась:

– Супруг собирается произвести некоторые усовершенствования в быту, тогда, я уверена, Раглан станет вполне себе сносен.

– Да, он нынче не тот, что прежде, – произнес Джексон, поглядев на замок. – Как и любому дому, ему требуется хозяин. Твердая, заботливая рука... – Теперь он снова глядел на Лиззи: – Уверен, ваш муж обеспечит ему и то, и другое.

Упоминание мужа навело собеседницу на новую мысль:

– Простите за грубость супруга, проявленную в гостинице, – попросила она. – Его поведению нет оправдания, и все же я прошу за него. Ради себя самой, если не ради него. Мне было бы невыносимо знать, что вы таите обиду на одного из нас...

– Вам незачем волноваться на этот счет, милая миссис Аддингтон, – улыбнулся молодой человек. – Я понимаю, что заслужил высказанный укор: супруг ваш был в своем праве.

И Лиззи, смущенная его великодушием, отозвалась: