Читать книгу "Проклятие брачного договора - Людмила Мартова"

– И какие же выводы вы делаете? – зло спросил Борис.

– Первый вывод, что ваша девушка права и у меня действительно появились вопросы к вашему соседу, профессору Бондаренко. А второй, что вам обоим, пожалуй, угрожает опасность из-за того, что вы влезли в эту историю. До того как вы заинтересовались судьбой ктубы, вы были просто случайными попутчиками, обнаружившими тело. Теперь – вы опасные свидетели, это понятно?

– Но почему? – запротестовала Дина. – Мы же уже рассказали все, что знали. А значит, больше не представляем никакой угрозы. Не мстить же нам будет этот неведомый преступник. Я мало смыслю в психологии, но думаю, что мщение – это не его конек. Он предотвращает угрозу, а не наказывает.

– В этом что-то есть, пожалуй, – склонив голову и снова смешно выпятив губы дудочкой, сказал следователь, – наверное, преступнику действительно стоило вас убрать гораздо раньше, просто он не знал, что вы, Дина, видели ктубу, и не мог предполагать, что вы полезете знакомиться с профессором Бондаренко и вообще выйдете на тему палеографии и древних текстов. Он был явно не в теме, что вы планируете встретиться с семьей Попова, тем более отправитесь знакомиться с Игорем Петровым и что-то у него выяснять.

– Постойте. – Борис поднял руку вверх, призывая их собеседника замолчать, и тот, удивительное дело, послушался. Все-таки Борис Посадский обладал магией воздействия на других людей, и сейчас Дина еще раз в этом убедилась. – Постойте и послушайте. Если Дина права, а она права, потому что вывела гениальную в своей простоте формулу «предотвращает, а не наказывает», то это многое объясняет. Берем за рабочую версию, что Павел Попов был убит потому, что у него собирались украсть ценный исторический документ. Собирались и украли. Сделать это мог человек, который знал о существовании ктубы и который, с очень большой долей вероятности, посоветовал Попову обратиться к профессору Бондаренко. Круг этих людей очень широк, и, возможно, мы никогда не узнаем, кто именно мог дать Павлу такой совет. Но Игоря Петрова убили по совсем другой причине.

– Ну-ка, ну-ка, продолжайте, – следователь слушал внимательно и жадно.

– Его убили не для того, чтобы что-то у него забрать. Его убили только потому, что он представлял для преступника угрозу. Не зная ничего о ктубе, он такой угрозы не представлял. А выяснив информацию в Череповце, вдруг стал опасным. Почему? Да потому что мог легко свести воедино два и два. Другими словами, он знал человека, который отправил Павла к Бондаренко. Он знал убийцу. И мог его сдать. Понимаете?

– Не сходится, – покачала головой Дина. – Игорь Сергеевич был убежден, что убийца – ты. Прости, Боря, но он сделал именно такое умозаключение из той информации, которой обладал. То есть он не был опасен для настоящего преступника, потому что даже не думал о нем.

– Пока не думал, – энергично кивнул Борис. – Дина, человеческий мозг устроен таким образом, что он легко хватается за первое попавшееся, самое очевидное объяснение. Надо признать, что в девяноста процентах случаев оно и оказывается самым правильным. Но не в остальных десяти. Рано или поздно все равно бы выяснилось, что я – не убийца, а значит, Петров снова стал бы рассуждать над тем, кто тогда мог лишить жизни его друга и компаньона. Он переставлял бы в своей голове кубики с имеющейся у него информацией так и эдак и рано или поздно все равно воссоздал бы всю конструкцию в правильном виде. И догадался. Вот этого настоящий убийца и не мог допустить.

– Значит, этот человек хорошо знаком и с Павлом, и с Игорем! – воскликнула Дина. – Он мог знать о том, что Игорь Сергеевич наводит справки в Череповце. А также, что он поехал на встречу со мной. Это же было решено внезапно, на бегу. Петров вообще собирался встретиться в каком-нибудь кафе. Это я попросила приехать сюда, потому что пообещала Боре, что не буду выходить из дома. Игорь Сергеевич уже был в машине, он просто изменил маршрут. Практически никто не мог об этом знать. А значит, список потенциальных подозреваемых становится совсем узким.

– Вот я и займусь его определением, – сказал следователь. Владимир Николаевич, вот как. – А вы, Борис, пожалуйста, займитесь обеспечением безопасности. Своей и вот этой милой дамы, не в меру прыткой, как мне кажется. Поймите, что вся эта ваша самодеятельность чревата очень большими приключениями на ее чудесную пятую точку.

Дина почувствовала, что краснеет. Естественно, проклятый Борис, заметив это, тут же засмеялся. Нет, с ним положительно невозможно иметь дело.

– Я обещаю вам, что за ней присмотрю, – заверил тот следователя и, подойдя поближе, обнял замершую на стуле Дину за плечи. – Вы не волнуйтесь, Владимир Николаевич. Я не допущу, чтобы она вляпалась в настоящие неприятности. Я отдаю себе отчет, что два раза мы находили в нашем подъезде труп, но в третий сами можем оказаться на месте преступления раньше, чем нам бы того хотелось.

– Нам бы этого вовсе не хотелось, – буркнула Дина, которую очень напрягала обнимающая ее крепкая рука. И когда только этот чертов Боря перестанет корчить из себя заботливого старшего брата?

– Ладно, отдыхайте, я так понимаю, у вас сегодня был тяжелый день. Опять. За то, что вы выяснили важную для следствия информацию, благодарю, а вот то, что вы с самого начала об этом умолчали, безобразие. Больше так не делайте. И если что-то еще узнаете или вспомните, сразу звоните. Вот, еще раз оставляю вам свой телефон.

И с этими словами Владимир Николаевич покинул квартиру. Борис и Дина остались вдвоем. Пока он закрывал за следователем дверь, Дина быстро и споро убирала со стола посуду. От усталости она не чувствовала ни рук, ни ног, двигаясь механически, как робот, и мечтая только о том, чтобы этот проклятый длинный день уже наконец закончился. А ведь как хорошо начиналась эта суббота.

Дина вспомнила деревянные денники «Галактики», площадки с барьерами, через которые грациозно перепрыгивали кони, свежий воздух, трепавший щеки, скованный льдом пруд, потом выставку, на которой она любовалась чужим запретным счастьем, прорастающим сквозь боль и ужас. Ужин, любовно приготовленный Борисом, который им так и не удалось отведать вдвоем. Долгий разговор с Игорем Петровым. Звонок Бориса, его придушенный голос в трубке. Второе очерченное мелом тело на плитках подъезда. Брезгливость в глазах соседа. Осуждение в голосе следователя.

Страх, который она так тщательно в себе гасила, вдруг вспыхнул яркой искрой в районе солнечного сплетения и начал разрастаться, переходя в бушующее внутри пламя. Преступник знал, что Петров шел из их квартиры. Он уже заставил замолчать двух человек, знающих что-то опасное для него. И вполне мог вернуться, чтобы заставить замолчать еще двоих. Ее и… Борю.

От бушующего внутри страха тело стало чужим и непослушным. Из ватных рук выпала чашка, упала в раковину, под струю воды, кажется, не разбилась, но Дина не могла сказать точно. За спиной появился возвратившийся в кухню Борис, уже успевший переодеться в домашнее – свободные спортивные штаны и майку, красиво облегающую тело и оставляющую открытыми взгляду мощные накачанные бицепсы. Ну надо же, рельеф тела у этого парня тоже на высшем уровне. Что ж, нечему удивляться.